Клинтон Стэгг - Беззвучные клавиши

— Она, должно быть, оставила вам ключ от квартиры до своего возвращения? — поинтересовался Колтон, прервав рассказ о брате сестры.

— Да, но… — в голосе старушки появилась тень подозрения.

— Как агенты благотворительной ассоциации мы должны осмотреть ее комнату, чтобы выяснить, действительно ли она нуждается в помощи, — убедительно сказал Колтон. — Конечно, мы можем подождать ее возвращения, но сегодня последний день приема заявлений в этом месяце.

— Батюшки! Я сейчас же его принесу, — старушка метнулась обратно в комнату с удивительной проворностью и спустя мгновение вернулась с железным ключом, почему-то привязанным к вилке со сломанными зубцами.

— У нас больше нет причин беспокоить вас, миссис Шнайдер, — серьезно сказал Колтон, когда Темз взял ключ.

— Батюшки! Сейчас мне нужно управиться со стряпней, и я сразу же присоединюсь к вам. Моим мальчикам пришлось пойти в банк… — оставшуюся часть фразы никто не услышал, так как старушка отвернулась к плите, а Колтон быстро увел Темза от двери.

— Быстро! — шепнул он. Через мгновение ключ был в замке, и дверь открылась. Колтон быстро вошел внутрь, ощупывая тростью окружавшие предметы — смятую кровать и поломанный стул.

— Здесь есть какой-нибудь сундук? — спросил он, продолжая водить тростью.

— Не видно ни сундука, ни чемодана.

— Проклятье! А ящики бюро? Посмотри, что в них!

Темз открыл верхний ящик еще прежде, чем Колтон договорил, и с удивлением присвистнул.

— Здесь только пустая коробка, видимо, из-под пилюль, но без этикетки, три гусиных пера без оперения и клок ваты. Что за…

— Это то, что я искал! Спрячь в карман! — напряжение ушло из его голоса, и он стал доверительным — его чуткие уши уловили звуки, говорящие о том, что старушка спешит к ним:

— Нет никаких сомнений в том, что миссис Боуден нуждается в нашей помощи, миссис Шнайдер. Вот это, в верхнем ящике, видимо, лекарство от астмы?

Она прошмыгнула мимо него и заглянула в ящик.

— Да, сэр, здесь немного рассыпано на дне ящика. У вас хорошее зрение, мистер, — она энергично кивнула слепцу, стоявшему не более чем в пяти шагах от бюро. — Она настаивает, что ее мучает астма, но я-то знаю — у брата моей сестры…

— Не заметили ли вы в ней чего-нибудь предосудительного? — вопрос Колтона вновь оборвал рассказ о брате сестры.

— Батюшки, нет! Она так застенчива, что боится собственной тени. В этом доме она общается только со мной, да и меня держит на расстоянии. И такая скромная! Да она никогда не выглянет в коридор полуодетой, как порой это делают другие женщины. И чистюля! Батюшки! Сегодня утащила всю свою одежду к сестре в Бруклин, чтобы постирать в новой стиральной машине. Не то чтобы я…

— Спасибо вам, но у нас есть еще четыре заявки на сегодня, — с этими словами Колтон почтительно поклонился и вышел из комнаты, поспешив к лестнице, а вдогонку ему неслись визгливые панегирики женщины. Темз последовал за ним.

Они молча заняли свои места в машине, и лишь когда автомобиль свернул с шумного проспекта в один из тихих переулков, Колтон нарушил молчание.

— Что ты об этом думаешь, Сидни? — серьезно поинтересовался проблемист.

— Для меня эта история — темный лес, — признался Темз, озадаченно покачивая головой. — Когда мы прибыли в банк, дела выглядели просто ужасно для Норриса. Вся эта история с кораблем в Южную Америку… Но как вы узнали, что мисс Ричмонд получила сообщение? — вдруг спросил он.

— Я не знал. Зато я знал мисс Ричмонд, вернее, миссис Норрис. Здравый смысл подсказал бы любому, что это может быть единственной причиной ее нахождения на пристани. Увы, Джеймисон и люди вроде него не используют здравый смысл. Они используют старое полицейское правило: арестовать наиболее вероятного подозреваемого и обвинить его. С людьми вроде Норриса и его жены это сработало бы — находясь под подозрением, сомневаясь, они могли бы признаться, чтобы спасти от обвинения друг друга. Это был бы идеальный арест с точки зрения полиции.

— Да еще вы приплели к этому делу двух сторожей и людей из охранного агентства. Теперь у Джеймисона полно подозреваемых.

— Никого из них он не тронет, — ответил Колтон. — Я знаю его. Он проведет остаток дня, пытаясь разобраться в моих словах. Потом позвонит в штаб-квартиру, а они отправят людей, чтобы выяснить, кто оставил сообщение для мисс Ричмонд, и чтобы разыскать миссис Боуден.

— Эта женщина, Торн! — в волнении воскликнул Темз. — Она взяла чемодан, якобы заполненный одеждой для стирки, к своей «сестре» в Бруклин. Облигации…

— Ты забываешь, что люди из охранного агентства видели, как она вышла из кабинета с пустыми руками, они даже обыскали ее и провели до машины, — улыбнулся Колтон. — Это была полностью мужская работа, Сидни. Весьма редкое преступление — преступник все детально проработал. Очень простое преступление, но уникальное по вниманию, уделенному деталям. Этим оно меня и заинтересовало.

— Простое! — воскликнул Темз. — Простое? Вы говорите так, будто знаете, кто преступник.

— Знаю, прекрасно. Я все знаю о прошлой ночи.

— Прошлой ночи?

— Он проделал все сегодня рано утром. Я уверен.

— Но… Почему… — от удивления у Сидни Темза перехватило голос. — Почему же вы тогда не арестуете его? Зачем все это…

— Просто потому что надо мной посмеялись бы. Ведь у меня нет доказательств — пока нет. Обычному преступнику случайно подворачивается возможность провернуть дело, он действует наудачу. Но наш преступник редкий — деталист, он проявляет внимание к каждой детали. Работает над делом с проницательностью и предусмотрительностью финансового магната. Планирует его за пару месяцев вперед. Создает для себя возможность. Ты должен понимать, Сидни, полмиллиона стоят того, чтобы потрудиться несколько месяцев.

— Но под подозрение попадают только мисс Ричмонд, Норрис и эта миссис Боуден.

— Под подозрение попадают все, — поправил товарища Колтон. — Не кажется ли подозрительным, что президент Монтроуз сообщил в полицию, в то время как должен был любым способом попытаться избежать публичного скандала? Не кажется ли странным это ярое стремление полиции побыстрее арестовать Норриса и его жену? Не кажется ли немного подозрительным признание Симпсона в том, что он затянул с документами Стиллсона так, что Норрису пришлось работать с ними после закрытия хранилища? А история мисс Ричмонд о том, как она решила сама отнести костюм домой, чтобы не утруждать мальчишку-посыльного — не кажется ли это крайне неправдоподобным и несвойственным поведением для женщины? А то, что Норрис показал жене облигации? Совсем несерьезно выглядит работа банка с облигациями на полмиллиона, право. А эти двое, прибывшие рано утром по тревожному сигналу — не слишком ли быстро они убедились, что ничего не произошло? А сторожа с их историей, покрывающей якобы заболевшую миссис Шнайдер, — как они могли впустить в банк женщину, которую они знают едва две недели? А найденные коробочка из-под пилюль без этикетки, три гусиных пера без оперения и клок ваты из почти пустой комнаты женщины, умирающей от туберкулеза, — все это не странно? И наконец, завершающий штрих в этом продуманном деле — не кажется ли чем-то, что можно вменить в вину, мое признание в том, что я знал о готовящемся преступлении еще до того, как оно произошло? — широко улыбнулся проблемист.