Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

– Мсье, – улыбнулся лорд Питер, – я безгранично обязан вам обоим.

– Что ж, – произнес Бланделл, – если все так, как вы рассказали, нам необходимо разыскать Крэнтона. Хотя мне странно это слышать. Ведь судя по тому, что я о нем узнал, Крэнтон не из тех, кто пойдет на такое. Его никогда не подозревали в убийстве, да и не похож он на преступника. Знаете, милорд, воры редко изменяют своим привычкам и покушаются на чью-либо жизнь. Нет в них склонности к жестокости, если вы понимаете, о чем я. Да, он сцепился с Диконом на суде, но это была просто драка. Вряд ли он хотел убить его. А если с Крэнтоном расправился тот, другой парень? А одежду заменил, чтобы запутать следствие?

– Не исключено. Но как быть с застарелым шрамом на голове трупа? Он очень подходит парню, которого зовут Жан Легро. Если только у самого Крэнтона не было похожего шрама.

– В сентябре никакого шрама у него не было. Вы правы, некоторые замеры трупа немного отличаются от тех, что вы мне предоставили. Но ведь обмерять труп совсем не то же самое, что живого человека. Многие зубы отсутствуют, так что провести идентификацию по ним будет довольно сложно. Нет, нам необходимо разыскать Крэнтона. Вероятно, это его рук дело.

Разговор этот состоялся на кладбище, где Бланделл пытался обнаружить еще какие-нибудь улики. Он рубанул рукой по крапиве и продолжил:

– У нас еще остается Уильям Тодей. Я не могу сбрасывать его со счетов. Уверен, он что-то знает. Только вот что? Одно известно наверняка: когда происходили все эти события, он был тяжело болен. Тодей держится за это, как утопающий за соломинку, и твердит, что ничего не знает. Ну и как разговаривать с таким человеком? Что же касается его жены, то она не смогла бы связать мужчину и закопать. У нее не хватило бы на это сил. Я также побеседовал с детьми. Вообще-то это против моих правил, но сделать это было необходимо. Они в один голос утверждают, что родители всю ночь провели дома. Есть еще один человек, который может что-то знать. Джеймс Тодей. Знаете, милорд, есть тут одна странность. Брат Уильяма Тодея уехал из прихода рано утром четвертого января, чтобы вернуться на свой корабль. Начальник железнодорожной станции видел, как он уезжал. Только вот в Гулле он в этот день так и не появился. Я побывал в конторе «Лэмпсон энд Блейк», и там мне сообщили, что получили от него телеграмму. В ней он сообщал, что не сумеет вернуться вовремя, но в воскресенье вечером будет на месте. Собственно, так и случилось. Свою задержку Джеймс объяснил внезапной болезнью, и в конторе подтвердили, что выглядел он действительно неважно. Я попросил их связаться с ним как можно скорее.

– Откуда послали телеграмму?

– Из Лондона. Почтовое отделение близ Ливерпуль-стрит. Телеграмма была отправлена примерно в то время, когда поезд из Дикси прибыл в Лондон. Как-то все это странно.

– Он мог заразиться гриппом от брата.

– Да. Однако уже на следующий день Джеймс отправился в плавание. Вам это не кажется странным? У него было достаточно времени, чтобы съездить в Лондон и отправить телеграмму, а потом вернуться сюда. В Дикси он вряд ли поехал бы, но вполне мог проделать часть пути на поезде, а далее – на автомобиле или мотоцикле, например.

– Вы считаете, они с Уильямом были заодно? – уточнил Уимзи. – Так-так, я понимаю ход ваших мыслей. Сначала Уильям сговорился с Легро, а потом заболел и не смог лично участвовать в поисках изумрудов, поэтому послал вместо себя брата. Затем Джеймс убил Легро, закопал его, забрал изумруды и уплыл вместе с ними в Гонконг. Эта версия объясняет, почему проклятые изумруды не появились на европейском рынке. Джеймс вполне мог отделаться от них на востоке. Но каким образом Уильям Тодей вступил в контакт с Легро? В случае с Крэнтоном все просто: тот обеспечил Легро поддельными документами с помощью своих лондонских друзей. Но вы ведь не думаете, что то же самое мог провернуть Уильям Тодей?

Мистер Бланделл покачал головой:

– Не забывайте о двух сотнях фунтов.

– Верно. Однако речь о них зашла после того, как Легро выехал из Франции.

– А когда Легро убили, деньги вернулись в банк.

– Вот как?

– Да. Я беседовал с Тодеем. Он ничего не отрицал. Сказал, что собирался прикупить земли под собственную ферму, но, заболев, оставил эту идею, решив, что у него не хватит на это сил. Он позволил мне проверить его счет в банке. Никаких подозрительных движений средств. Уильям снял двести фунтов тридцать первого декабря и вернул их обратно в январе, как только немного оправился после болезни. И насчет земли тоже правда. Тодей действительно задумывался о покупке. И все же двести фунтов…

Внезапно старший инспектор осекся и бросился к высокому надгробному камню. Раздался вопль и шум борьбы. Вскоре он появился из-за камня. Его крупная рука крепко держала за шкирку Дурачка Пика.

– А теперь проваливай! – велел Бланделл, встряхнув слабоумного. – Ты когда-нибудь навлечешь на свою голову неприятностей, если будешь шататься по кладбищу и подслушивать чужие разговоры. Понял?

– Ах! – воскликнул Дурачок. – Не надо душить парня. Не надо душить несчастного Пика. Если бы вы знали то, что знает Пик…

– Что именно?

Глаза Пика вспыхнули хитрым блеском.

– Я видел его… Номер девятый… Видел, как он разговаривал в церкви с Уильямом. Видел его с веревкой. Он схватил его. Схватит и вас. Пик знает. Пик не просто так ходил все эти годы в церковь.

– Кто разговаривал с Уильямом в церкви?

– Он! – Дурачок Пик кивком указал на могилу Торпа. – Его нашли тут. Человека с черной бородой. Восемь на колокольне, а один в могиле. Всего получается девять. Вы думаете, Пик не умеет считать? Как бы не так. Но вы его не поймаете, не поймаете, нет!

– Послушай, Пик, – обратился к нему Уимзи, – ты же умный парень. Когда ты видел, как Уильям разговаривает с бородатым человеком? Посмотрим, умеешь ли ты считать на самом деле.

Дурачок Пик улыбнулся:

– Пик отлично считает. – Он начал загибать пальцы. – Ага! Это было в понедельник вечером. Пик ел на ужин холодную свинину и бобы. Бобы и свинина – это вкусно. Святой отец благодарил Господа и мне велел. На Рождество была жареная птица, а в воскресенье – вареная свинина и зеленый горошек. И святой отец сказал мне, что я должен быть благодарен за это Господу. Пик встал ночью и пошел воздавать благодарность. Чтобы воздать благодарность, нужно обязательно пойти в церковь. Правильно, сэр? Дверь в церкви была открыта, и Пик осторожно прокрался внутрь. В ризнице горел свет. Пик ужасно испугался. Там ведь висят разные вещи. Пик спрятался за Бетти Томасом. А потом в церковь зашел Уильям Тодей, и Пик услышал в ризнице разговор. «Деньги», – произнес Уильям. Деньги – это настоящий грех. А затем Уильям Тодей как закричит, как выхватит веревку из сундука и… А! Пику страшно. Он думает про повешение. Пик не хочет видеть, как кого-то повесят. Пик бежит прочь. Он заглядывает в окно ризницы. Там на полу бородатый человек, а Уильям стоит над ним с веревкой. Ох ты господи! Пик не любит веревки. Пику они видятся везде. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… И этот девятый. Пик видел, как его повесили.