Ричард Остин Фримен - Красный отпечаток большого пальца

— Понятия не имею, — заверил я со всей искренностью, на какую был способен. — Мой ученый коллега молчалив и замкнут, как устрица. Несмотря на то, что я — его давний знакомый и помощник, он не делает для меня исключений: внимательно выслушивает, как и любого собеседника, пристально наблюдает за моими действиями, но не посвящает в свои замыслы.

— Интересно, — заметила мисс Гибсон, — мне это нравится. По-моему, он поступает правильно, и вообще я с первого взгляда прониклась к доктору глубокой симпатией.

— Он и вправду обаятельный, — согласился я, — но у него строгий принцип: оставаясь приятным в общении, никогда не разглашать секреты клиентов и собственные методы расследования.

— Похвально, доктор Джервис, что вы так искусно, изящно и, главное, убедительно ушли от ответа на мой вопрос и оставили меня в неведении, — усмехнулась мисс Гибсон с легкой досадой.

Я поспешил извиниться и принялся оправдываться, но тут дверь отворилась — в гостиную вошла пожилая дородная леди с выражением лица столь безмятежным и приторно-приветливым, что я счел ее особой недалекого ума.

— Миссис Хорнби, это — доктор Джервис, — представила нас друг другу мисс Гибсон и продолжила: — Доктор пришел получить сведения о пальцеграфе. Вы не уничтожили его?

— Нет, дорогая, — ответила хозяйка, — он лежит у меня в комоде. А что угодно знать доктору Джервису?

Заметив, что она волнуется и, возможно, опасается новых неприятностей для своей семьи, я воспользовался советом Торндайка насчет капризного больного, умерил свой пыл и мягко пояснил:

— Мой ученый коллега хочет изучить пальцеграф. Это важно для защиты вашего племянника.

— Да-да, — закивала миссис Хорнби. — Джульет рассказывала мне. По ее словам, ваш коллега — просто прелесть. Это так?

Я поймал взгляд мисс Гибсон, в котором сверкнули озорной блеск и лукавая смешинка, а на щеках девушки выступил румянец смущения.

— Ну, — произнес я с напускной серьезностью, — насчет прелести лучше судить дамам, и многие из них, надо заметить, питают к моему другу искренние чувства; что касается меня, я высочайшего мнения о его профессиональных успехах и деловых качествах.

— Это и есть мужской эквивалент «прелести», — улыбнулась мисс Гибсон, исправляя неловкое положение, создавшееся из-за случайно оброненной простодушной фразы миссис Хорнби. — Впрочем, суть неизменна: доктор Торндайк — один из лучших специалистов нашего времени, а мистер Джервис — его прилежный ученик. Так вы дадите им пальцеграф, тетя?

— Джульет, дорогая, — горячо заговорила миссис Хорнби, — ты же понимаешь: я готова на все ради бедного мальчика. Я ни на секунду не усомнилась в том, что он невиновен в этой мерзкой, вульгарной краже. Произошла чудовищная ошибка — я в этом убеждена и сразу же сказала детективам. Я заверила их, что Рубен никогда не совершил бы грабежа; они заблуждаются, считая его замешанным в столь грязном преступлении. Но они не стали меня слушать, хотя я знаю Рубена еще с тех пор, когда он был маленьким ребенком, и кому, как не мне, судить о том, на что мой племянник способен, а на что — нет. Бриллианты, боже мой! Да зачем они Рубену? Что за ценность в грубых камнях? Они ведь даже не огранены, — всхлипнула миссис Хорнби, достала носовой платок с тесьмой и вытерла слезы.

— Вот поэтому, — вкрадчиво добавил я, выждав удобный момент и стараясь смягчить положение, — доктору Торндайку и нужен пальцеграф.

— Пальцеграф, — машинально повторила хозяйка, поднимая на меня мокрые глаза. — Конечно, я с удовольствием пойду вам навстречу. Я так рада, что мистер Торндайк взялся нам содействовать; это вселяет надежду — знать, что такой достойный человек заинтересовался нашей проблемой. Кстати, доктор Джервис, детективы пытались оставить пальцеграф у себя в конторе, чтобы использовать его для доказательства вины нашего бедного мальчика. Но не тут-то было! Я настояла на своем, и им пришлось вернуть мою вещь. И впредь они не получат от меня никакой помощи в своих грубых попытках втянуть нашего племянника в это ужасное дело.

— Тетя, так пусть мистер Джервис возьмет пальцеграф и передаст его доктору Торндайку.

— Конечно, — засуетилась миссис Хорнби, — вы можете даже не возвращать его. Когда закончите с ним, швырните в огонь. Мне тяжело его видеть. Если бы не он…

Меня удивили ее слова, и я счел неблагоразумным забирать пальцеграф. К тому же я вспомнил инструкцию Торндайка и поспешно сказал:

— Нет, миссис Хорнби, пусть пальцеграф пока побудет у вас. Доктор Торндайк поручил мне не изымать его, а лишь попросить вас позволить нам сделать качественную фотографию.

— Ах, вот оно что! — воскликнула миссис Хорнби. — Так к чему утруждаться? Мы дадим вам готовый снимок. Этим займется мой племянник Уолтер, если я его попрошу. Он у нас очень способный юноша, не правда ли, Джульет?

— Да, тетя, — быстро кивнула мисс Гибсон, — но, насколько я разбираюсь в ситуации, доктору Торндайку нужно сфотографировать пальцеграф самостоятельно, при помощи своей собственной аппаратуры.

— Вы абсолютно правы! — горячо подхватил я. — Снимок, сделанный другим человеком, к сожалению, принесет мало пользы для расследования.

— Зря вы отказываетесь, — поджала губы миссис Хорнби. — Вы исходите из того, что Уолтер — обычный любитель-самоучка, но это не так. Если бы вы увидели его фотоснимки, то пришли бы в восторг. Мой племянник необычайно талантлив, уж поверьте.

— Послушайте, мистер Джервис, — перебила тетю мисс Гибсон, — я могу сама принести пальцеграф на квартиру доктора Торндайка. Это сэкономит время и избавит вас от лишнего беспокойства.

— Премного вас благодарю, но моему другу и мне, право, неловко пользоваться столь чрезмерной любезностью.

— Какие пустяки! Когда доставить пальцеграф? Хотите нынче же вечером?

— Хорошо, — сдался я, — мы вас долго не задержим: мой коллега осмотрит вещицу и решит, что делать дальше.

— А чтобы не испытывать неловкости, — добавила мисс Гибсон, — я попрошу вас, тетя, сопровождать меня, если вы не возражаете.

— Конечно же, я не против, — заверила миссис Хорнби свою дорогую Джульет, после чего мисс Гибсон поднялась и, посмотрев на часы, заявила, что ей пора идти.

Я взял шляпу и стал прощаться, девушка улыбнулась:

— Если нам по пути, доктор Джервис, можем немного пройтись пешком.

Я возликовал от такого предложения, и через несколько секунд мы покинули дом, оставив пожилую хозяйку растерянно улыбаться нам вслед из открытой двери.

— Если мы придем к Торндайку в восемь, это нормально? — спросила мисс Гибсон, когда мы шагали вдоль улицы.

— По-моему, удачное время, — ответил я, — но если что-то помешает встрече, я отправлю вам телеграмму. Лучше бы вы пришли одна: на данном этапе ни к чему вовлекать в расследование посторонних.