Наталия Антонова - Кипение страстей

После третьего стакана коньяка, он уснул в гостиной на диване непробудным сном.

Усталая донельзя Мирослава приехала домой.

Чёрный кот спрыгнул с бархатного дивана, выгнул спину, потянулся и пошёл ей навстречу.

— Дон, — ласково произнесла Мирослава, — милый Дон!

— Мр — р, — он уткнулся в её колени и потёрся головой об ноги.

— Морис, конечно, покормил тебя, а кошачьи нежности, к сожалению, откладываются на потом, — сказала Мирослава.

Она первым делом отправилась в ванную, набрала воду, и погрузилась в душистую пенную влагу…

Аромат лаванды заставил её смежить веки и погрузиться в дремоту. Она чувствовала, как расслабляется и блаженствует каждая частичка её утомлённого тела.

— Мр-р, — кот вошёл следом за хозяйкой. Он сел на край ванны, сощурил длинные золотисто-жёлтые глаза и смотрел на неё обожающим взглядом.

Больше всего на свете Дону хотелось сейчас извлечь хозяйку из ванной, уложить на мягкую постель, улечься рядом с ней, уткнуться носом в её плечо, насладиться незабываемым запахом её кожи. А потом в самое ушко долго-долго напевать ей колыбельную. Самую сладкую из всех колыбельных на свете: «Мур-мур… Мур-мур… Ур…Ур…фр… Мур… мур…»…

И так до бесконечности. Дон тяжело вздохнул и смирился с сидением на краю ванны.

— Ладно, уж, — подумал он, — пусть мокнет, если ей так нравится. По крайней мере, она дома, — взгляд Дона источал несказанную нежность и блаженство.

— Мур-мур, — запел он ещё вдохновеннее, убаюкивая и без того сонную Мирославу.

… Мирославе показалось, что раздался голос с небес! Но это, слава богу, всего-навсего зазвонил телефон.

Она протянула руку и взяла его.

— Да, — произнесла она, всё ещё окутанная облаком дремоты.

— Это Морис, — прозвучал тихий голос.

— Что-то случилось? — Мирослава вмиг проснулась. Она знала, что Морис ни за что не стал бы её уставшую с дороги беспокоить пустыми звонками.

— Да, — грустно сказал он.

— Говори, Морис, — поторопила его Мирослава.

— У нас гости. С Агатового берега.

— Так, так…

— Мне впустить их?

— Они во множественном числе? — уточнила Мирослава.

— В единственном, — почему-то вздохнул Морис.

— Впусти и скажи, что я спущусь через 30–40 минут.

— Хорошо, — Морис положил трубку.

Мирослава выбралась из тёплой ванны и тряхнула волосами.

Дон недовольно мяукнул и спрыгнул с края.

— Извини, Дон, — сказала Мирослава, — но ведь ты тоже встряхиваешь шерсть…

Дон бросил на неё взгляд полный укора и гордо вышел из ванной комнаты.

— Дон, — позвала она.

Он вернулся, забрался на полку над раковиной, и, зевнув, стал облизывать лапы.

— Кошачий ты мой мужчина, — сказала Мирослава и двумя пальцами почесала лоб кота.

Тот потянулся к ней носом, толкнул руку головой и запел нежную кошачью песню. На этот раз о беспредельной нежности и неутолённой ласке.

Если бы мужчины из рода гомо сапиенс умели так же сладко и искренне петь о своей любви, то женщины, наверное, никогда бы их не бросали, но, увы…

Мирослава просушила волосы, расчесала их, приподняла вверх, заколола.

Надела брюки, блузку и спустилась вниз.

Посетитель, поджидавший Мирославу, совсем не радовал Мориса, скорее наоборот.

Морис нервничал. Но буря чувств, разразившаяся в его душе, никак не отражалась на бесстрастном нордическом лице Мориса Миндаугаса.

Его вполне устраивало, когда друзья шутили: «Горячий литовский парень…»

…………………………………………………………Невольно мысли Мориса уплыли в прошлое…

В тот далёкий день он стоял у моря и смотрел на волны. Морис только что закончил вуз и строил планы на будущее.

Конечно, он любил это море, сосны, песчаные дюны. Он родился и вырос в красивейшем городе на берегу Балтийского моря.

Морис никогда не предполагал, что уедет из любимого города надолго…

Но, вероятно, в тот день с моря дул какой-то особенный ветер…

Он и занёс Мориса в этот город.

В нём не было моря. Только река — великая русская река.

У россиян, вообще такая национальная особенность — всё называть великим.

Но дело не в реке. В этом городе проживал давний приятель Мориса, и он решил у него погостить. Пожить за границей, — как смеялся тогда Морис. Потому, какая Россия заграница? Да и приятель приглашал его в гости не первый год.

Задерживаться надолго в гостях Миндаугас не собирался.

Он был доволен своим домом, своими родителями и собой.

Где-то в глубине души Морис гордился своей родословной, которая тянулась незримой нитью из глубины веков, начинаясь от древнего рода литовских князей. Гордых и свободолюбивых.

Морисом его назвала мама — переводчица с французского языка, а отец капитан рыболовецкой шхуны, как он неизменно величал свой тралер, спорить с любимой женой не стал. Он вообще никогда с ней не спорил. Обожал. Называл ненаглядной. Делал много, говорил мало. Спустя годы, отец мало изменился. Всё так же обожал жену, сына, море.

Морис унаследовал от отца потрясающую работоспособность и немногословие.

Мама наградила его острым и в то же время глубоким умом, способностью всё схватывать на лету и редкой проницательностью.

… Приятель искренне обрадовался приезду Мориса и делал всё от него зависящее, чтобы гость не скучал — экскурсии по городу, музеи, театры, прогулки на катере по реке, и, наконец, дружеские вечеринки.

… На одной из таких вечеринок, в квартире приятеля, Морис заметил девушку — длинные волосы, римский профиль, привычка откидывать голову назад, чтобы отбросить набегающие густыми волнами волосы.

Приятель заметил его заинтересованный взгляд, — нравится? — спросил он как-то странно.

Морис кивнул.

Приятель растянул губы в улыбке, — если хочешь, чтобы тебя скоро бросили, то непременно познакомься.

— Учту, — сказал Морис.

— Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Спасибо за заботу, — глаза Мориса оставались непроницаемыми.

— Как знаешь, — пожал плечами приятель.

… Когда девушка, заинтересовавшая Мориса, оказалась за столом напротив него, он глянул ей в глаза и сказал, — Морис.

— Мирослава, — ответила она.

— Говорят, у вас частное детективное агентство?

— Кто говорит? — поинтересовалась она небрежно.

— Неважно.

— Проблемы? — спросила Мирослава.

Он пожал широкими плечами.

— Так что?

— Может у вас найдётся работа для меня?

— А-а… — протянула она и усмехнулась, — найдётся. Мне нужен секретарь.

— Хорошо, — согласился он под изумлёнными взглядами присутствующих.

Для Мирославы его согласие, тоже вероятно, было неожиданностью. По крайней мере, именно это Морис прочёл в её взгляде и спросил спокойно, — когда приступать к работе?