Ричард Остин Фримен - Око Озириса

— Что вы готовы сообщить о покойном по итогам анализа костей?

— Это человек лет шестидесяти, ростом около пяти футов восьми с половиной дюймов, крепкого сложения, мускулистый, бодрый и моложавый. Состояние здоровья хорошее. Никаких серьезных заболеваний, кроме застарелой подагры правого бедренного сочленения, я не обнаружил.

— Причина смерти?

— Признаков насилия, ран и повреждений не выявлено. Вывод носит предварительный характер ввиду отсутствия данных о состоянии черепа.

— Вы заметили что-нибудь особенное?

— Тот, кто расчленял труп, знаком с анатомией. Кости разделены в соответствии с анатомической классификацией. Шейные позвонки целы и заканчиваются атлантом — это «почерк» знатока, поскольку невежда просто-напросто отрезал бы голову поперек шеи. Руки отделены вместе с лопаткой и ключицей, как будто для препарирования. Кости в сочленениях отторгнуты друг от друга аккуратно, не заметно ни царапин, ни зарубок.

— Кто, по-вашему, мог иметь такие познания и навыки?

— Вероятно, врач, студент-медик либо мясник, то есть лицо, привыкшее к диссекции трупов и ловко орудующее ножом.

— Протестую, господин коронер, — вскочил с места сапожник. — Доктор Сэммерс утверждает, что преступник — человек уважаемой профессии, представитель которой есть в числе присяжных.

— Оставьте меня в покое, — буркнул хмурый, большерукий субъект, который, как выяснилось, и вправду работал мясником в лавке.

— Нет, погодите…

— Замолчи, Поп, — пробасил широкоплечий кузнец и потянул сапожника за полы сюртука, принуждая сесть.

Мистер Поп не угомонился и потребовал, чтобы его протест внесли в протокол, а коронер в очередной раз попросил его вести себя прилично и не прерывать свидетеля.

— Сколько времени прошло со смерти покойного? — возобновил он допрос врача.

— Полтора года, не меньше. Насколько больше — визуально определить сложно: кости очистились от мягких тканей и в нынешнем своем состоянии сохранятся на долгие годы. Мое мнение вполне согласуется с показаниями господина арендатора: два года назад в мае никаких костей в Сидкапе он не видел.

— Не имеется ли специфических признаков, по которым кости можно идентифицировать?

— Я не нахожу особенностей, которые позволили бы установить личность погибшего.

— Следствие располагает описанием некоего без вести пропавшего лица, — сообщил коронер, взял лист бумаги и бесстрастно зачитал: — «Мужчина пятидесяти девяти лет, рост пять футов восемь дюймов, крепкого телосложения. Особая примета: перелом Потта на левой лодыжке». Проведенная вами, мистер Сэммерс, экспертиза костей подтверждает данные, которые я огласил?

— Судя по размеру скелета, человек был на полдюйма выше — пяти футов восьми с половиной дюймов; состояние костей свидетельствует, что их обладателю около шестидесяти лет. Перелом Потта не комментирую, поскольку кость левого голеностопного сустава до сих пор не найдена.

— Вы заявили, что покойный был на полдюйма выше без вести пропавшего мужчины. Значит, это разные люди?

— Неизвестно. Обнаружены не все кости ног, поэтому рост определен не с абсолютной, а с относительной точностью; я измерял длину бедренных костей и распростертых рук, и данные совпали. Покойный имел рост от пяти футов восьми дюймов до пяти футов девяти дюймов.

Коронер поблагодарил доктора и взглянул в сторону присяжных, чем не замедлил воспользоваться неукротимый Поп.

— Почему отрезан палец на левой руке? — спросил он.

— Фаланга пальца пока не обнаружена, поэтому мистер Сэммерс не в состоянии сделать выводы, — ответил коронер.

— А у того лица, чьи приметы вы, сэр, нам зачитали, этот палец был? — допытывался сапожник.

— В описании нет ни слова о его отсутствии.

— Может, инспектор Бэджер разъяснит суть дела? Или это тайна? В таком случае я снимаю вопрос, но меня беспокоит, как мы вынесем приговор, если наиболее важные факты от нас скрывают?

Коронер устало вздохнул, объявил, что допрос завершен, и резюмировал:

— На основании показаний свидетелей установлено следующее: покойный был пожилым человеком около шестидесяти лет, его рост примерно пять футов восемь с половиной дюймов, смерть наступила от полутора до двух лет назад. Личность покойного и причина смерти неизвестны. Процесс откладывается до получения новых данных. На сегодня все, господа. Заседание закрыто.

Две-три секунды в зале висела тишина, сменившаяся шумом отодвигаемых стульев и общим оживленным говором. У выхода я столкнулся с Сэммерсом, которого ожидала коляска.

— Вы в город? — спросил он. — Садитесь, подвезу вас к пятичасовому поезду. Если пойдете пешком, опоздаете.

— Спасибо, — обрадовался я, и через минуту мы уже катили к станции.

— Вот заноза этот Поп! — сказал Сэммерс. — Любопытный тип, между прочим. Социалист, агитатор, так и подхлестывает. Такие парни иногда полезны. Ведь некоторые его вопросы били прямо в цель.

— Наверняка и инспектор Бэджер того же мнения, — заметил я с улыбкой.

— Клянусь Юпитером, — засмеялся доктор, — Бэджер сидел как на иголках, ему пришлось оправдываться и изворачиваться.

— Вы полагаете, у него и вправду есть секретная информация от частных лиц?

— Все зависит от того, что вы называете информацией. Полиция не очень-то ретива, обычно ждет приказов, а инициативу проявляет крайне редко. Как там мистер и мисс Беллингэмы? Я познакомился с ними, когда они жили в Вудфорде.

Я не успел ответить: мы подъехали к станции, и в ту же минуту к платформе подошел поезд. Быстро пожав доктору руку, я выскочил из коляски и бросился к вагонам.

Всю дорогу я просматривал свои записи, стараясь извлечь из них некий скрытый смысл, но безуспешно. Потом я задумался над тем, как Торндайк оценит выводы следствия, удовлетворят ли его те сведения, что я собрал. Я так погрузился в себя, что не заметил, как мы добрались до Темпла. Когда я подходил к квартире профессора, сердце у меня едва не выпрыгивало из груди.

Увы, меня никто не ждал. Ни хозяина, ни Джервиса не было. Полтон в белом халате маячил в дверях лаборатории, держа в обеих руках какие-то плосконосые фигуры.

— Доктор отправился в Бристоль по срочному делу, — объяснил он, — Джервис с ним. Дня через два-три вернутся. Вам мистер Торндайк оставил записку.

Он достал с этажерки листок бумаги и протянул мне. Торндайк извинялся за внезапный отъезд и просил отдать Полтону заметки с моими комментариями, сделанными в Вудфорде. Я также прочел следующее:

«Суд по делу о завещании начнется послезавтра. Мы с Джервисом вряд ли поспеем. Не согласитесь ли вы присутствовать на слушании? Очень важно проследить за процессом и запомнить детали, которые, вероятно, не попадут в официальный отчет (его поручено составить клерку мистера Марчмонта). Доктор Пэйн подменит вас в амбулатории и посетит больных на дому (мы с ним договорились), так что вы со спокойной совестью можете отправляться на заседание.