Юлия Ефимова - Робкий ангел возмездия

Маня и Фома, ошарашенно наблюдавшие все это действие, оторопели.

– Почему Аркадий не заходит? – закричала Маня. – Она сейчас ее убьет, Фома, ломай дверь.

Большой, можно сказать, тучный Фома навалился на дверь, но она, не шелохнувшись, стояла насмерть.

– Давайте вместе, – закричал Фома, и уже они вдвоем с Маней всей тяжестью навалились на дверь шкафа, но, видимо, кто-то из них плохо учился в школе, законы физики сработали, как положено, без сбоев, и вместо того чтобы дверь открылась, шкаф зашатался и упал, как домишко, прямиком на дверь. «Выхода нет», – пронеслась строчка из песни у Мани в голове, и она поняла, что они уже никак не помогут тете.

В шкафу было пыльно.

– Ты не ударилась? – первое, что спросил после их приземления Фома.

– Нет, – ответила Маня.

– Почему ты тогда плачешь?

– Мне жалко Марго, мы ей никак не помогли, – сквозь слезы сказала она.

– И этого горе-охранника тоже спасите, – услышали они властный голос той, которую Маня только что оплакивала.

– Только шкаф не сломайте, хотя он все равно пострадал лицевой стороной, когда этот верзила летел ко мне на помощь. Как хорошо, Аркадий, что я вас оставила, с этим бугаем, который сначала делает, потом думает, я бы уже встретилась со своими покойными мужьями, а мне кажется, что задерживаться – женская привилегия, пусть еще подождут.

Было непонятно, Марго говорит это для Аркадия или намеренно обижает Фому, так как говорила она это громко и прям над шкафом. Послышался звук шуруповерта, и задняя фанерная стенка деревянного капкана поднялась.

– Здесь еще и Маня, все понятно, – констатировала Марго. – Вы знаете, я сначала подумала, как вы, такие разные, сошлись, теперь я все поняла, это обманчивое впечатление. Вы очень подходите друг другу, вы два человека, вечно делающих не то и не так, и, что самое примечательное, еще и не в то время.

– Спасибо за комплимент, – ответил Фома, намеренно игнорируя издевку. – Мне тоже показалось, что мы с Маней – идеальная пара.

На кресле сидела Марика, ее запястья были связаны за спиной ремнем, от этого ее широченная кофта задралась, оголив руки с синяками от уколов. Марго увидела удивленный взгляд Фомы на горе-племянницу и сказала:

– С этой дурой все понятно, она, похоже, сидит на наркотиках, и уже довольно давно, а вот мозг данной операции сейчас сидит в моем доме в Дрездене. Хороший мальчик Мартин настолько любит себя, что никогда бы даже не прикоснулся к наркотикам, тем более бы не имел дело с наркоманкой, если бы только не хотел ее использовать, так скажем, выгребать жар ее руками. Дура, – обратилась она к сидящей с завязанными руками Марике, – он бы грохнул потом тебя, если бы прошло, по-вашему, все успешно, хотя нет, скорее всего, он просто бы устроил тебе передоз, это больше похоже на чистюлю Мартина. Скажи, милая, – слово «милая» в устах Марго звучало как оскорбление, – это он тебе дал попробовать наркотики? – по тому, как вспыхнули яростью глаза племянницы, Марго поняла, что попала в точку. – Ты пойми, идиотка, что он сейчас будет ни при чем, а твои слова – лишь вранье конченой наркоманки.

– Он сказал, будет клево, – затуманенные глаза Марики стали еще более пустыми.

– Кто это все придумал? Уверена, у тебя мозгов бы не хватило, – закричала на нее Марго, но Марика лишь опустила голову почти к самым ногам и расплакалась.

– Мартина надо срочно брать, – сказала Марго. – У меня есть номер телефона полицейского участка в Дрездене.

– Не поздноват ли звонок? Уже первый час ночи, – удивился Фома.

– У полиции нет ограничений во времени, они обязаны защищать своих граждан, а у меня сейчас там все драгоценности под угрозой, – сказала Марго и заговорила по-немецки, видимо, в старинном городе Дрездене уставший полицейский все-таки взял трубку.

Пока Марго разговаривала, Маня подошла к Аркадию и спросила:

– Как ты так быстро смог ее обезвредить? Мы с Фомой видели, как она включила в розетку и почти бросила в ванну аппарат, а ты в это время все еще стоял у двери. Тебе физически не хватило бы времени забежать и выдернуть шнур.

– Так я и не успел, она бросила аппарат в воду, – улыбнулся Аркадий, видимо, очень довольный собой.

– А почему? – Маня указала на смеющуюся тетю, бойко говорившую на немецком.

– Когда я устанавливал камеры в ванной, то обесточил на всякий случай все розетки, нас так учили, – пожал плечами Аркадий.

– Значит, так, – Марго уже положила трубку и начала давать указания на месте, – у вас есть знакомые полицейские, чтоб передать ее в руки закона, или будем пользоваться услугами моего брата в отставке? – она, конечно, имела в виду Маниного отца.

– Ты хочешь сдать ее полиции? – спросила Маня. – Но ведь она твоя племянница.

– Во-первых и в основных, она убийца, решившись однажды на это, она уже не сможет остановиться, и когда ей покажется, что чья-то смерть вновь в ее интересах, с легкостью сделает это опять. Ну а во-вторых, ты видела ее вены? Тюрьма ей будет только на пользу.

Маня с надеждой посмотрела на Фому, тот потупил взгляд и ответил:

– Марго права.

– Так что? Мне звонить брату? – настаивала Марго.

Фома видел, что Мане этого очень не хочется.

– Не надо, у меня есть телефон местного участкового, – сказал он. – Сейчас я ему позвоню.

Потом была карусель из полицейских, они приходили, менялись, задавали вопросы. Кричал проснувшийся Илья, истерила Марика, и хохотала Лёлька. Маня плохо помнила остатки дальнейшей ночи, видимо, организм решил защитить ее тонкую психику и не запоминал весь этот ужас. Под утро они ушли с Фомой к нему, и Маня уснула мертвецким сном в объятиях этого уже такого родного человека, а ведь десять дней назад она даже не знала о его существовании. Последнее, что подумала она, провалившись в сон: «Как я раньше без него жила?», – и от этой мысли страшно засосало под ложечкой.

Проснувшись далеко за полдень, Маня была настолько счастлива, что ей было даже немного стыдно за это. Они завтракали, хохотали и старались не вспоминать вчерашних событий. Но реальность вернулась в их жизнь со звонком Мальвины, необходимо было срочно прийти проститься с Марго, та уезжала в аэропорт. Выяснилась, что Илья уехал еще ночью, для него все это было неприятным сюрпризом, брат был разбит и раздавлен. Он оказался единственным в семье, кто не знал про пристрастия сестры, отец, которому Илья позвонил, был подавлен, но не удивлен.

У «гнезда» стояло черное такси и возле него Марго, как всегда выпускающая клубы пара, а рядом все та же Мальвина, по-прежнему преданно смотрящая в глаза своему кумиру.

– Непунктуальность – первый признак невоспитанности, – Марго была в своем репертуаре. – Я вас уже пять минут жду.