Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 30. Партия в покер

Она рассмеялась, машинально взглянула на запястье, где сверкали изящные Часики, чтобы, если понадобится, рассказать убедительную историю о том, где она пропадала так долго.

Было еще не поздно. Всего четверть двенадцатого.

В то время, как она вставляла ключ в замочную скважину, ей послышался звук заводимого двигателя, как будто стоявшая неподалеку у тротуара машина собиралась тронуться с места.

Она заметила, как вспыхнули фары, услышала шум работающего мотора и посмотрела вслед уехавшей машине.

Ее чудесное настроение внезапно улетучилось, ноги задрожали, а сердце, казалось, ухнуло куда-то вниз от пришедшей ей в голову ужасной догадки. Мысли закружились у нее в голове, а перед глазами замелькали те мелкие, незначительные эпизоды, которые она, хоть и замечала, но не придавала им никакого значения: сидевший за соседним столиком и время от времени поглядывавший на нее одинокий мужчина; машина, которая чуть не задела ее бампером; тот человек в сером пальто…

Она внезапно похолодела. Повернувшись лицом к дому и крутя дрожащими, непослушными пальцами ключ, она тщетно пыталась отпереть дверь.

Харви Л. Стэнвуд, широкоплечий, с тонкой талией, темноволосый мужчина, выглядел очень эффектно в вечернем костюме. Ева Реймонд, с гордостью бросив на него восхищенный взгляд, решила, что он — ничем не уступает тем киногероям, которые так часто мелькали на экране телевизора, заставляя сильнее биться ее сердце.

Бьшо и еще нечто такое, что влекло ее к Стэнвуду. Атмосфера успеха — аура романтики — окутывала его, а это приятно щекотало чувства Евы.

У Харви Стэнвуда было слабое зрение, что в свое время спасло его от призыва в армию, но тем не менее его глаза отлично видели все, что нужно было видеть. Как бухгалтер и правая рука Ральфа Дж. Прессмана, он имел доступ к документам и цифрам, которые, может быть, ничего и не сказали бы несведущему в финансовом отношении человеку, но для светлой головы Стэнвуда они означали многое… И Стэнвуд пользовался своими знаниями, это был его капитал. Он отдавал себе отчет в том, что происходит вокруг него.

Стэнвуд протянул руку к столику и взял еще кусочек кекса.

Еву никто бы не назвал дурочкой, и, в первую очередь, она сама считала себя неглупой женщиной. Свое место в жизни она нашла еще когда ей не было семнадцати. Она любила успех, яркие огни, она любила жить и наслаждаться жизнью. Сама мысль о рутинной работе где-нибудь в скучной конторе приводила ее в ужас. Еще больший ужас вызывала у нее перспектива скучной, повседневной домашней работы, хлопот с мужем и детьми. Ей хотелось активной жизни — и она ее получила.

Для Харви Стэнвуда этот вечер начался удачно, но дальше все стало меняться не в лучшую сторону. Ева давно уже подметила странную особенность в азартном по натуре Харви. Когда удача была на его стороне, он играл расчетливо и осторожно, когда же счастье поворачивалось к нему спиной, он, теряя голову, заключал самые невероятные пари и готов был рисковать абсолютно всем, до последней копейки.

По роду своей деятельности Ева была связана с игорным бизнесом. Она знала многих профессиональных игроков, хорошо изучила их приемы. Она понимала очень хорошо, что можно ставить большие суммы и рисковать, пока счастье на твоей стороне, но следует немедленно прекращать игру при первом же проигрыше… У нее в голове часто шевелилась мысль, что неплохо было бы поговорить об этом с Харви… Но его реакция могла быть непредсказуемой. Характер у него был достаточно сложный. Ему очень нравилось поучать ее, давать ей советы, как жить, как вести себя, он часто поправлял ее произношение, указывал, как ей следует одеваться и пользоваться косметикой. Если она теперь попробует взять на себя роль его руководителя, это может плохо кончится… А тем более как объяснить, откуда у нее это знание правил азартных игр. Ведь Стэнвуд не только самолюбив, но и ревнив к тому же.

Как раз в это время, когда у нее в голове кружились эти мысли, крупье принял последнюю ставку Стэнвуда.

— Игра продолжается, — произнес он.

Стэнвуд кивнул.

В эту минуту к крупье подошел швейцар и что-то шепнул тому на ухо. Прикрыв деньги длинными, изящными пальцами, крупье наклонился вперед и тихо произнес:

— Не зайдете ли вы на минуту в кабинет дирекции, мистер Стэнвуд?

Харви усмехнулся.

— И не подумаю. Не хочу рисковать удачей, сейчас карта сама идет ко мне в руки. Подожди меня, Ева, я мигом.

Ева заволновалась. Она уже сталкивалась с такой ситуацией, когда людей приглашали «на минутку заглянуть в дирекцию», принимая от них последнюю ставку. Но ведь Харви, Боже мой, Харви ведь просто купался в деньгах. Он, как компаньон, участвовал во многих деловых операциях мистера Прессмана, а это всегда было выгодно. И конечно, Харви никогда не попросили бы «заглянуть в дирекцию» из опасения, что может быть необеспеченный чек или отсутствует кредит в банке. Но тем не менее она бросила тревожный взгляд на широкие портьеры, которые закрывали дверь в таинственное «помещение дирекции», и, по мере того как текли минуты, ее тревога все возрастала.

Было уже полдвенадцатого, когда Стэнвуд наконец бросил игру.

Его настроение совсем не изменилось.

— О’кей, малышка, — сказал он веселым, даже немного легкомысленным тоном, — давай-ка выпьем по коктейлю и поедем домой.

Она пошла вместе с ним к заказанному столику. Усевшись, она подняла глаза и встретила взгляд Стэнвуда.

— В чем дело, Харви?

— В чем дело? Что ты имеешь в виду? Я тебя не понимаю.

Она запнулась.

— Я знакома с порядками в подобных кабаках. Когда тебя…

— Не говори «кабак», малышка, это вульгарно.

— Ну хорошо, с подобными заведениями, если тебя это больше устраивает. Я хорошо знаю, что бывает, когда человека просят «заглянуть в дирекцию». Может, теперь ты мне объяснишь, в чем, собственно, дело?

Еще минуту Стэнвуду удавалось сохранять на лице то же высокомерное выражение, затем внезапно губы его задрожали.

Он тихо сказал:

— Я не хотел говорить тебе, Ева, но это наш последний вечер вдвоем. Завтра я буду в тюрьме.

Ева резко зажмурилась, как будто яркий свет ударил ей в глаза. В ушах у нее зашумело так, что, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут. Она боялась открыть глаза, ей казалось, посмотри она на него — такого очаровательного, такого привлекательного и уверенного в себе — и он исчезнет, растает в воздухе и она останется одна сидеть за столом перед пустым стулом, а потом перед ней возникнет официант, держа в руках счет… Это напоминало ей кошмарные сны, которые часто мучили ее по ночам, когда любой привидевшийся ей эпизод, независимо от того, каким фантастичным он ни был, означал, что впереди ее ждет какая-то ка:-тастрофа.