Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 9. Двойная страховка

— Хорошо, мистер Хармли. — Портье повесил трубку. — Поднимитесь наверх, пожалуйста. Номер шестьсот двадцать один. Мистер Хармли предупредил, что у него уже намечена важная встреча и он сможет уделить вам всего несколько минут.

— Превосходно, — сказал я.

В «Альбатросе» было два лифта.

— Поднимайся на шестой этаж, — велел я Берте. — Второй лифт заберет меня.

— Что ты придумал?

— Потом поймешь. Быстро!

Берта насупилась, но подчинилась. Лифтер-негритенок нажал кнопку. Лифт пополз вверх. Второй лифт в это время спускался. Я следил за табло. Вот он задержался на шестом этаже, остановился на четвертом, втором и добрался до вестибюля. Из лифта выскользнул Хармли и ринулся к двери. На нем была шляпа, плащ переброшен через руку.

— Хармли!

При звуке моего голоса он развернулся, как заводная машинка, не сбрасывая скорости.

— Ах вот вы где! Вы один?

— Нет, миссис Кул тоже здесь.

— Да-да, меня предупреждали.

— Она поехала на шестой этаж. А я остался внизу, чтобы не пропустить вас… на всякий случай.

Хармлй, моментально, в ответ:

— А портье мне передал, что вы будете ждать в вестибюле. Я так его понял. К сожалению, я очень тороплюсь, Лэм. У меня важная встреча. Могу уделить вам одну-две секунды.

Он взглянул на часы.

— Вернемся на шестой этаж, — вежливо предложил я. — Берта нас ждет.

— Боюсь, что у меня нет времени.

— Все-таки поднимемся. Куда приятней разговаривать в номере, чем в вестибюле.

— Что ж… Опоздаю на несколько минут. Идемте.

На шестом этаже нас поджидала негодующая Берта.

Увидев меня вместе с Хармли, она быстро сообразила, что произошло, и притихла.

— Потолкуем здесь, или пойдем к вам?

Хармли прекрасно владел собой.

— О, конечно, пойдемте ко мне! — приветливо сказал он. — Но еще раз прошу извинить: у меня всего несколько минут. Встретимся в другой раз, и тогда…

— Мы быстро управимся, — перебил я.

Хармли отпер дверь своего номера, пропустил Берту вперед и отступил на шаг, предлагая пройти и мне, но я легонько подтолкнул его и вошел в комнату следом за хозяином. Последняя возможность ускользнуть была пресечена.

Хармли это понял.

— Ну? — отрывисто бросил он, даже не предложив нам присесть.

— Я должен кое в чем признаться, — начал я. — Я никогда не был близким другом семьи Деварестов и только недавно познакомился с миссис Крой.

— Интересно, — протянул он.

— Я — частный детектив. i

Он разразился смехом:

— Вы что же, воображаете, что этим сообщением удивили меня?

— Не удивил?

— Нисколько. Вы ведь не откажете мне в некоторой сообразительности. Я сразу догадался, что вы сыщики. Все подтверждало — проведение эксперимента в гараже, идеи, которые вы высказывали… Ну, ну, признавайтесь, Лэм. Ведь версия о друге семьи выдвигалась вовсе не для меня. Возможно, вы не хотели, чтобы слуги разносили сплетни. Но обмануть меня? Абсурд! Достаточно раскрыть телефонный справочник, найти номер агентства «Б. Кул. Конфиденциальные расследования», позвонить туда и установить, что Дональд Лэм правая рука миссис Кул и сотрудник агентства.

— А теперь еще и партнер, — сказал я.

— Продвигаетесь по службе? Поздравляю — и вас, и миссис Кул.

Хармли успокоился, был любезен и даже отчасти наслаждался ситуацией.

— Как детектив, — сообщил я, — я провел достаточно полное расследование…

— Естественно, — улыбнулся Хармли. — За это вам и платят.

— …в ходе которого мне пришлось обратиться в нотариальную контору, изучить эволюцию нескольких крупных состояний, оставленных в наследство недавно умершими их владельцами. Я обратился к нескольким лицам с одинаковым вопросом, не одалживал ли человек, внешне напоминающий вас, денег у этих владельцев… за несколько месяцев до их кончины. Я спрашивал далее, не уезжал ли затем человек, похожий на вас, в Южную Америку, чтобы возвратиться… на следующий день после смерти своего кредитора. Хотите, я назову имена, даты, номера телефонов, суммы, которые были позаимствованы тем самым человеком? Или сказанного достаточно, чтобы сломать лед?

Уверенность и жизнерадостность покидали Хармли, выражение его лица менялось на наших глазах.

— Давайте присядем, — произнес Хармли.

Берта прошла в центр комнаты и опустилась в кресло. Я остался на прежнем месте — между Хармли и дверью.

— Что же вам нужно? — угрюмо спросил Хармли.

— Точная информация, изложение подлинных фактов. Впоследствии мы сообщим о них в полицию. Я думаю, для вас будет лучше, если вы нам расскажете обо всем откровенно.

Он стоял, растерянный, засунув руки в карманы.

— Нетрудно было… собрать о вас сведения. Но мне в голову не пришло, что вы заинтересуетесь мной.

— Сюрприз для вас?

— Увы.

— Однако нет смысла причитать по этому поводу.

— Хотите сказать, перейдем к делу?

— Именно.

— С чего же начать?

— Не знаю.

— Мой девиз: живи и не мешай жить другим.

— Хороший девиз.

— Он мог бы стать и вашим девизом, Лэм.

— Неужели?

— Да.

— Прежде чем принять решение, я должен знать все подробности.

Хармли задумался, вздохнул и решился пуститься в объяснения. Он говорил бесстрастно, ни к кому конкретно не обращаясь:

— У вас столько информации… Скрывать что-нибудь бесполезно.

Я сделал Берте знак, чтобы она не вмешивалась.

— В конце концов, — начал Хармли свой монолог, — Уолтер Крой надул бы меня. Я предупреждал его…

Он замолчал. О, как бы нам не нарушить атмосферу интимности, которая способствовала исповеди.

Хармли опустил голову, изучая узоры ковра.

— Я был слишком самоуверен, ни о чем не беспокоился…

Новая пауза. Около тридцати секунд.

— Хотелось бы, Лэм, чтобы вы взглянули на события так, как видел их я. Никаких злодейств я не совершал… В том, что я делаю, нет ничего плохого…

Снова короткая отключка. Надо бы его встряхнуть, вынудить оправдываться. Тогда и оживут подробности и детали, которые я пытался выудить из нашего собеседника.

— Как все-это началось, Хармли?

— В том-то и дело, — встрепенулся он. — Началось как-то само собой… У меня есть старший брат, ловкий малый, который обдурит кого угодно.

— Он, наверное, был всеобщим любимцем?

— Разумеется, — с горечью сказал Хармли. — Он обманывал школьных учителей, маму. Отец оказался крепким орешком, но не смог сопротивляться влиянию женщин, которые обожали брата. Забрасывали его подарками. Мой брат получил все: образование, деньги, внимание, помощь. Я же был предоставлен самому себе. Никто мной, по существу, не интересовался… Брат тратил много денег, стал играть на скачках, занялся подделыванием чеков. Отец выручал его… Брат разорил нашу семью, но родители по-прежнему души в нем не чают. Ему просто не повезло — так считают они… Какой смысл об этом вспоминать?