Артур Дойль - Этюд в багровых тонах; Знак четырех: Повести; Приключения Шерлока Холмса: Рассказы

О себе он, как и всегда, совершенно не думал. Но очень тревожился за близких. Его любимый брат Иннес все время находился на передовой. Брат его жены, с которой он считал себя совершенно родным человеком, — тоже. Потом пришла пора отправиться на фронт его сыну. Ни брат жены, ни генерал-адъютант Иннес Дойл войны не пережили. И это сильнее всего подтолкнуло Конан Дойла к спиритизму, которым, как уже говорилось, он давно интересовался, тем более что его жена была убежденной спиритуалисткой. В занятиях спиритуализмом он видел своего рода долг перед теми, кто понес потери во время войны. Он хотел, чтобы связь с умершими не прерывалась.

Главным делом его жизни сделались лекции по спиритуализму, которые он читал по всей стране и за ее пределами. В 1920 году он поехал с подобными лекциями в Австралию. В 1922 и 1923 годах совершил такого же рода лекционное турне по Америке. Ну а Париж был совсем под боком, и пропаганду спиритуализма он там не оставлял. Он собрал целую библиотеку книг по спиритуализму — две тысячи томов! — и написал собственную «Историю спиритуализма» (1926). Но произошла неожиданная вещь. На лекции собирались толпы народа, однако «История спиритуализма» не разошлась. Объяснить это противоречие нетрудно. Очевидно, всем просто хотелось посмотреть на человека, создавшего образ Шерлока Холмса.

Этот герой его не оставлял. Конан Дойл менялся. Шерлок Холмс оставался прежним. О том, чтобы он занялся оккультными науками, нельзя было и подумать. Он был столь же рационален, как и в прежние годы. И продолжал радовать читателя. Появилась третья повесть детективного цикла «Долина Ужаса» (1914—1915). Среди сборников рассказов о Шерлоке Холмсе теперь были «Его прощальный поклон» и «Архив Шерлока Холмса». Во время войны вышел еще один рассказ, где Шерлок Холмс разоблачал немецкого шпиона. Убить своего героя Конан Дойл больше не помышлял. Он понял, что тот бессмертен. Самым, пожалуй, невероятным для автора событием было то, что египетское правительство выпустило книгу о Шерлоке Холмсе в качестве учебника для полицейских. И хотя темы рассказов и повестей о великом сыщике были уже исчерпаны, все, что мог сделать теперь Конан Дойл, это превратить его в пасечника. Шерлок Холмс, видно, уже сам себе в старом своем качестве надоел.

Не забывал себя Конан Дойл и как исторического романиста, причем работал как в области «дальней», так и «ближней» историографии. Одно время он увлекся античностью, и из-под его пера вышел небольшой цикл рассказов, среди которых была такая блестящая вещь, как «Состязание» — об императоре Нероне, который при всей своей бездарности мог победить на эстраде любой талант.

Между делом он собрал и выпустил в преддверии нового века свои стихи, которые писал с юности, но эта книжка баллад «Песни действия» (1898) прошла почти незамеченной. Другие его работы ее затмевали.

Из «ближних» или, скажем, сравнительно ближних исторических произведений Конан Дойла долго пользовались большой популярностью, отчасти даже сравнимой с успехом рассказов и повестей о Шерлоке Холмсе, «Подвиги бригадира Жерара» (1896) и «Приключения бригадира Жерара» (1897), где то и дело выступал на передний план сам Наполеон Бонапарт.

И все же сам Конан Дойл при всех своих литературных успехах и посягательствах на политику (как-никак он дважды баллотировался в парламент, пусть и неуспешно) все больше проникался уверенностью, что главным делом его жизни является не литература и не политика, а религия. Об этом он успел заявить еще Иннесу. В этой мысли он окончательно утвердился после смерти брата. Спиритуализм, среди прочего, привлекал его еще и тем, что в этом учении не было схоластических споров, издавна отталкивавших его от католичества и других форм церковной веры. Ему казалось, что он нашел единственную для себя форму духовности.

Уже немолодым человеком Конан Дойл написал для журнала «Стренд» упоминавшуюся ранее обширную автобиографию «Мемуары и приключения» (1923). Приключений у него, конечно, было немало. В зрелом уже возрасте он, например, стал заядлым автомобилистом и дважды попадал в аварии, вторая из которых потому только не стоила ему жизни, что он был настоящим атлетом, выдержавшим на себе в течение нескольких минут груз автомобиля — а тот весил тонну!

Но главным своим приключением — и самым притом увлекательным — Конан Дойл считал все-таки свою литературную работу. Дядя Конан оказался прав — это был прирожденный писатель.

Уже поэтому представляют интерес даже те произведения Конан Дойла, которые не вошли в его «канон», в том числе бытовые и морские новеллы. Зоркость глаза не оставляла его никогда, а мастером сюжета он был необыкновенным.

Конан Дойл не был звездой, вспыхнувшей и сразу погасшей на литературном небосклоне. Его Шерлок Холмс прожил уже за немалым целый век, и до сих пор не намерен от нас уходить, а бригадир Жерар лишь чуть меньше.

Век их создателя тоже никак не назовешь слишком коротким. Конан Дойл только немного не дожил до восьмидесяти одного года. Здоровье у него ухудшилось лишь после семидесяти лет. И никак не скажешь, что последние годы своей жизни он доживал в безвестности. Когда сэр Артур отправился в Стокгольм, его встречали такие толпы народа, что пришлось остановить уличное движение. По возвращении в Англию у него был сердечный приступ, и врачи запретили ему выступать. Но такой ли это был человек, чтобы их послушаться. Потом у него и правда не было для этого сил. Но, превозмогая себя, он все-таки каждый день выбирался в сад, чтобы собрать цветы для жены. До последних своих дней Артур Конан Дойл оставался все тем же «добрым великаном». И он все крепче верил в свой новообретенный спиритизм. За несколько дней до смерти он записал в дневнике: «У меня было много приключений. Но самое главное и самое славное ждет меня впереди». Умирал Конан Дойл очень спокойно, держа за руку жену. Он твердо верил, что они еще встретятся.

На деревянной плите, которой была покрыта его могила, значились слова: «Верный, как сталь. Прямой, как клинок. Артур Конан Дойл, рыцарь, патриот, врач и литератор».

Остается загадкой, какие слова были здесь главными. Рыцарь, литератор?

Ю. И. Кагарлицкий, профессор,

доктор филологических наук

В 1878 году я окончил Лондонский университет, получив звание врача, и сразу же отправился в Нетли, где прошел специальный курс для военных хирургов. После окончания занятий я был назначен ассистентом хирурга в Пятый Нортумберлендский стрелковый полк. В то время полк стоял в Индии, и не успел я до него добраться, как вспыхнула вторая война с Афганистаном. Высадившись в Бомбее, я узнал, что мой полк форсировал перевал и продвинулся далеко в глубь неприятельской территории. Вместе с другими офицерами, попавшими в такое же положение, я пустился вдогонку своему полку; мне удалось благополучно добраться до Кандагара, где я наконец нашел его и тотчас же приступил к своим новым обязанностям.