Дональд Макгибни - Тридцать второй калибр

— Ну, Уикс, что вы хотите? — спросил я.

Уикс взглянул на меня с выражением лица как у мальчишки, застуканного у банки с вареньем.

— Ничего, сэр! С… совсем ничего, — он обернулся и направился к выходу.

— Уикс, подойдите сюда, — позвал я. — Я знаю, что если ты без нужды вертишься в комнате — как это было в течение последних десяти минут, — то это значит, у тебя что-то на уме. Ну, выкладывайте.

— Сэр, я только хотел спросить, не лучше ли мне начинать искать другое место?

Это был экстраординарный вопрос. Уикс служил у Фельдерсонов с тех пор, как они поженились.

— Уикс, отчего у тебя появилась такая мысль?

Когда я взглянул на него, он казался еще более сконфуженным.

— Я не хочу показаться неучтивым и совсем не хочу лезть не в свои дела, сэр, но я ничего не могу поделать в отношении произошедшего после обеда, сэр.

Ну и ну! Я и позабыл о том, что, помимо меня, у дневных событий были и другие очевидцы.

— Уикс, а другие слуги знают об этом?

— Ну, думаю, они видели, что делала миссис Фельдерсон, и слышали ее странные разговоры.

— Что вы имеете в виду?

Уикс пытался сохранить хладнокровие. Очевидно, эта темы была неприятна его консервативной британской натуре.

— Это Энни, служанка миссис Фельдерсон, сэр, она все рассказала и всех нас расстроила. Спустившись от хозяйки, она рассказала, что миссис Фельдерсон бушует и неистовствует у себя: мол, если Фельдерсон не даст ей развод, то она прибьет его, сэр.

— Энни слышала эти слова?

— Она так говорит, сэр.

Все это было так ужасно, что я ахнул. Грязь, достойная грошового романа, попавшая в мою семью, была слишком тошнотворна. Моя сестра, сбежавшая от мужа с посторонним мужчиной, а теперь и слуги услышали об угрозах убить мужа, если тот не даст ей развод — вся эта дешевая вульгарность была мне отвратительна. Я попытался, насколько это возможно, скрыть ту бурю, что бушевала во мне.

— Уикс, с миссис Фельдерсон не все в порядке. Скажи слугам, что она очень расстроена из-за того, что один из друзей попал в аварию. В настоящее время она не в себе и не знает, что говорит. Уикс, как-нибудь успокой их! И попроси Энни побыть с миссис Фельдерсон.

— Хорошо, сэр, — он собрался уходить.

— И, Уикс…

— Да, сэр.

— Вам не нужно подыскивать другое место.

— Да, сэр. Спасибо, сэр!

Уикс ушел, и я остался наедине со своими мрачными мыслями. Хелен нужно привести в порядок. Мы с Мэри должны постараться уговорить ее вернуться к Джиму, или, если это окажется безнадежным, провести развод как можно быстрее. Меня воодушевляла только мысль о том, что мне поможет Мэри — ведь она была щедро одарена как чувством юмора, так и здравым смыслом, и это придавало мне уверенности.

В этот момент пришел Джим. Он принял ванну, побрился и переоделся к ужину, так что теперь выглядел более готовым к борьбе с трудностями, чем когда я видел его в последний раз. Лишь его взгляд показывал, насколько он был шокирован за день.

— Баппс, разговариваешь сам с собой в потемках? — спросил он вполне естественным голосом.

— Да, — вздохнул я. — Пытаюсь найти выход из этого безобразия.

Джим рухнул в кресло.

— Бапс, что бы ты мне ответил, если бы я сказал тебе, что все будет в порядке?

— И Хелен останется с тобой? — недоверчиво спросил я.

— И Хелен останется со мной.

— По собственной воле?

— По собственной воле.

— Я бы сказал, что сегодняшние события повредили твой рассудок, и что с твоей стороны не хорошо пытаться одурачить меня.

— Но, Баппс, я имею в виду именно это.

— Что ты имеешь в виду?

— Что все будет в порядке, — улыбнулся он.

— Но как? — его самодовольство чуть ли не доводило меня до бешенства.

— Баппс, ты заметил, что Вудс тратит здесь много денег? С его экстравагантным образом жизни? И как ты думаешь, откуда берутся эти деньги?

— У него контракт с французами.

— Но мне случилось узнать, что он больше на них не работает. Вот почему он так внезапно исчез, как только мы вступили в войну.

— Но он получает жалованье у французов. Должно быть, они что-то платят ему.

— А ты никогда не слышал о том, насколько крошечные деньги французское правительство выделяет своим служивым?

Это правда: Вудс жил так, будто получает жалованье десятка французских капитанов.

— Тогда это его собственные средства, — предположил я.

— В точку! Но если он богат, тогда вся моя задумка развалится. Так что здесь надо разобраться. Вудс играет на большие ставки, и я думаю, что он играет с деньгами других людей. Помнишь, как он вспыхнул, когда я захотел покопаться в его прошлом? В общем-то, это произошло случайно — я просто тянул время, но когда я увидел, как он изменился в лице, то понял, что задел его больное место. Нет, Баппс, я не думаю, что он богат.

— Но, Джим, даже если ты докажешь его никчемность, разве Хелен вернется к тебе?

Его лицо налилось кровью, и он рассмеялся.

— Баппс, разве я настолько ужасен?

От его слов у меня в горле появился комок. Я подошел к нему и почти обнял его.

— Джим, да ты красавчик…

Я услышал шаги у себя за спиной.

— Ой, Баппс! — рассмеялась Мэри. — Признайся ты мне в любви в столь же пламенных выражениях, я бы потащила тебя к алтарю!

Я вдруг покраснел от злости на себя. Она всегда могла заставить меня чувствовать себя полным глупцом.

— Стол накрыт, а я голодна! Ребята, пойдемте! — возвестила она, возглавив путь в столовую.

— Где Хелен? — спросил я.

— Она не спускалась. У нее болит голова, — ответила Мэри, бросив мне предостерегающий взгляд. — Этим вечером исполнять роль хозяйки возложено на меня.

Сев с нами за стол, Мэри выглядела так очаровательно, что я едва сдержал порыв обнять и поцеловать ее. Меня сдержало лишь воспоминание о том, что произошло в тот раз, когда я попытался так сделать.

Когда мы сели за стол, пустой стул Хелен омрачил пространство, так что Мэри попросила Уикса убрать его.

— Это слишком напоминает призрак Банко, — весело шепнула она.

— Кстати, о призраках, — обратился ко мне Джим. — Я слышал, что трудящиеся просили губернатора помиловать Залнича.

— Слишком много для них, — ответил я. — Уж если кто и заслуживает петли, так это он.

— Я знаю, но рабочее движение сильно, и, учитывая социальные проблемы в обществе, даже более могущественные люди, чем губернатор Фэллон, сочли бы целесообразным отпустить Залнича.

— Кто этот Залнич? Не думаю, что встречала этого джентльмена, — спросила Мэри.

— Это русский, который считается главарем банды, взорвавшей пароходную пристань в 1915, — объяснил я.

— Ты хочешь сказать, что его так и не повесили?

— Да! — ответил Джим. — И даже хуже: боюсь, он будет помилован.

— Неужто? — усомнился я.

— Это так! Я почти уверен! Хоть Фэллон и американец, но все-таки в первую очередь он — рабочий. Да и они угрожали ему так же, как и мне: мол, если Залнич не выйдет на свободу, то они пойдут на все. Думаю, Фэллон боится их, если не физически, то политически. Он ведь хочет переизбрания.