Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 20. Дело о сумасбродной красотке

Мейсон задумчиво посмотрел на женщину.

— Почему вы изменили свое решение и что вы хотите от меня?

— Изменила я свое решение, когда узнала, что наследство Хаслетта оценивается в два миллиона и что у него нет других родственников, кроме моего сына.

— Для себя лично вы ни на что не претендуете? — спросил Мейсон.

— У меня нет на это никаких законных оснований.

— Когда я раньше говорил с вами, вы утверждали, что хотите, чтобы ваш сын избрал Свой собственный путь, и — как вы сами выразились — вы никогда ничего не скажете ему о его отце. Сейчас же ваши намерения изменились.

— Я очень много думала над всем этим. Несколько дней назад я еще мечтала, чтобы его отец выплачивал ему алименты — приблизительно двести — триста долларов в месяц, — а теперь, когда его отец умер, я узнала, что мой сын может получить большое состояние.

— Эти факты и ваши слова настраивают меня на скептический лад, — заметил Мейсон.

— Я могу доказать, что все, что я говорю, — истинная правда, — сказала она.

Мейсон подался вперед.

— Очень интересно, каким образом? Если речь пойдет о его приемных родителях…

— Нет, их уже нет в живых… Погибли в автомобильной катастрофе.

— В таком случае как же?

— У меня есть свидетельница. Медсестра из больницы в Сан-Франциско.

— Вы считаете, что медсестра может помнить это событие, произошедшее двадцать лет назад? Ведь она имела дело с тысячами и тысячами новорожденных.

— Вы считаете это невозможным?

— Откровенно говоря, да.

— В таком случае я расскажу вам о сопутствующих обстоятельствах, и вы поймете, что это все возможно.

— Какие же это обстоятельства?

— Эта сестра начала работать в больнице как раз в тот день, когда меня туда поместили. Не забывайте, что я легла в больницу под именем Белинды Байрд и, естественно, сказала, что мне двадцать девять лет, то есть назвала возраст миссис Байрд. А мне в то время было только девятнадцать. Никто не обратил внимания на эту деталь, кроме этой сестры, которая заполняла историю моей болезни и обратила внимание на возраст. Сестра подумала, что в документах допущена ошибка, и пришла ко мне, чтобы исправить ее.

— Как ее зовут? — спросил Мейсон.

— Агнес Берлингтон.

— Итак! Она пришла к вам до рождения ребенка? — Да.

— И спросила, не допущена ли ошибка в документах относительно вашего возраста?

— Да.

— Что вы ей ответили?

— Я ответила, что никакой ошибки в документах нет, что я выгляжу намного моложе, чем есть на самом деле.

— И что она ответила?

— Она ответила: «Чепуха!»

— Это не причина, чтобы запомнить вас на всю жизнь.

— Тем не менее она запомнила. Я уже говорила с ней.

— Говорили с ней?

— Да.

— Где она сейчас живет?

— Здесь, в Лос-Анджелесе. Она все еще продолжает работать медсестрой.

— Когда вы с ней говорили?

— Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски ловка. Своего не упустит. Не забывайте, что я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и что ребенок, который родился, был назван Уайт Байрд. Естественно, я была вынуждена назвать точный адрес супругов Байрд, чтобы свидетельство о рождении ребенка было оформлено по всем правилам… Ну так вот, Агнес Берлингтон выждала какое-то время, а потом наведалась ко мне и заявила, что помнит меня, когда я лежала в больнице под именем Белинды Байрд. И она знает, что ребенок, зарегистрированный на имя супругов Байрд, на самом деле является моим незаконным ребенком.

— Зачем ей это было нужно? — спросил Мейсон.

— А как вы думаете? Чтобы получить деньги за молчание. Она оказалась опытной, даже профессиональной шантажисткой. У медицинских сестер вообще очень много возможностей для шантажа, если они, конечно, хотят ими воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде ничего не упускала.

— Сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?

— Да. У нее милый домик… Знаете, такой — на две семьи. Когда хочет, работает. У нее отличная машина и масса возможностей раздобыть деньги, когда она в них нуждается.

— И сколько же она из вас выкачала? — спросил Мейсон.

— Не очень много. У нее есть причины действовать осторожно. Она появляется, просит две-три сотни долларов, потом исчезает на год, затем появляется снова и снова просит пару сотен. И она всегда мила и дружелюбна.

— Значит, она помнит вас, — сказал Мейсон.

— Еще бы! Кромедого, у нее есть эта… как она на- 4зывается? Ах да, 35-миллиметровая камера. И она снимала меня еще. в больнице. Я тогда, правда, ничего об этом не знала, но она сказала мне об этом.

— Она показывала вам эти снимки?-

— Нет.

— А вы не думаете, что она вас обманывает?

— Нет, мне кажется, они у нее действительно есть.

Мейсон задумчиво сказал:

— Вы платили деньги шантажистке, чтобы она хранила вашу тайну, а теперь хотите сами ее раскрыть?

— А почему бы нет? — удивилась Эллен Эйдер. — Байрды погибли в автомобильной катастрофе. Хармен Хаслетт погиб в море. И мой сын является теперь единственным наследником фирмы и двухмиллионного состояния. Ради сына я готова на все, мистер Мейсон. Уайт очень горевал, когда Байрды погибли. Они оставили ему кое-какие деньги. Но все равно он какой-то не приспособленный к жизни. А если бы он получил такое состояние, он бы мог твердо встать на ноги.

— Он может встать на ноги и другим путем, — ответил Мейсон.

— Нет, нет, только не Уайт! — ответила женщина. — Сейчас у него нет никакой почвы под ногами. Поверьте мне, все было бы не так, будь Байрды еще живы… Но они умерли и оставили ему не много денег… Нет, мистер Мейсон, я все обдумала, прежде чем прийти к вам.

— Понятно! — ответил тот. — И чего вы ждете от меня?

— Я хочу, чтобы вы получили от Агнес Берлингтон показания или как там это еще называется. Письменные показания.

— Ваш сын носит имя Байрдов?

— Да. Его зовут Уайт Байрд. Однажды, когда Белинды и Аугуста не было дома, эта женщина пришла и к нему. Она была с ним мила, рассказала ему, что работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда он появился на свет, что ухаживала за его матерью и хотела бы сейчас ее повидать. Судя по всему, она хотела шантажировать и Байрдов.

— Та самая медсестра?

— Да, конечно! Она даже сообщила ему свое имя — Агнес Берлингтон.

— И что было потом?

— Она расспросила Уайта о его матери. О том, как та выглядит, какая у нее походка. Стройная ли она и величавая? Уайт рассмеялся в ответ и сказал, что его мать совсем не стройная, а скорее полная. Так они поговорили немного, а потом Агнес ушла…

— Вы еще чего-то недоговариваете, — сказал Мейсон. — Рассказывайте все, что было.

— Я и так вам все рассказываю, — ответила Эллен Эйдер. — Короче говоря, Агнес стала шантажировать и Байрдов. Она как-то поймала мистера Байрда и сказала ему, что служила сестрой в больнице, когда родился его сын, а потом намекнула, что знает, как выглядит мать мальчика, и что она пришла занять у него двести пятьдесят долларов. Байрд дал ей эти деньги.