Агата Кристи - Место назначения неизвестно. Паутина

Хилари недоверчиво уставилась на него:

– Я? Как? Почему?

– Я перейду к частному случаю Томаса Беттертона. Он исчез из Парижа чуть более двух месяцев тому назад. В Англии у него осталась жена. Она была в замешательстве – или утверждала, что находится в замешательстве. Клялась, что понятия не имеет, почему он пропал, куда и каким образом. Это может быть правдой, а может, и нет. Некоторые – и я в том числе – считают, что это неправда.

Хилари подалась вперед. Рассказ поневоле заинтересовал ее. Джессоп продолжал:

– Мы намеревались тихонько, ненавязчиво присматривать за миссис Беттертон. Примерно две недели назад она явилась ко мне и сказала, что ее врач посоветовал ей поехать за границу, чтобы как следует отдохнуть и немного развеяться. В Англии она этого сделать не могла, там ее постоянно беспокоили разные люди – репортеры из газет, родственники, сочувствующие друзья…

– Могу представить, – сухо обронила Хилари.

– О да, это тяжело. Вполне естественно, что она хотела ненадолго уехать от всего этого.

– Вполне естественно, я тоже так считаю.

– Но в нашей конторе принято всех подозревать, как это ни отвратительно. Мы установили за миссис Беттертон слежку. Вчера она, как и намеревалась, покинула Англию и вылетела в Касабланку.

– В Касабланку?

– Да – намереваясь, конечно, посетить другие места в Марокко. Все совершенно открыто и законно, все заранее спланировано и забронировано. Но, возможно, именно в этой поездке в Марокко миссис Беттертон собиралась бесследно скрыться.

Хилари пожала плечами.

– Не понимаю, как это касается меня.

Джессоп улыбнулся.

– Вас это касается потому, что у вас такие великолепные рыжие волосы, миссис Крэйвен.

– Волосы ?..

– Да. Это самая примечательная черта миссис Беттертон – ее волосы. Возможно, вы слышали, что самолет, прилетевший сегодня в Касабланку перед вашим прибытием, потерпел крушение при посадке.

– Знаю. Я должна была быть в этом самолете. У меня даже был забронирован билет на него.

– Интересно, – сказала Джессоп. – Что ж, миссис Беттертон действительно была в том самолете. Она не погибла. Ее извлекли из-под обломков еще живой, и сейчас она в больнице. Но, по словам врачей, она не доживет до завтрашнего утра.

Хилари показалось, что она начинает понимать суть дела. Она вопросительно взглянула на Джессопа.

– Да, – подтвердил тот, – вероятно, теперь вы видите, какого рода самоубийство я вам предлагаю. Я хочу, чтобы вы стали миссис Беттертон.

– Но это было бы совершенно невозможно! – возразила Хилари. – Я имею в виду, они сразу поняли бы, что она – не я.

Джессоп опять склонил голову набок.

– Это, несомненно, полностью зависит от того, кто такие в вашем понимании эти «они». Это весьма широкий термин. Кто это – «они»? Существуют ли такие люди или такие вещи, как «они»? Мы не знаем. Но вот что я скажу. Если принять самое распространенное объяснение, кто такие «они», то это люди, которые работают весьма узкими, закрытыми ячейками. Это делается ради их собственной безопасности. Если путешествие миссис Беттертон было заранее спланировано с определенной целью, то люди, которые отвечают за это здесь, ничего не знают о той стороне дела, которая происходила в Англии. В назначенный момент они должны выйти на связь с определенной женщиной в определенном месте, а дальше продолжать по плану. В паспорте миссис Беттертон дано описание: рост пять футов семь дюймов, рыжие волосы, зеленовато-голубые глаза, средней величины рот, никаких особых примет. Вполне годится.

– Но местные власти… они, конечно…

Джессоп улыбнулся.

– С этой стороны все будет в порядке. Французы сами потеряли нескольких перспективных молодых химиков и прочих ученых. Они будут сотрудничать с нами. Итак, факты следующие: миссис Беттертон с ранениями и контузией доставлена в больницу. Миссис Крэйвен, другая пассажирка потерпевшего крушение лайнера, тоже доставлена в больницу. Через день или два миссис Крэйвен умрет в больнице , а миссис Беттертон будет выписана, все еще немного страдая от контузии, но вполне в состоянии продолжить свой тур. Катастрофа подлинная, контузия подлинная, к тому же обеспечивает вам отличное прикрытие. Она может объяснить множество вещей, такие как провалы в памяти и разного рода непредсказуемое поведение.

– Это было бы безумием! – воскликнула Хилари.

– О да, это безумие, конечно, – подтвердил Джессоп. – Это очень трудная миссия, и если наши подозрения обоснованы, вы, вероятно, погибнете. Видите, я с вами честен, но, по вашим словам, вы готовы умереть и жаждете этого. Вот вам альтернатива прыжку под поезд или чему-нибудь в этом духе, и мне кажется, вы сочтете это куда более интересным.

Внезапно, даже для самой себя, Хилари рассмеялась.

– Я думаю, вы абсолютно правы, – сказала она.

– Вы это сделаете?

– Да. Почему бы и нет?

– В таком случае, – произнес Джессоп, неожиданно энергичным движением поднимаясь с кресла, – нельзя терять ни минуты.

На самом деле в больнице не было холодно – но ощущение холода не уходило. Воздух пах антисептиками. Время от времени из коридора доносилось позвякивание стекла и инструментов, когда мимо провозили тележку. Хилари Крэйвен сидела на тяжелом металлическом стуле возле кровати.

На постели, кажущаяся почти бесплотной в приглушенном свете, лежала без сознания Олив Беттертон, голова ее была перевязана. С одной стороны от кровати стояла медсестра, с другой – врач. Джессоп сидел на стуле в дальнем углу палаты. Врач обернулся к нему и заговорил по-французски:

– Теперь уже остается недолго. Пульс быстро слабеет.

– И она не придет в себя?

Француз пожал плечами.

– Этого я сказать не могу. Может быть, и придет, в самом конце.

– Вы ничего не можете с этим сделать? Какие-нибудь стимуляторы?

Врач покачал головой и вышел. Медсестра последовала за ним. Ее место заняла монахиня, которая встала у изголовья кровати и замерла там, перебирая четки. Хилари взглянула на Джессопа и, повинуясь его указующему взгляду, подошла к нему.

– Вы слышали, что сказал врач? – тихо спросил он.

– Да. Что такого вы хотите ей сказать?

– Если она придет в себя, я хочу узнать всю информацию, какую она способна поведать, – любые пароли, знаки, сообщения, что угодно. Вы понимаете? Она скорее заговорит с вами, чем со мной.

Хилари неожиданно гневно выпалила:

– Вы хотите, чтобы я допрашивала умирающего человека?

Джессоп склонил голову набок, словно птица, которую он так напоминал.

– Так вот как вы на это смотрите, – задумчиво произнес он.

– Да, именно так.

Он оценивающе смотрел на Хилари.