Этель Уайт - Она растворилась в воздухе

— Я бы хотела увидеть ее, — сказала Виола. — Для меня она — что-то вроде призрака.

— Вы обязательно увидите ее, если получите работу у Стерлинга. Как я понимаю, эти две семьи сдружились во время путешествия.

— Значит, вы думаете, я должна позвонить им?

— Почему бы нет? Миллионер по имени Уильям Стерлинг на самом деле существует. Я проведу для вас частное расследование и не позволю устроиться на фиктивную работу.

— Тогда я позвоню, как только вернусь. Это может повеселить меня. Что за жизнь без юмора?

Фом проводил Виолу обратно в Померанию Хаус под предлогом того, что он хочет узнать о результате телефонного разговора. Когда они вошли в холл, Фом заметил, что Пирса нет на месте, и его замещает сам майор. Он привык подмечать детали, и ему показалось, что майор не так уж рад их видеть, хотя тот держался обходительно, когда вышел встретить их.

— Фом, не хотите для разнообразия потрудиться в поте лица? — спросил майор, не обращая внимания на сердитый взгляд Виолы. — Мне нужен любой взрослый мужчина. Мадам Гойя только что поставила меня в затруднительное положение: она настаивает на том, чтобы вернуться в свою комнату уже завтра утром, даже если для этого нам придется работать всю ночь. Подрядчик говорит, что устал и что я должен найти пару человек, чтобы вернуть мебель на место.

Не обращая внимания на нелепые потуги майора, Виола протянула ему пару медных монет.

— Мои два пенса, — с презрительной холодностью произнесла она. — Мне нужно позвонить.

Майор проследил за тем, как она закрыла за собой дверь телефонной кабинки. Мраморная статуя купающейся нимфы также смотрела на нее сквозь стекло, вероятно, завидуя ее костюму.

— Мисс Грин — хорошая девушка, — заметил Майор. — Не станет жаловаться на шум. Другое дело мисс Пауэр — она, вдобавок, еще и занимается допоздна. О, а вот и новое зеркало.

В отсутствие швейцара он сам вышел встречать пришедшего.

Фом осмотрел новый предмет обстановки с определенным интересом — ведь он знал, что Кроссу придется заплатить за него. Это зеркало выглядело неудачной заменой прежнему, антикварному зеркалу, так как и рама, и стекло были современными и вычурными. В качестве компенсации оно было очень массивным — его тяжесть заставила совсем согнуться рабочего, который нес его на спине, хотя этот человек выглядел крепким и мускулистым.

Очевидно, счет на имя Рафаэля Кросса все рос. Виола высказалась насчет этого, выйдя из телефонной будки:

— Там же разбилось только зеркало! Почему нельзя было использовать старую раму? Ведь она так хорошо, так мило выглядела и, наверное, стоила целое состояние. Интересно, не продал ли ее майор? Держу пари, что дело тут нечисто.

— Боюсь, это тот случай, когда глупцу приходится расплачиваться за свое сумасбродство, — ответил Фом, поднимаясь по лестнице, чтобы выкурить последнюю сигарету.

Он ненадолго задержался и выслушал ее отчет о телефонном разговоре. Хотя Виоле удалось поговорить только с секретаршей миссис Стерлинг, от которой она получила уклончивое разрешение позвонить завтра утром, девушка уже выстроила пирамиды планов на будущее по поводу приглашения.

— Черт побери, представь только — дочь деревенского священника, живущая с миллионерами! — воскликнула Виола. — Но я ненавижу богатых девушек. Я всегда ссорилась с ними, когда работала в студии. Они надеялись на удачу, и им всегда везло, ведь они не нуждались в средствах… Я вела с ними борьбу, как только могла — наступала им на пальцы на ногах и толкала под локоть, когда они красили ресницы. Но это были лишь увертюры к битве… Доброй ночи и спасибо вам за то, что передали мне сообщение.

Закрыв дверь ее комнаты, Фом на минуту задержался на лестничной площадке, будто бы неосознанно впитывая атмосферу старого дома. Он был слабо освещен и почти абсолютно безмолвен. Гул коммерческих и крупных финансовых офисов стих; не было слышно и оживленных звуков, издаваемых жильцами дома.

Работы в шестнадцатом номере еще не начались, и Фом мог заглянуть туда через приоткрытую дверь. Очевидно, рабочие ушли за мебелью, так как комната была еще пуста, если не считать книжных полок и приставленного к стене зеркала.

Поддавшись порыву, сыщик шагнул внутрь и обхватил раму зеркала, чтобы прикинуть его вес. Он ожидал, что ему придется немало потрудиться, чтобы сдвинуть зеркало, и потому приложил все свои силы.

К его удивлению, поднять зеркало было до смешного просто. Рама оказалась позолоченной пустышкой — легкой и полой, как черенок глиняной трубки.

Это показалось сыщику ярким примером алчности и хитрости майора. Он купил эту дешевку для того, чтобы грубо обчистить Кросса. А чтобы Фом не обнаружил его обмана, майор вышел навстречу рабочему и велел тому идти с согнутой спиной, будто он несет тяжелый груз.

Что касается деталей, то догадка Фома была верной. Однако в силу отсутствия специализированных познаний он упустил из виду истинное значение этого происшествия.

Когда на следующее утро Виола в назначенное время явилась в гостиницу, где остановились Стерлинги, она находилась в состоянии крайнего нервного напряжения, которое тщетно пыталась превозмочь. Чтобы подготовиться к этому тяжелому испытанию, она надела свой самый официальный наряд и самую изысканную шляпку с вуалью; однако, несмотря на ее невозмутимый вид, сердце Виолы билось, пока мальчик-слуга провожал ее наверх. Они поднялись на лифте и прошли по коридорам, застеленным коврами.

Ее оставили ждать в гостиной номера, в котором, как правило, останавливались при посещении члены королевской семьи. Впрочем, к удивлению Виолы, ее не оставили без внимания на неопределенный срок. Миссис Стерлинг, очевидно, осознавала ценность времени, и с точностью до минуты в назначенное время слуга вернулся, чтобы проводить Виолу в будуар.

Сначала она посчитала, что невысокая темноволосая женщина, сидевшая за бюро, должно быть, личный секретарь. Она по глупости ожидала, что миссис Стерлинг окажется классической женой миллионера с экрана — с перманентной завивкой, широким напудренным лицом и нитями жемчуга на шее. По правде говоря, ее облик хранил приземленные свидетельства ее стремительного возвышения до высокого положения в обществе за счет богатства — резкий акцент и грубоватые манеры указывали на ее низкое происхождение.

В прямом противоречии с нарисованным Виолой образом миссис Стерлинг создавала впечатление незначительной особы — блеклые тона простого платья, отсутствие украшений и низкий голос — однако это было обманчивое впечатление. Серьезно поприветствовав Виолу, она заговорила с ней, видимо, чтобы та почувствовала себя свободно.