Ричард Остин Фримен - Око Озириса

Спустя два-три дня после памятного ужина я чистил шляпу в прихожей, чтобы отправиться с утренними визитами, как вдруг мне доложили, что в амбулатории меня ждут два господина. Я помчался туда и застал в приемной Торндайка и Джервиса. Оба выглядели взволнованными, и профессор перешел прямо к делу:

— В ваших силах, Барклей, оказать немалую услугу Беллингэмам.

— С удовольствием. Что же требуется?

— Сейчас объясню. Вы ведь знаете, — а впрочем, может, и нет, — что полиция доставила все кости в Вудфорд, в местный морг, где их освидетельствуют коронер и присяжные. Мне необходимы более точные и надежные сведения, чем те, которые я позже почерпну из газет. Я бы и сам съездил на осмотр, но по некоторым соображениям мое вмешательство в данное дело желательно держать в тайне. В общем, отправиться туда я не могу, Джервис тоже. По мнению репортеров, полиция почти не сомневается в том, что найдены части скелета Джона Беллингэма. В такой ситуации вы как врач Годфри Беллингэма просто обязаны якобы по его поручению принять участие в экспертизе останков.

— Я готов. Но как это устроить? Мне придется уехать на целый день, бросив больных на произвол судьбы.

— Мы постараемся все уладить, — пообещал Торндайк. — Ваша помощь крайне важна по двум причинам. Во-первых, начинается следствие, и кто-то должен контролировать процесс в интересах Годфри Беллингэма. Во-вторых, наш клиент получил от поверенного мистера Хёрста уведомление: через несколько дней открывается судебное заседание о признании Джона Беллингэма мертвым и вступлении его завещания в законную силу.

— Как-то поразительно быстро, — пожал я плечами.

— Да, наши противники взяли быка за рога, и нам тоже надо взбодриться. Учтите, следствие — генеральная репетиция перед судом. Мы обязаны использовать все шансы.

— Я понимаю, но что делать с больными?

— Если ты согласен, Барклей, я сию минуту найду врача, который тебя подменит, — предложил Джервис.

— Спасибо, буду рад. Как только он появится, я его проинструктирую и немедленно отправлюсь в Вудфорд.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Торндайк. — У меня словно гора с плеч свалилась. Вечером загляните ко мне: покурим, обсудим план кампании, и я расставлю приоритеты, какие сведения для нас особенно важны.

— Ладно, постараюсь зайти в полдевятого, — пообещал я, и мы распрощались.

Я ввел своего заместителя в курс дела и вскоре уже сидел в углу купейного вагона, держа трубку в руках и перебирая в памяти события недавнего прошлого. Вытащив из кармана листочки с указаниями Торндайка, я перечел их несколько раз. Они поражали своей детальностью и доходчивостью: видимо, профессор не очень-то полагался на мою искушенность в судебно-медицинских вопросах. Вход в морг, куда я приехал, охранял сержант полиции, окинувший меня подозрительным взглядом. Человек десять журналистов, подобно стае шакалов, сновали у дверей.

Я предъявил ордер, полученный мистером Марчмонтом, поверенным Годфри Беллингэма, у коронера. Сержант тщательно осмотрел документ, прикрывая его ладонью от любопытных газетчиков, заглядывавших через плечо, и пропустил меня вперед. За мной юркнули трое самых наглых репортеров, но сержант сию минуту выпроводил их, запер входную дверь на ключ и повел меня в помещение. Я совсем не обрадовался такой опеке.

Кости лежали на большом столе под тканью. Сержант приподнял покров, не спуская с меня лукавых глаз, дабы оценить, шокирует меня открывшееся зрелище или нет. Похоже, полицейского разочаровал мой бесстрастный вид, ведь я со студенческой скамьи изучал анатомию и, в частности, остеологию и привык к человеческим останкам.

Кости располагались в должном порядке, о чем позаботился районный врач. Не доверяя ему, я тщательно пересчитал их и сверил по списку, составленному Торндайком, чтобы убедиться, что все в наличии.

— Выходит, обнаружена и левая бедренная кость? — спросил я, заметив, что в перечне она не обозначена.

— Ага, — буркнул сержант, — вчера вечером в местечке Литтл-Монкс, в пруду, точнее, на песчаной отмели.

— Это недалеко отсюда?

— По дороге в Лутон.

Я сделал пометку в блокноте, а сержант посмотрел на меня так, будто пожалел, что сообщил мне новость. Затем я приступил к детальному осмотру. Выглядели кости неаккуратно: их не очистили от водорослей, не отскоблили от ила, и непонятно было, естественна их красновато-желтая окраска или нет. Однако все кости имели такой вот странный цвет, и я записал это, чтобы затем обдумать. Пребывание в воде оставило кое-какие следы, но по ним вряд ли удалось бы определить, сколько времени кости пролежали там. К некоторым из них прилипли экскременты моллюсков, а в одной из выемок правой лопатки я заметил гнездышко речного червя, вылепленное из глины. Очевидно, кости находились во влажной среде очень долго, и мягкие ткани давно разрушились. Я скрупулезно зафиксировал положение прилипших микрочастиц, а также сделал грубые зарисовки. Размеры и общий вид парных костей не оставляли сомнения в том, что они принадлежали к единому целому.

Сержант, снисходительно следивший за моими действиями, с ухмылкой спросил:

— Неужели, сэр, яйца улиток помогут вам установить личность погибшего? Что касается мерок, — добавил он, увидев у меня в руках линейку, — их снимали уже раз десять.

— Моя задача, — парировал я, — произвести независимое обследование и, если понадобится, подвергнуть сомнению все предыдущие.

Закончив измерения, я опять внимательно осмотрел кости на предмет каких-нибудь редких особенностей, о которых предупреждал Торндайк. Увы, все останки выглядели вполне стандартно.

— Каково ваше заключение, сэр? — полюбопытствовал сержант, когда я закрыл блокнот и выпрямился. — Это кости мистера Джона Беллингэма?

— Трудно сказать, чьи они. Прошло много времени.

— Ну вот, — с напускным огорчением произнес сержант, — а я думал, что благодаря блокноту и линейке вы придете к точному выводу.

Я не обиделся, ведь в сущности он был прав: результаты моей экспертизы выглядели весьма жалкими, и я опасался разочаровать своего бывшего преподавателя.

Сержант накинул на кости ткань, и в тот же миг в дверь постучали. Он повернул ключ и впустил троих незнакомцев. Один был местным констеблем, второй — чернорабочим в забрызганной грязью одежде и с небольшим мешком за спиной. В третьем я сразу узнал врача. Сержант оставил дверь открытой и спросил меня:

— Вы закончили, сэр? Моя помощь больше не требуется?

— Это районный врач? — шепнул я сержанту.

— Да, именно так, — ответил вновь прибывший, услышав мой вопрос. — Моя фамилия Сэммерс. Что вам угодно?

— Это господин Барклей, ваш коллега, — пояснил сержант, — получивший разрешение коронера осмотреть кости. Он — представитель семьи покойного, то есть мистера Годфри Беллингэма.