Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 22. Дело магазинной воровки

Мейсон внимательно посмотрел на Денджердфильда.

— А окружному прокурору она что-нибудь скажет о пистолете?

— Нет! Разумеется, не скажет.

Мейсон глубоко засунул руки в карманы.

— Я все это обдумаю, — пообещал он.

Перри Мейсон впервые в жизни присутствовал в зале суда в качестве обычного зрителя. Как ни странно, эта новая роль оказалась для него мучительной. Он то и дело приподнимался, когда раздавались возражения со стороны обвинения, готовый вступить в спор с прокурором. И все же Мейсон заставил себя просидеть молча на бесконечно длинном разбирательстве, наблюдая, как окружной прокурор нагромождал факты, свидетельствующие против обвиняемого Визерспуна.

Прислуга последнего показала, что Рональд Бурр был гостем в доме их хозяина. Выяснилось, что Визерспун пригласил Бурра к себе на ранчо после случайного разговора о рыбной ловле, фотографии и прочих увлечениях. Но к этому свидетели добавляли, что приглашение было сделано только после появления миссис Бурр, которую Рональд Бурр тут же представил новому знакомому. Постепенно миссис Бурр приобретала все более и более заметное место в процессе. Слуги утверждали, что Рональд Бурр часто уезжал в город и чаще всего жена сопровождала его в этих поездках, но бывали случаи, когда Бурр оставался у себя в комнате, а его жена общалась с Визерспуном в гостиной или во внутреннем дворике. Слуги-мексиканцы давали показания весьма неохотно, но из их слов складывалась весьма убедительная, на первый взгляд, картина развития отношений между Визерспуном и женой погибшего. Знаки внимания, улыбки, приглушенные беседы поздними вечерами в ответах прислуги на наводящие вопросы прокурора приобретали весьма определенный смысл. Присяжные склонялись к мысли о наличии «тайной страсти» или «скрытого сексуального влечения».

Доказав таким образом факт наличия мотива, окружной прокурор принялся спокойно и методично выявлять возможности совершения преступления. Врач, лечивший Бурра, показал, что его пациент был ограничен в движениях, поскольку нога у него находилась в гипсе, да еще и на вытяжке с грузом. Были продемонстрированы фотографии, на которых было зафиксировано местонахождение смертоносной вазочки. Вазочка стояла неподалеку от кровати на столике для пишущей машинки, который использовался по предложению самого Джона Визерспуна в качестве прикроватного или ночного — для медикаментов, шприцов и тому подобного.

Врач также показал, что, когда он и миссис Бурр уезжали в город, мистер Бурр в их присутствии попросил

Визерспуна принести удочку, оставленную им в кабинете Визерспуна.

Слуги подтвердили, что ключ от кабинета всегда находился только у самого хозяина и что в момент совершения преступления в доме находились только Визерспун, слуги и больной.

Окружной прокурор особо акцентировал внимание на этом факте, упомянув о злых собаках, спускаемых с цепи, так что никто из посторонних проникнуть в дом не мог.

Было установлено, что удочка в руках Бурра была именно та, которую он оставил в кабинете хозяина и которую просил ему принести. Были предъявлены также фотографии, фиксирующие положение, в котором было обнаружено тело. Две части удочки были уже соединены, третья находилась в левой руке покойного. Поза Бурра показывала, что оц как раз намеревался соединить ее с первыми двумя, но не успел.

— Суду очевидно, — заявил окружной прокурор, указывая на фотографии, — что покойный, вне всякого сомнения, только что получил удочку и начал ее монтировать, когда ядовитый газ уже заполнил комнату…

— Возражаю, — завопил Лоренс Дормер, защитник обвиняемого, вскакивая с места и всем своим видом выражая крайнее негодование. — Я возражаю против последнего заявления. Это всего лишь субъективное мнение.

— Я снимаю его, — согласился окружной прокурор. — В конце-то концов фотографии говорят сами за себя.

Дормер сел на место, а окружной прокурор спокойно продолжил обвинительную речь. Медицинское свидетельство констатировало примерное время смерти и ее причину.

Потом вызвали Джеймса Хеггерти, обнаружившего труп Милтера. Окружной прокурор спросил имя, адрес и род занятий свидетеля, искоса посматривая на Лоренса Дормера, заранее готового оспаривать любой пункт обвинения.

Окружной прокурор приступил к допросу свидетеля:

— Итак, офицер Хеггерти, я спрашиваю вас, когда вы вошли в квартиру Лесли Милтера вечером, накануне убийства Рональда Бурра, заметили ли вы что-нибудь необычное, что указывало бы на присутствие в помещении гидрохлорной кислоты или цианистого калия?

— Возражаю! — снова вскочил Дормер. — Ваша честь, подобный вопрос не имеет отношения к делу и свидетельствует лишь о непрофессиональности окружного прокурора. Моего подзащитного судят за одно преступление — убийство Рональда Бурра. В законе специально оговорено, что если человека судят за какое-либо преступление, то запрещается настраивать против него присяжных, оглашая доказательства по другому делу. А в намерения окружного прокурора как раз и входит…

— Я склонен согласиться с защитником, — прервал его тираду судья, — но я выслушаю и аргументы окружного прокурора.

Прокурор весьма уверенно продолжал:

— Из этого общего правила существует исключение. Подобные свидетельства разрешаются, но только не с целью доказать вину обвиняемого в другом преступлении, а для выявления связи с первым, за которое обвиняемого судят в данный момент. И я тоже не собираюсь доказывать, будто обвиняемый убил Лесли Милтера, а лишь то, во-первых, что он был знаком с таким способом убийства, во-вторых, чтог у него в доме имеются запасы гидрохлорной кислоты и цианистого калия, в-третьих, что ему известно о выделении ядовитых газов при реакции этих двух веществ.

Далее окружной прокурор в подтверждение правомерности своего вопроса сослался на общепризнанные авторитеты. Видя, что запас аргументов у прокурора поистине неиссякаем, судья Миханн посмотрел на часы и прервал окружного прокурора, сказав:

— Время подходит к обеденному перерыву. Суд намерен самостоятельно разобраться в правомерности упоминания о втором убийстве. Этот вопрос, несомненно, является одним из ключевых моментов рассматриваемого дела, а потому требует тщательной проработки. По этой причине суд откладывает слушание дела до десяти часов утра завтрашнего дня. Обвиняемый остается в тюрьме шерифа.

Судья величественно удалился, а помощник шерифа проводил Визерспуна в соседнее помещение. Зрители принялись возбужденно обмениваться мнениями.

Было очевидно, что прочная стена косвенных доказательств, возводимая окружным прокурором вокруг человека, еще недавно занимавшего видное положение в обществе, произвела должное впечатление на всех присутствующих.