Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

– Рада вас видеть, лорд Питер. Папа читал обо всех ваших расследованиях. Думаю, его позабавило бы то обстоятельство, что он оказался участником одного из них. Если бы только дело происходило не на могиле матери. Вот ведь загадка, правда? Отец обожал загадки. Совсем как ребенок.

– Неужели? А я полагал, загадок в его жизни хватало.

– Вы имеете в виду ожерелье? Это было просто ужасно. Бедный мой папа. Конечно, все случилось еще до моего рождения. Но он часто рассказывал мне о том происшествии. Отец всегда говорил, что из двоих преступников Дикон был хуже и хитрее. Он считал, что деду не следовало приводить его в дом. Странно, но отец симпатизировал второму человеку – лондонскому вору. Кстати, увидел он его только на суде. Сказал, что он забавный тип и скорее всего не лжет.

– Любопытно. – Внезапно лорд Питер развернулся и сурово посмотрел на молодого газетчика, по-прежнему слонявшегося поблизости. – Послушай, приятель, если ты сию же минуту не уберешься отсюда, я вынужден буду побеседовать с твоим редактором. Я не позволю, чтобы ты донимал эту юную леди. Ступай прочь. А если будешь хорошо себя вести, то я, так и быть, дам кое-какие комментарии для твоей газетенки. Понял? А теперь исчезни! Черт бы побрал этих репортеров!

– Этот репортер – настоящий прилипала, – вздохнула мисс Торп. – Едва не свел моего бедного дядю с ума. Вон он, разговаривает со священником. Он чиновник и тоже не любит прессу. Впрочем, тайны и загадки ему не по душе. Он называет их отвратительными.

– Уверен, он меня не одобряет.

– Так и есть. Дядя считает, что ваше хобби совершенно не соответствует вашему положению в обществе. Именно поэтому он так старательно избегает знакомства с вами. Мой дядя немного чудаковат, но отнюдь не сноб и очень порядочный человек. Дядя совсем не похож на моего отца. С ним вы прекрасно поладили бы. Кстати, вы ведь знаете, где похоронены мои родители? Ну конечно. Вы наверняка сразу взглянули на это место.

– Именно так я и сделал, но готов посетить его снова. Я никак не могу понять, каким образом…

– Тело попало в могилу? Я так и думала, что вас это заинтересует. Потому что мне тоже любопытно. Дядя считает, что мне не подобает интересоваться подобными вещами. Но, знаете, все становится намного проще после определенных раздумий. Я хочу сказать, когда вы долго размышляете над чем-то, это кажется не таким реальным. Хотя это не совсем точное слово.

– Не таким личным?

– Да. Вы начинаете представлять, как все случилось, и в конце концов произошедшее начинает напоминать вымысел.

– Хм! – протянул Уимзи. – Ваше мышление устроено так оригинально, что я не удивлюсь, если однажды вы станете писательницей.

– Как раз этого я и хочу! Но почему вы так решили?

– У вас очень живое воображение. Оно работает так, что вы можете абстрагироваться от собственного опыта и посмотреть на происходящее как бы со стороны. Вы счастливица.

– Правда? – На губах Хилари заиграла улыбка.

– Но удача придет к вам скорее в конце жизни, потому что другим людям не дано понять хода ваших мыслей. Они будут считать вас мечтательной и романтичной и ужасно удивятся, обнаружив, что вы можете быть жесткой и бессердечной. В итоге окажется, что они в обоих случаях ошибались. Только они не узнают об этом. И поначалу вы тоже не узнаете, и это будет сильно вас беспокоить.

– Но ведь именно это говорят мне девочки в школе. Откуда вы знаете? Хотя многие из них недалекие.

– Как и большинство людей, – серьезно произнес Уимзи. – Однако не слишком любезно говорить им об этом. А вы наверняка это делаете. Но имейте сердце. Ведь они не виноваты в том, что глупы… Вот мы и пришли. Какое уединенное место. А чей это дом, что находится к кладбищу ближе других?

– Уильяма Тодея.

– Вот как? А дальше только паб и ферма. Кстати, кому она принадлежит?

– Мистеру Эштону. Он весьма состоятельный. Один из церковных старост. Он мне нравился, когда я была совсем маленькой, потому что катал меня на своих лошадях.

– Я о нем слышал. Зимой мистер Эштон вытащил из канавы мою машину. Пожалуй, мне следует нанести ему визит и поблагодарить лично.

– И это означает, что вы станете задавать ему вопросы.

– Вы видите людей насквозь. Только вот не надо говорить им об этом открыто.

– Дядя называет это отсутствием такта. Он считает, что виной всему посещение школы и игра в хоккей.

– Очевидно, он прав. Но вас это не должно беспокоить.

– А я и не беспокоюсь. Только вот теперь дядя Эдвард стал моим опекуном, и получается, что в Оксфорде мне делать нечего. На что вы смотрите? Пытаетесь определить расстояние отсюда до южного входа?

– Вы пугающе проницательны. Да, именно это я и пытаюсь сделать. Можно привезти тело на машине и потом без особого труда отнести на кладбище. Что находится у его северной стены? Колодец?

– Да. Колодец, из которого мистер Гоутубед берет воду, чтобы вымыть крыльцо и алтарь. Он довольно глубокий. Раньше там стоял насос, и жители деревни брали воду для питья, когда деревенский колодец пересох, но мистер Венаблз положил этому конец. Сказал, что небезопасно употреблять в пищу воду из колодца, расположенного на кладбище. Насос убрали, и святой отец дал денег на то, чтобы деревенский колодец углубили и привели в порядок. Он добрый, наш священник. А мистеру Гоутубеду приходится теперь таскать воду ведром, и он постоянно ворчит, что скоро сорвет себе спину. На самом деле этот колодец расположен неудобно. Земля рядом с ним влажная, и зимой ее трудно рыть. Хотя до того, как мистер Венаблз осушил кладбище, было еще хуже.

– Похоже, он сделал для прихода очень много.

– Да. Папа часто давал пожертвования, но и мистер Венаблз всегда заботился о нуждах церкви, а миссис Венаблз помогала ему. А почему ваше внимание привлек колодец?

– Мне интересно, пользуются им или нет. Если им до сих пор пользуются, то никому и в голову не придет спрятать там что-нибудь громоздкое.

– А… Вы имеете в виду тело? Да, действительно.

– И все же… Послушайте! – воскликнул Уимзи. – Простите мое любопытство. Если бы ваш отец не скончался, какую надгробную плиту он положил бы на могилу вашей матери?

– Не знаю. Папа терпеть не мог памятники и не желал говорить на эту тему. Ужасно сознавать, что теперь памятник требуется ему.

– Вы правы. Но он мог пожелать положить на могилу плоскую плиту или же огородить место мраморным бордюром и засыпать середину мраморной крошкой.

– Нечто вроде ограды? Нет, он бы никогда так не сделал. И уж точно не мраморная крошка. Она напоминала ему сахар в сахарницах, которые стоят в некоторых пугающе модных заведениях. Папа говорил, что там все блюда подают на специальных подставках, а стаканы для вина изготовлены из цветного стекла.