Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 28. Адвокат Перри Мейсон

— Анслей? — спросил он.

— Он самый, — сказал Анслей, отвечая на рукопожатие. — Мне ужасно неудобно беспокоить вас так поздно. Я бы и не стал ни за что, если бы это не было так важно, во всяком случае для меня.

— Вам незачем извиняться, абсолютно все в порядке, — успокаивал его Борден. — Входите. Сегодня вечером я один. Все слуги ушли. Входите же и расскажите, в чем дело.

В уютной комнате, представляющей собой что-то среднее между гостиной и кабинетом, хозяин усадил гостя в удобное кресло, а сам направился к переносному бару.

— Как насчет того, чтобы выпить?

— Спасибо, не откажусь, — согласился Анслей. — Виски с содовой, пожалуйста.

Борден наполнил стаканы, бросил в один из них лед и протянул его Анслею, а сам остался стоять перед баром, что позволяло ему смотреть на собеседника сверху вниз. Борден был высок, широкоплеч, подвижен, мужествен и высокомерен. Внешняя теплота его обращения не скрывала полностью презрения к собеседнику, оно проскальзывало во взгляде, выражении лица, а иногда и в манерах.

— Я потерпел поражение, — сказал Анслей.

— Это плохо, — ответил Борден без тени сочувствия. — Каким образом?

— Я заключил контракт на строительство новой школы.

— Низкая цена? — поинтересовался Борден.

— Цена нормальная.

— Неприятности с рабочими?

— Нет, с инспекторами.

— То есть?

— Они не принимают работу. Заставляют меня ломать и переделывать только что построенное, а как только я заканчиваю переделки, предъявляют новые претензии.

— В чем же дело? Разве вы не следуете документации?

— Конечно, я строю точно по документации, но дело не в документах. Дело в какой-то скрытой враждебности. Инспекторы придираются к самым мельчайшим техническим деталям работы и идут на все, только чтобы замедлить ее.

Борден сочувственно почмокал, однако взгляд его оставался холодным и оценивающим.

— Я пытался протестовать, — продолжал Анслей. — Но один инспектор заявил мне: «Будь вы поумнее, вы бы посоветовались с Меридитом Борденом».

— Не могу сказать, что мне нравятся такие советы, — вставил Борден.

Анслей, не обратив никакого внимания на это замечание, продолжал:

— А один мой друг сказал мне: «Не будь кретином. Сходи и повидайся с Борденом». И вот… я пришел.

— Что же вы от меня хотите?

— Отзовите ваших псов.

— Это не мои псы.

— Вы знаете, что я имею в виду.

Наступило молчание.

— Сколько вы собираетесь получить за эту школу? — спросил Борден.

— Если меня оставят в покое и дадут возможность придерживаться документации в разумных пределах, то я получу прибыль в пятьдесят тысяч долларов.

— Да, плохо, что у вас такие неприятности. Вот что мы сделаем. Представьте мне всю документацию и описание тех пунктов, по которым были разногласия. Если я решу, что к вам отнеслись несправедливо, то пригрожу инспекторам ревизией их работы. Думаю, больше неприятностей у вас не будет. Конечно, мне понадобятся деньги.

— Конечно, — сухо произнес Анслей.

— Как только мы с вами начнем работать вместе, — продолжал Борден, — никаких забот с инспекторами у вас не будет. Говорите всем, что это отличная конструкция, что она будет стоять прочно. Вот и все, что от вас требуется. Не стремитесь прокладывать арматуру очень тщательно. Используйте в ваших бетономешалках лишь такое количество бетона, при котором состав будет держаться, и не заботьтесь особенно о точном процентном содержании.

— Но я хочу вовсе не этого, — сказал Анслей. — Мне надо лишь, чтобы меня не дергали без нужды.

— Так и будет, — пообещал Борден. — Перешлите мне завтра две тысячи долларов, заплатите по пять тысяч из двух ближайших выплат и дайте пять процентов от окончательной суммы. А потом мы обдумаем и обговорим вашу следующую работу. Насколько мне известно, вы планируете заключить контракт на строительство подземного перехода на Телефон-авеню?

— Я действительно думал об этом. Но сейчас мне хотелось бы спокойно кончить это строительство и получить за него деньги.

— О’кей. Однако не заключайте контракт на строительство перехода, не повидавшись предварительно со мной. Думаю, что смогу помочь вам. Знающий консультант по производственным вопросам может принести много пользы в такой работе, как ваша.

— Именно так я это и понимаю, — с горечью сказал Анслей.

— Как жаль, что вы не повидались со мной прежде, чем взялись за строительство школы, — посетовал Борден. — Мы оба могли бы получить много больше. У вас не было консультанта по производственным вопросам, который представлял бы ваши интересы?

— Нет. Для чего мне мог понадобиться эксперт?

Борден пожал плечами. Жест был достаточно красноречив.

Анслей допил свой стакан.

— Инспектор нашел в стене два места, где, как он утверждает, неправильно проложена арматура. Разговор идет о какой-то четверти дюйма, но он требует, чтобы я точно следовал документации. Я не могу ломать всю стену, а вырезать кусок и потом ставить заплату запрещено инструкцией.

— Повидайте завтра этого инспектора, — посоветовал Борден, — и заставьте его сделать новые замеры. Я думаю, что арматура лежит совершенно правильно. Четверть дюйма — вполне допустимое отклонение. И перестаньте волноваться. Завтра все будет иначе.

Анслей поставил стакан и встал.

— Ну, думаю, мне пора.

— Я рад, что вы посетили меня, Анслей, — сказал Борден, — и позабочусь о вас, как смогу. Полагаю, что у вас больше не будет неприятностей с инспекторами. Они, как и все остальные, не любят, когда о них идет дурная слава, а ведь это в основном зависит от меня.

Борден засмеялся и пошел проводить Анслея до дверей.

— Я сам могу найти дорогу, — запротестовал Анслей.

— Нет-нет, я провожу вас. К сожалению, сегодня я один в доме.

Он проводил гостя и пожелал ему спокойной ночи.

Анслей точно знал: теперь мучения с инспекторами закончились, но зато начинаются другие мучения — внутреннего порядка. Ему говорили с самого начала, что если он хочет приступить к строительству, не войдя в контакт с Меридитом Борденом, то он беспросветно глуп. Анслей наивно думал, что можно обойтись без этого, если выполнять работу добросовестно и тщательно придерживаться документации. Однако он быстро понял, какую незначительную роль играет честность в той работе, которую он сейчас делал.

Машина Анслея хрустела по гравию автомобильной дорожки. В нем кипел гнев на самого себя и обида на обстоятельства, вынудившие его приехать к Бордену. Он знал, что едет слишком быстро, но знал и то, что, как бы далеко он ни уехал от этого загородного дома, ему не убежать от самого себя. В беседе с Борденом он потерял нечто важное, ту часть себя, которую не должен был терять. Он не устоял перед неумолимым давлением обстоятельств.