Янина Забелина - Книга покойника

Граф и Шваб ехали по отлично укатанной дороге, справа и слева – зеленые поля, впереди лес. Шваб продолжал свой рассказ:

– Буше позаботился о том, чтобы Шмид не заметил сошедшего следом за ним преследователя. Но ему пришлось несколько отстать и позволить Шмиду с его чемоданом углубиться в лес. Уверенный, что теперь беглец не обнаружит слежки, Буше – спустя пять минут – нырнул под деревья. Но на всем пути по лесной тропинке ни разу не видел и не слышал Шмида! Когда деревья стали редеть, Буше опять подождал, а затем пробрался на площадку для гольфа и осмотрелся – никого! Внизу, в лощине, высилась гостиница, справа от нее – домик персонала, обслуживающего игру в гольф, слева – большой гараж и дорога, по которой я позже приехал… Из-за всех предосторожностей у Шмида оказалось десять минут, которых ему хватило на то, чтобы исчезнуть. Мы думаем – он заранее договорился об автомобиле и укатил в неизвестном направлении. Хоть в Берн, хоть в Женеву, хоть в Цюрих… На лесных дорогах машина пропадает мгновенно. И пеший Буше остался, образно говоря, у разбитого корыта. Он даже не рискнул уйти с площадки для гольфа, потому что – чего не бывает – Шмид мог все-таки остановиться в этой пресловутой гостинице. Такое чудо могло случиться. Или же пойти к работникам кухни, в гараж, спрятаться, наконец, в домике персонала – маленьком двухкомнатном котеджике с пристройкой для хранения клюшек. Но, в сущности, Шмид мог и не прятаться – он же не знал о слежке – и попасться на глаза неугомонным игрокам в гольф… Сопоставив все это, Буше решил навести справки в гостинице. Повариха очень убедительно заверила его, что никто из новых постояльцев – с чемоданом или без – здесь не появлялся. Оттуда Буше прошел через двор в гараж – все открыто, ни души. Затем он направился к парадному входу и очень неохотно вошел в холл: Буше не был уверен, что произведет благоприятное впечатление. Вообще-то он следит за собой, но дальний путь не самым лучшим образом отразился на его внешнем виде…

– Вы хотя бы позавтракали? – прервал рассказчика Граф.

– Буше выпил чашечку кофе, пока ждал экипаж. Я – нет.

– Трудно выразить словами, как я огорчен, – сочувственно произнес Граф.

– Ерунда! Нас сейчас волнует, что мы упустили Шмида! Ну, ладно, продолжаю. Гостиницей управляет очень милая женщина. Она оказалась в своем кабинете и сказала, что новых постояльцев у нее нет, так что, по-видимому, друг Буше задерживается… Тогда Буше принялся все обдумывать заново. Стоило ли попытаться заглянуть в запертый домик? Если Шмид там, то как он прореагирует на появление Буше? На свою жизнь французу наплевать – он воробей стреляный. А, кроме того, война уничтожила смысл его существования – так он считает. Но если бы его пристрелили, пострадало бы дело. В результате он все же подобрался к этому домику. От него до бокового входа в гостиницу всего несколько метров – очень удобно для игроков в гольф. Огляделся – никого, все тихо. Проник внутрь – пусто. Осмотрел комнаты и умывальную – тот же результат… Он вернулся к колышку, которым отмечают место первого удара по мячу, прилег за холмиком и из-за него стал наблюдать за дорогой и за гостиницей… Именно там он и скрывался, когда я подъехал. Он подошел ко мне и рассказал обо всем, что случилось, затем вернулся на свой наблюдательный пост, а я поехал за вами. И еще: вокруг гостиницы – примерно на милю – нет ни единого дома. Ни машин, ни людей… Здесь мы сворачиваем.

Справа от них осталась станция конных экипажей, дальше они поехали вдоль опушки леса. К югу и к востоку простирались пастбища. Граф высунулся из окна, чтобы посмотреть на тропинку, по которой недавно прошел Шмид и где Буше не рискнул слишком близко подойти к нему.

– Совершенно непонятно, – продолжал Шваб, – зачем Шмид вообще приехал в подобное место. Разве что здесь его ждали, чтобы отвезти еще куда-то. И, самое забавное, – он оставил след.

– Верно, – с улыбкой ответил Граф, – Шмид оставил след.

– Смотри сам: Шпицхорн – довольно уединенное место, и наверняка возница экипажа запомнил, как кто-то спрашивал об этой гостинице и сошел у станции.

– Конечно.

– По-моему, Шмиду безразлично, следят за ним или нет.

– А зачем ему беспокоиться, если он имеет возможность исчезнуть?

– К этому моменту он уже далеко укатил. Буше здорово расстроен этим.

– Жаль, если так…

Они проехали на юг вдоль изгиба дороги. Вот показались вязы, за которыми виднелся прекрасный старый особняк с отлично ухоженным газоном на склоне холма. Шваб сбавил скорость и остановил машину. Небольшая фигурка стала спускаться с зеленого холмика, находившегося в середине игровой площадки, и направилась к ним вдоль темной стены деревьев, окаймлявшей ближайшие владения гольф-клуба.

Слегка прихрамывая, к машине подошел Антуан Буше – худощавый и бледный. В своем сером городском костюме, несколько потрепанной серой фетровой шляпе и запыленных черных туфлях он выглядел настолько незаметным, что мог бы казаться тенью не только Шмида, а даже своей собственной. Однако, когда взгляд его прищуренных серых глаз останавливался на собеседнике, последний интуитивно чувствовал, что перед ним мудрый человек с громадным опытом и прекрасной выучкой.

Буше положил руку на дверцу машины и произнес спокойным тихим голосом – не извиняясь, а с сожалением:

– Господин Граф, плохи дела.

– Ради бога, Буше, забирайтесь сюда и отдохните.

Буше сел на заднее сидение машины и со вздохом облегчения вытянул ноги.

– Теперь, когда у нас снова есть машина – эта прекрасная машина, так великолепно догнавшая Шмида в Димтигене, – я уже не чувствую себя таким беспомощным. По крайней мере, если он еще здесь, он от нас не уйдет.

– Как вы думаете? Он уехал?

– Не знаю. Вполне возможно, и укатил с друзьями, пока я ждал безопасного момента, чтобы последовать за ним. За десять минут можно многое сделать. Но я так и не понял, на что способен этот Шмид. Господин Граф, это – ужасный человек.

Граф, положив локоть на спинку сидения, повернулся и пристально взглянул в глаза Буше.

– Ужасный, вы говорите?

– Теперь даже господин Шваб признает это.

Шваб подтвердил:

– Я понял это, как только услышал о круговой поездке – из Шпица в Тун через Димтиген. Тут скрывается некий непонятный нам умысел. – Уголки рта Шваба опустились. – Все значительно сложнее, чем кажется на первый взгляд.

– Точно, – согласился Буше. – И я всегда так думал. Беда в том, что я плохо разглядел этого типа: все время видел издали – с затылка, и только один раз – на похоронах – в лицо. И еще – я плохо знаю уроженцев германоязычных кантонов. Во Франции я бы уже знал, действительно ли он мелкий агент, работающий за комиссионные, мелкий буржуа или механик, пытающийся вырваться из своей среды и движимый желанием получать зарплату, а не чаевые. Но тут я ничего не могу сказать. Многие немцы, живущие тут, бывшие крестьяне. Даже если и выбились в люди. И очень многие… Как это сказать?.. Хотели бы вернуться к жизни на ферме, хотя бы ненадолго. – И часто это в самом деле так, – серьезно согласился Граф. – Тогда вопрос – кем является Шмид? Деревенским парнем, как описывал его Мартинели, или ровней ему по социальному положению, но маскирующимся под фермера?