Ричард Остин Фримен - Красный отпечаток большого пальца

— Я не ожидаю для себя ничего, кроме обвинительного приговора, — проговорил Рубен спокойным и решительным голосом, — и могу принять его как мужчина, если только вы не считаете мою виновность доказанной, а даете мне шанс на защиту — неважно, насколько маленький.

— Сделаю все, что в моих силах, — пообещал Торндайк. — Неравные шансы против вас сами по себе побуждают приложить усилия, поскольку я заинтересовался этим делом. А теперь позвольте осведомиться, имеются ли на ваших пальцах рубцы или порезы?

Рубен Хорнби протянул моему коллеге обе руки, и я заметил, что они сильны и красивы, как у искусного ремесленника, хотя за ними тщательно ухаживали. Торндайк установил на столе большой конденсатор из тех, что используют для микроскопической работы, и, взяв руку юноши, направил яркое пятно света на все пальцы по очереди, исследуя с помощью карманных линз их кончики и участки вокруг ногтей.

— Прекрасные руки, — похвалил он, — но я не вижу следов рубца ни на правой, ни на левой. Не хотите взглянуть, Джервис? Кража произошла две недели назад — времени, конечно, достаточно, чтобы маленький шрам или рубец затянулся и полностью исчез. Однако этот факт стоит отметить.

Он передал мне лупу, и я тщательно осмотрел каждую часть обеих рук Рубена Хорнби, не заметив даже крошечного следа какой-либо недавней раны.

— Есть еще один вопрос, которому нужно уделить внимание, прежде чем вы уйдете. — Торндайк нажал кнопку электрического звонка рядом со своим креслом. — Я возьму у вас один-два отпечатка левого большого пальца.

В ответ на вызов из лаборатории появился Полтон, получил инструкции и удалился, а через некоторое время вернулся с ящиком и поставил его на стол. Торндайк извлек оттуда яркую медную пластину, вставленную в плиту из твердой древесины, печатный валик, тюбик чернил и несколько белых глянцевых карточек.

— Ну, мистер Хорнби, — сказал он, — ваши руки в отношении чистоты вне всякой критики, но мы все-таки наведем на большой палец дополнительный лоск.

Он намочил щеточку для ногтей из барсучьего волоса и принялся чистить ею луковицу большого пальца, потом, ополоснув его в воде, высушил шелковым носовым платком и вытер кусочком замши. Подготовив палец, он выдавил на медную пластину каплю густых чернил и размазал ее валиком; время от времени он проверял качество получающейся пленки, касаясь плиты кончиком своего пальца и оставляя отпечаток на одной из карточек.

Когда чернила были раскатаны до требуемой тонины, он взял руку Рубена и проворно прижал большой палец к плите, затем, перенеся его к одной из карточек, вновь надавил на палец — и на карточке запечатлелся четкий оттиск большого пальца. Этот маневр Торндайк повторил дюжину раз на двух карточках, каждая из которых, таким образом, получила шесть отпечатков.

— Теперь, — объявил Торндайк, — когда мы собрали данные для сравнения, возьмем кровавый отпечаток. — Уколов собственный большой палец иголкой, он выдавил на карточку крупную каплю крови и с улыбкой заметил: — Не каждый адвокат прольет кровь ради своего клиента. — Сделав дюжину отпечатков и пронумеровав каждый из них, он добавил: — Для первоначального расследования материала хватит, и, если вы, мистер Хорнби, продиктуете мне свой адрес, пока на этом остановимся. Извините, мистер Лоули, что я так долго задержал вас своими опытами.

Солиситор и вправду наблюдал за происходящим с плохо скрываемым нетерпением и, когда все закончилось, поднялся с очевидным облегчением.

— Мне было в высшей степени интересно, — слукавил он, — хотя я не вполне понимаю ваши намерения. Кстати, я хотел бы перемолвиться с вами парой фраз на другую тему, если мистер Рубен не возражает несколько минут подождать меня на улице.

— Вовсе нет, — ответил тот. — Не торопитесь из-за меня, мое время пока принадлежит мне. — И он протянул на прощание руку Торндайку.

— До свидания, мистер Хорнби, — сердечно пожал ее доктор. — Не будьте неумеренно оптимистичны, но и не падайте духом. Сохраняйте здравомыслие и сообщите мне немедленно, если с вами произойдет что-то, имеющее отношение к нашему делу.

Молодой человек вышел, и, когда дверь за ним закрылась, мистер Лоули повернулся к Торндайку:

— Я подумал, что нам лучше перекинуться словечком наедине. Какой линии вы собираетесь придерживаться? Честно говоря, ваша позиция совершенно меня озадачила.

— А какую линию предложили бы вы? — спросил Торндайк.

— Ну, — замялся солиситор, — положение, по-моему, следующее: наш юный друг украл пакет с алмазами и был уличен — это то, как ситуация видится мне.

— У меня иное мнение, — сухо обронил Торндайк. — Он мог взять алмазы, а мог и не брать. Не стану судить, пока не проанализирую свидетельства и не получу больше фактов. Поэтому давайте отложим рассмотрение нашего плана, пока я не пойму, какую линию защиты следует принять.

— Как вам угодно, — насупился мистер Лоули, беря шляпу, — но боюсь, что вы поощряете юного негодяя ложными надеждами, которые лишь утяжелят его падение, не говоря уже о нашем собственном статусе. Я не хочу выставить себя посмешищем в суде.

— И я не хочу, — согласился Торндайк. — Однако я вникну в дело и свяжусь с вами в течение дня или двух.

Он постоял, держа дверь открытой, пока солиситор спускался по лестнице, а когда шаги его затихли, резко захлопнул ее и обернулся ко мне с досадливым видом:

— «Юный негодяй» не показался мне удачливым в выборе адвоката. Кстати, Джервис, насколько я понимаю, вы сейчас без работы?

— Да, — ответил я со вздохом.

— Не согласитесь ли помочь мне — на деловой основе, разумеется, — с этим инцидентом? У меня много всякой другой нагрузки, и ваше участие имело бы для меня огромную ценность.

Я не погрешил против истины, заявив, что сочту за счастье.

— Тогда приходите к завтраку, обговорим сроки, и вы сразу приступите к своим обязанностям. А теперь давайте закурим трубки и продолжим беседу, как будто взволнованных клиентов и тупоголовых солиситоров не существует на белом свете.

Наутро я появился в квартире Торндайка и застал своего друга погруженным в работу. Один конец стола был сервирован, на другом стоял микроскоп того типа, что используют для изучения организмов, культивируемых на чашках; на широкой подставке лежала одна из карточек с шестью кровавыми отпечатками. Направляя на нее световое пятно конденсатора, Торндайк сосредоточенно рассматривал изображение.

— О, вы уже трудитесь, — произнес я немного сконфуженно.

Прервав занятие, мой коллега дважды позвонил, и вошел Полтон, неся поднос, уставленный всем необходимым для завтрака.

— Да, — кивнул Торндайк, — я открыл кампанию, как обычно, при поддержке главы своего штаба, верно, Полтон?