Лео Брюс - Неоконченное дело

Потом мне пришлось пройти вдоль состава, вглядываясь в окна вагонов, и я чуть не пропустил знакомую фигуру, притаившуюся в одном из купе первого класса. Как только я вручил ему билет, Биф сразу же тщательно уничтожил временный пропуск провожающего, с помощью которого проник сюда.

— Вот мы и в пути, — бросил он совершенно бессмысленную фразу, когда через несколько минут поезд пришел в движение. — А она между тем тоже вполне благополучно едет с нами в вагоне третьего класса. Что вы теперь скажете на все это?

Я не сказал ничего, но проникся бы к его успеху гораздо большим уважением, если бы он каждые полчаса не заставлял меня совершать скрытые прогулки по вагонам для проверки «все ли у нее в порядке». Иногда Биф отправлялся инспектировать ее сам. Причем он проходил через ее вагон так, что рисковал привлечь к себе внимание человека, гораздо менее настороженного, чем была, вероятно, сейчас Роуз. Однако все, видимо, обошлось. И мы смогли с полным довольством собой пронаблюдать позже, как девушка поднялась в Дувре по трапу на борт парома.

Убедившись, что судно отчалило и Роуз занимает место в салоне третьего класса, Биф окончательно расслабился.

— Только в кино и в дешевых детективных романах пассажиры пропадают посреди Ла-Манша, — читал он мне лекцию, увлекая в сторону бара. — Но в Остенде нам придется снова глаз с нее не сводить. Невозможно предсказать, останется она там или поедет дальше до Брюсселя. Хотя, если исходить из предположения, что Уилсон решил поразвлечься, они скорее всего задержатся на курорте.

Затем он внезапно повернулся к бармену и ошарашил того восклицанием:

— Гарсон, подайте нам два бокала светлого эля!

И, снова посмотрев на меня, добавил:

— Видите, я все же немного говорю по-французски.

И подмигнул.

К моему немалому облегчению, плавание через пролив прошло без проблем, поскольку я еще не забыл, как скверно Биф переносил море. Но как только огни Дувра померкли и пропали за горизонтом, я сказал ему, что отправляюсь спать.

— Хорошо, — отозвался он, — а вот для меня лучше бодрствовать и наблюдать за ходом событий.

Я слишком устал, чтобы интересоваться, какие конкретно события он имеет в виду, и уже ничто в этом мире меня не волновало до того момента, когда по прибытии в Остенде я был бесцеремонно разбужен. Перед моей койкой стоял Биф.

— Идемте, — сказал он. — Нам никак нельзя терять ее из поля зрения.

— Вам понравилось на пароме? — спросил я, вставляя ноги в ботинки.

— Великолепно. Лунный свет над морской гладью, и бар работает круглосуточно, без всяких лицензий.

Затем мы снова, по выражению Бифа, «взяли след» — на сей раз в будке таможенников. Там скромный чемодан Роуз осмотрели гораздо быстрее, чем наши собственные вещи. Но, оказавшись вновь на свежем воздухе осеннего рассвета, я, к своему разочарованию, не увидел Эда Уилсона, который должен был встречать возлюбленную, о чем не преминул сообщить Бифу.

— А чего вы ждали? — чуть презрительно спросил он. — Неужели вы думали, что она пошлет ему телеграммку, чтобы выдать нам его местонахождение? Но я почти уверен: она сразу же отправится к нему в отель.

В этот момент к причалу подъехало такси, и Роуз жестом попросила водителя остановиться. Казалось, ей стоило немалых трудов объяснить шоферу, куда она намеревается ехать, и в итоге она просто достала из сумочки лист бумаги и показала таксисту. Мы не могли расслышать ни слова из их разговора, а потому предположили, что она дала адрес Уилсона.

Биф принялся осматриваться в поисках другого такси, но, как назло, ни одной машины поблизости больше не оказалось.

— Такси! — выкрикнул он, но совершенно безрезультатно, и его голос эхом разнесся под сводами морского терминала, где царила почти полная тишина. Те пассажиры, которые прибыли одним с нами поездом и хотели остаться в городе, заранее организовали для себя транспорт из гостиниц. Мы вышли на опустевшую площадь, где оказались в полном одиночестве. Нигде не было видно ни единого автомобиля или хотя бы автобуса, и Биф тихо выругался.

— Вот так всегда, — с остервенением сказал он. — Как только тебе нужно такси, ни одного не поймаешь. А она вот уже — переезжает через мост.

Биф стоял и беспомощно смотрел, как такси Роуз исчезает за поворотом.

— Что ж, мы хотя бы знаем, что она в городе, — попытался он утешить сам себя, — но теперь, чтобы разыскать их, возможно, потребуется несколько дней.

Но эта мысль вдруг даже развеселила его.

— Несколько приятных дней, черт возьми!

Сезон в Остенде почти закончился, но в отелях еще хватало отдыхающих из Англии, и узкие улочки города отнюдь не выглядели пустынными. К моему облегчению, Биф остановил свой выбор на скромной гостинице, и мы оба решили до обеда поспать, чтобы только потом встретиться.

Мы спустились вниз к хорошему ленчу, состоявшему не из одного главного блюда, что понравилось Бифу. «Всего понемножку, но сытно» — так описал он трапезу, зато пиво получило от него оценку в непечатных выражениях.

— Чем мы будем заниматься дальше? — спросил я уже за чашкой кофе.

— Как вы думаете, куда бы направился ближе к вечеру человек с приличной суммой денег в кармане? — ответил он вопросом на вопрос.

— На скачки, должно быть. Но почему вы спрашиваете? Вы считаете, что у Эда Уилсона при себе настолько большая сумма?

Биф не снизошел до объяснений.

— Тогда и мы отправимся на скачки.

Как раз в этот момент начался перезвон городских церквей, ясно доносившийся до того места, где мы сидели под тусклыми лучами солнца на террасе перед рестораном.

— Хорошие колокола, — сказал Биф, — хотя дома я почти никогда не обращаю внимания на весь этот благовест. Какой смысл даже пытаться извлечь из них хоть какое-то подобие мелодии?

Специально для него я пустился в лекцию на тему религиозных традиций Бельгии и Нидерландов, но его внимание снова блуждало где-то далеко от меня, и он с удовольствием воспользовался другой европейской традицией — подавать к столу зубочистки.

До ипподрома мы доехали на такси, и Бифа искренне поразила низкая входная плата.

— В Англии пришлось бы раскошелиться на добрый фунт, — отметил он, отсчитывая кассиру какую-то мелочь во франках.

Мы приятно провели время, но совершенно бесполезно. Некоторое оживление внесли только два фальстарта. Когда мы забрались на самый верх главной трибуны, откуда открывался вид не только но скаковое поле, но даже на море, Бифу померещилось, что он узнал Уилсона в человеке, направлявшемся к тотализатору. Он кинулся к лестнице, и вскоре я увидел, как сержант разыскивает в толпе нужного ему мужчину. Затем Биф понял свою ошибку, сунул руки в карманы и вернулся, небрежно насвистывая в стиле известного актера Уолласа Берри. Его вторая ошибка причинила куда бо́льшую неловкость, потому что рядом со стойкой буфета он неожиданно накинулся на какого-то случайного посетителя скачек и с силой хлопнул его по плечу. Тот повернулся в изумлении, и Биф увидел совершенно незнакомое, хотя явно английское лицо.