Агата Кристи - Карты на столе; Занавес: Последнее дело Пуаро

– Где эта леди сейчас? – спросил я.

– О… она замужем, – коротко ответил он. – Видите ли, Гастингс, теперь я – старый холостяк. У меня свои маленькие привычки. Пойдемте посмотрим сад. Он сильно запущен, но по-своему очень хорош.

Мы погуляли по усадьбе, и все увиденное произвело на меня сильное впечатление. Несомненно, Нэттон был прекрасным поместьем, и меня не удивляло, что Бойд Каррингтон им гордится. Он хорошо знал округу и местных жителей, хотя, конечно, среди них были и новые люди.

Бойд Каррингтон знавал полковника Латтрелла в прежние времена. Он выразил надежду, что Стайлз станет давать доходы.

– Бедный старый Тоби Латтрелл очень стеснен в средствах, – сказал он. – Славный парень. Хороший солдат, превосходный стрелок. Мы с ним как-то вместе охотились в Африке. Ах, прекрасная была пора! Конечно, он к тому времени уже женился, но, слава богу, его жена с нами не ездила. Она была хорошенькая, но всегда отличалась деспотизмом. Чего только мужчина не стерпит от женщины! Старый Тоби Латтрелл, который вызывал трепет у подчиненных – он был таким суровым, придирчивым начальником! И вот вам пожалуйста – подбашмачник, кроткий и безответный! Да, у этой женщины, несомненно, язык как бритва. Но у нее есть мозги. Уж если кто и сделает эту усадьбу доходной, так это она. У Латтрелла никогда не было деловой жилки, но миссис Тоби обманет собственную бабушку!

– И при этом она сама любезность, – заметил я.

Это позабавило Бойда Каррингтона.

– Я знаю. Просто мед. Но вы играли с ними в бридж?

Я энергично кивнул.

– Я вообще держусь подальше от женщин, играющих в бридж, – заметил Бойд Каррингтон. – И мой вам совет – поступайте так же.

Я рассказал ему, как неловко мы с Нортоном чувствовали себя в первый вечер моего приезда.

– Совершенно верно. Не знаешь, куда смотреть! – Он добавил: – Приятный парень этот Нортон. Правда, очень тихий. Вечно наблюдает за птицами и все в таком духе. Не любит в них стрелять, как он мне сказал. Удивительно! Никакого охотничьего азарта. Я говорил ему, что он многое теряет. Не понимаю, что за удовольствие – шататься в холод по лесам, разглядывая птиц в бинокль.

Нам тогда в голову не приходило, что хобби Нортона может сыграть важную роль в грядущих событиях.

Дни проходили без всякой пользы в тревожном ожидании неведомых событий.

Фактически ничего – если я могу так выразиться – не происходило. Однако были происшествия, обрывки странных разговоров, случайные сведения о разных обитателях Стайлз, замечания, кое-что разъясняющие. Все это скапливалось, и, если бы эти кусочки правильно сложить, многое для меня прояснилось бы.

Именно Пуаро в нескольких убедительных словах показал мне то, к чему я был преступно слеп.

Я в сотый раз сетовал на его отказ довериться мне. Это нечестно, говорил я ему. Мы с ним всегда бывали в одинаковой степени осведомлены – даже если ему удавалось сделать на основании этих сведений правильные выводы, а я оказывался не столь проницателен, как он.

Пуаро нетерпеливо взмахнул рукой.

– Совершенно верно, мой друг. Это нечестно! Это не спортивно! Это игра не по правилам! Примите все это и успокойтесь. Это не игра – это не le sport [163] Спорт (фр.). . Ведь вы занимаетесь тем, что лихорадочно гадаете, кто такой X. Не для этого я просил вас сюда приехать. Вам нет нужды этим заниматься. Я знаю ответ на этот вопрос. Но вот чего я не знаю и что хочу знать: «Кто должен умереть – и очень скоро?» Вам, mon vieux [164] Старина (фр.). , следует не ребусы решать, а спасти человеческое существо от смерти.

Я был поражен.

– Конечно, – пробормотал я. – Я… да, ведь вы практически сказали то же самое один раз, но я не совсем осознал.

– Так осознайте это сейчас – немедленно.

– Да, да, непременно… я хочу сказать, что уже осознал.

– Bien! Тогда скажите мне, Гастингс, кто же должен умереть?

Я смотрел на него в полной растерянности.

– Я действительно не имею никакого представления об этом!

– А вы должны иметь представление! Для чего же вы здесь еще?

– Конечно, – сказал я, возвращаясь к своим размышлениям на эту тему, – должна существовать связь между жертвой и X, так что если бы вы сказали мне, кто X…

Пуаро так энергично затряс головой, что смотреть на это было мучительно.

– Разве я вам не говорил, что в том-то и суть метода X? Не будет ничего, связывающего X с этой смертью. Это несомненно.

– Вы имеете в виду, что связь будет скрыта?

– Она будет так хорошо скрыта, что ни вам, ни мне ее не найти.

– Но несомненно, изучив прошлое X…

– Говорю вам – нет. Сейчас не время для этого. Убийство может произойти в любой момент, вы понимаете?

– Убьют кого-то в этом доме?

– Кого-то в этом доме.

– И вы в самом деле не знаете, кого и каким образом?

– Ах! Если бы я знал, то не принуждал вас выяснять это за меня.

– Вы основываете свое предположение просто на присутствии X?

В голосе моем прозвучало сомнение. Пуаро, которому стало изменять самообладание с тех пор, как он утратил подвижность, буквально заорал на меня:

– Ах, ma foi [165] Право же (фр.). , сколько же раз я должен все это повторять? Если множество военных корреспондентов внезапно съезжаются в определенную точку Европы, что это означает? Это означает войну! Если доктора со всего мира прибывают в определенный город, что это показывает? Что там должна состояться медицинская конференция. Если вы видите, что стервятник кружит над каким-то местом, там скоро будет труп. Если вы видите, как по вересковой пустоши идут загонщики, значит, будет охота. Если вы видите, как человек вдруг останавливается, срывает с себя одежду и бросается в море, – это означает, что он будет спасать утопающего.

Если вы видите, как леди средних лет и респектабельной внешности подсматривают сквозь изгородь, – вы можете сделать вывод, что там происходит что-то непристойное! И наконец, если вы почуяли запах жареного мяса и заметили, как несколько человек идут по коридору в одном и том же направлении, можете с полной уверенностью предположить, что скоро подадут обед!

С минуту-другую я размышлял над этими аналогиями, потом сказал, обратившись к первой:

– Все равно один военный корреспондент еще не делает войны!

– Конечно нет. И одна ласточка еще не делает весны. Но один убийца, Гастингс, делает убийство.

Конечно, это было неоспоримо. Но мне пришло в голову то, о чем, по-видимому, не подумал Пуаро: даже у убийцы бывают выходные. Возможно, X приехал в Стайлз просто на каникулы, без всякого намерения убивать. Однако Пуаро так разъярился, что я не рискнул высказать это предположение. Я только сказал, что все это дело кажется мне безнадежным. Мы должны подождать…