Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

Прихожане стали постепенно подниматься со своих мест и устремляться к выходу. Огоньки их фонариков и масляных ламп рассыпались в ночи подобно поднятым ветром искрам костра. Сняв с себя стихарь и епитрахиль, святой отец облачился в повседневную сутану, поднялся на колокольню и уселся на скамью, готовый в любой момент прийти на помощь. Сквозь перезвон колоколов послышался бой часов. В конце первого часа священник взял веревку из рук взволнованного Уолли, чтобы тот мог немного отдохнуть и промочить горло. Тихое бульканье свидетельствовало о том, что подношение мистера Доннингтона пришлось как нельзя кстати.

Уимзи, получив передышку в конце третьего часа, заметил миссис Венаблз и сопровождающего ее Бантера, сидевших на скамье рядом с кружками.

– Надеюсь, вы не выбились из сил, – произнесла миссис Венаблз.

– Ничего подобного. Только во рту пересохло. – Недолго думая лорд Питер осушил поданную ему кружку и поинтересовался, как звучат колокола.

– Очень красиво! – воскликнула она. На самом деле миссис Веналбз совершенно не интересовалась колокольным звоном и клевала носом. Однако знала, что муж наверняка расстроится, если она не поддержит его своим присутствием. – Удивительно, правда? Какими мягкими и спокойными кажутся звуки здесь, в помещении. Хотя нас отделяет целый этаж. – Миссис Венаблз зевнула.

Перезвон продолжался. Уимзи, понимая, что священник будет занят на колокольне еще четверть часа, внезапно захотел послушать, как звучат колокола на улице, спустился вниз по винтовой лестнице и отворил дверь южного входа, однако едва переступил порог, звон чуть не оглушил его. Снегопад немного утих. Его светлость свернул направо, решив, что негоже идти вокруг церкви против часовой стрелки, и двинулся по тропинке вдоль стены, которая тянулась до западного входа. Укрытый от непогоды за каменной стеной, Уимзи совершил в некотором роде святотатство, закурив. Немного постояв и переведя дух, он снова свернул направо. Вскоре тропинка оборвалась, и Уимзи пришлось пробираться сквозь заросли жухлой травы и надгробных плит, которые располагались вдоль всего бокового придела. У северной стены храма его светлость вновь оказался на тропинке, ведущей к небольшой двери. Лорд Питер подергал за ручку, но дверь была заперта, и он двинулся дальше. Только вот теперь, когда огибал восточную оконечность церкви, ветер что есть силы дул ему в лицо, обжигая кожу. Остановившись на мгновение, чтобы перевести дух, Уимзи окинул взглядом простиравшиеся перед церковью болота. Все вокруг утопало в темноте. Лишь в отдалении светился тусклый огонек в окне одного из домов. Прикинув расстояние, Уимзи предположил, что дом этот находится где-то у той пустынной дороги, по которой они приехали к священнику, и подивился тому, что кто-то не спит в три часа ночи. Однако ему совсем не хотелось стоять на улице в такой холод. К тому же он мечтал поскорее взяться за колокол. Уимзи снова обошел церковь, открыл южную дверь и поднялся на колокольню. Святой отец вернул ему веревку, сообщив последовательность ударов.

В шесть часов утра все звонари держались молодцами, разве что тщательно зачесанный чуб теперь упал Уолли Пратту на глаза, по лбу обильно струился пот, однако позиций он не сдавал, все так же энергично орудуя веревкой. Свежий и веселый кузнец, казалось, был готов звонить хоть до следующего Рождества. На лбу хозяина паба залегли морщины, однако послабления он себе не давал. Но самым энергичным из всех был старик Эзекайя, продолжая двигаться так же четко и ритмично, словно слился со своей веревкой воедино, а его надтреснутый голос звучал четко и громко, как и несколько часов назад.

Без четверти восемь священник оставил звонарей, чтобы подготовиться к утренней службе. Пиво в бочонке почти закончилось, а на лице Уолли Пратта, которому оставалось продержаться всего полтора часа, отразилось напряжение. Сквозь южное окно начал пробиваться бледный голубоватый свет наступающего утра.

В десять минут десятого на колокольне снова появился святой отец с часами в руках и сияющей улыбкой на лице.

В половине десятого колокола стали звонко и победоносно отбивать последнюю музыкальную фразу: «Тин-тан-дин-дан-бим-бам-бом-бо».

Отзвуки перезвона пролетели над болотами и стихли. Звонари отпустили веревки.

– Восхитительно, парни, просто восхитительно! – воскликнул исполненный ликования мистер Венаблз. – Вы это сделали, и, видит бог, лучше и нельзя было.

– Верно, – кивнул мистер Лавендер. – Недурно получилось. Да, мы сделали. Как это звучало внизу, сэр?

– Прекрасно, – ответил святой отец. – Такого безупречного и мелодичного перезвона я еще не слышал ни разу в своей жизни. Вы все наверняка ужасно проголодались. Но в моем доме уже накрыт стол. Вот теперь, Уолли, ты можешь называть себя настоящим звонарем. Ты с честью выдержал тяжелое испытание, верно, Эзекайя?

– Справился весьма средне, – проворчал старик. – Слишком ты напрягался: гляди-ка, аж взмок весь, – однако серьезных ошибок не допустил, а это уже что-то. Только вот я заметил, что ты постоянно что-то бормотал себе под нос и считал удары. А ведь я сотню раз повторял, что нужно внимательнее глядеть на веревки, и тогда не придется…

– Ну-ну! – попытался подбодрить парня Венаблз. – Не обращай внимания, Уолли. Ты прекрасно справился. А где же наш лорд Питер? Ах вот вы где. Не могу выразить словами, насколько мы вам благодарны. Надеюсь, вы не слишком утомились?

– Нет, – возразил лорд Питер, которому никак не удавалось отделаться от своих товарищей, энергично пожимавших ему руки. На самом деле он устал так, что едва держался на ногах. Слишком давно не звонил в колокола на протяжении многих часов. И теперь его одолевало лишь одно желание – забиться в угол и заснуть. – Я… в полном порядке.

Уимзи покачнулся и наверняка свалился бы вниз с крутой лестницы, если бы его вовремя не подхватила сильная рука кузнеца.

– Завтрак, – громко сказал обеспокоенный священник. – Завтрак, вот что сейчас необходимо нам всем. И горячий кофе. Очень бодрит. Да-да, мне и самому хочется выпить горячего кофе. Ха! Глядите-ка. Снегопад закончился. Как красив этот белоснежный мир. Жаль, что эта красота скоро растает. Полагаю, наша Тридцатифутовая дамба выйдет из берегов. Вы уверены, что с вами все в порядке? Тогда идемте, идемте скорее. Ох ты… Моя жена пришла. Станет бранить меня за опоздание. Мы уже идем, дорогая… Да? Что такое, Джонсон?

Последняя фраза относилась к молодому человеку в униформе шофера, стоявшему рядом с миссис Венаблз, однако женщина не дала ему ответить:

– Мой дорогой Теодор… Ты не можешь уехать прямо сейчас. Тебе надо съесть хотя бы что-нибудь.