Агата Кристи - Багдадская встреча

Дэйкин вышел. Словно в полусне, Виктория подошла к туалетному столику, причесалась, попудрила лицо, придав ему соответствующую ситуации бледность, и устало опустилась в кресло. В коридоре послышались шаги. Дэйкин снова вошел, не постучав. За ним в комнату вплыл Маркус Тио.

На этот раз владелец отеля был серьезен и неулыбчив.

– Итак, Маркус, – заговорил Дэйкин, – вам нужно сделать все возможное. Бедная девочка пережила ужасное потрясение. Этот тип ворвался сюда, свалился, а она, по доброте душевной, спрятала его от полиции. И вот теперь он мертв. Ей бы, конечно, не следовало так поступать, но девушки… они такие мягкосердечные.

– Конечно, ей не нравится полиция, – согласился иракец. – Полиция никому не нравится. Мне полиция тоже не нравится. Но у меня отель, и я должен поддерживать с ними хорошие отношения… Хотите, чтобы я откупился от них?

– Мы лишь хотим без лишнего шума убрать отсюда тело.

– Очень прекрасно, друг мой. И я тоже этого хочу. Мне в отеле мертвец не нужен. Вот только сделать это не так-то просто.

– Думаю, кое-что придумать можно, – сказал Дэйкин. – В вашей семье, если не ошибаюсь, есть врач?

– Да, Пол, муж моей сестры. Очень хороший человек. Но я не хочу навлекать на него неприятности.

– Никаких неприятностей не будет. Послушайте, Маркус. Мы перенесем тело из комнаты мисс Джонс в мой номер. Чтобы ее это все не касалось. Потом я воспользуюсь вашим телефоном. Через десять минут некий молодой человек вваливается с улицы в отель. Он пьян, держится за бок. Кричит, требует меня. Потом врывается в мой номер и падает. Я выхожу, зову вас и прошу вызвать врача. Появляется ваш зять. Он посылает за «Скорой помощью» и увозит в машине моего пьяного друга, который умирает по пути, не доехав до больницы. Выясняется, что его ударили ножом. Вы остаетесь в стороне, потому что ударили его на улице, еще до того, как он вошел в отель.

– Мой зять забирает тело, и молодой человек, исполняющий роль пьяного, тихо и спокойно испускает дух поутру. Как вам это?

– Отличная идея.

– И никакого тела в моем отеле? И мисс Джонс не о чем волноваться и тревожиться? Думаю, мой друг, это самая лучшая идея.

– Хорошо. Тогда позаботьтесь о том, чтобы горизонт был чист, а я перенесу тело в свой номер. Ваши служащие имеют привычку бродить по коридорам чуть ли не до утра. Идите к себе и сделайте так, чтобы им было чем заняться.

Маркус кивнул и вышел из комнаты.

– Вы – сильная девушка, – сказал Дэйкин. – Поможете мне перенести его через коридор в мой номер?

Виктория кивнула. Вместе они подняли тяжелое, обмякшее тело, пронесли по пустому коридору (издалека доносился гневный голос раздающего указания Маркуса) и положили на кровать в номере Дэйкина.

– У вас ножницы найдутся? – спросил он. – Отрежьте верхний край одеяла, там, где осталось пятно. Думаю, на матрас кровь не просочилась. А вот китель почти весь ею испачкан. Я приду к вам примерно через час. И… постойте-ка. Хлебните из моей фляжки.

Виктория не стала отказываться.

– Вот и молодец. А теперь возвращайтесь к себе. Обязательно выключите свет. Я, как уже сказал, буду примерно через час.

– И вы расскажете мне, что это все значит?

Дэйкин посмотрел на нее долгим, каким-то странным взглядом и вышел, оставив вопрос без ответа.

Виктория лежала на кровати – с выключенным светом, вслушиваясь в темноту. Сначала из коридора донеслись звуки шумной пьяной перебранки. Потом мужской голос: «Вот, старина, пришлось подняться к тебе. Поцапался с каким-то типом на улице». Зазвонили звонки. Послышались другие голоса. Снова шум, суматоха, топот… Потом относительная тишина, если не считать доносящейся издалека арабской музыки – кто-то завел граммофон у себя в комнате. Ей казалось, прошло несколько часов, прежде чем дверь тихонько открылась. Виктория села и включила лампу на прикроватной тумбочке.

– Правильно, – одобрительно сказал Дэйкин и, прихватив по пути стул, подошел к кровати и сел. Некоторое время он смотрел на нее внимательно и изучающе, как ставящий диагноз врач.

– Вы расскажете мне, что здесь происходит? – не выдержала Виктория.

– Давайте сделаем так: сначала вы расскажете все о себе, – предложил Дэйкин. – Что вы здесь делаете? Почему приехали в Багдад?

Под влиянием то ли последних ночных событий, то ли чего-то особенного в личности самого Дэйкина (позднее она склонилась все же ко второму варианту) Виктория, вопреки привычке, не стала ничего сочинять и приукрашивать, а просто и откровенно изложила всю свою историю в ее подлинном виде: встреча в парке с Эдвардом, решение поехать в Багдад, чудесное явление миссис Гамильтон Клипп и, наконец, ее собственное отчаянное финансовое положение.

– Понятно, – сказал Дэйкин, когда она закончила. Потом, немного помолчав, добавил: – Возможно, я и предпочел бы не вмешивать вас в это дело. Не знаю. Не уверен. Но в том-то и проблема, что теперь вы уже замешаны, независимо от того, хочу я этого или нет. И уж коль так получилось, то почему бы вам не поработать на меня?

– Вы предлагаете мне работу? – Виктория села. Щеки ее уже вспыхнули в предвкушении хороших новостей.

– Возможно. Но это не та работа, о которой вы думаете. Эта работа – серьезная. И опасная.

– О, меня это не пугает, – бодро ответила Виктория и тут же, засомневавшись, спросила: – Она ведь не противозаконная? Не какое-то мошенничество? Я сама, бывает, и выдумываю, и привираю, но чего-то по-настоящему непорядочного мне делать не хотелось бы.

Дэйкин едва заметно улыбнулся.

– Как ни странно, для данной работы вы подходите именно потому, что умеете быстро сочинить убедительную ложь. Но ничего непорядочного или противозаконного вам делать не придется. Наоборот, вы будете служить закону и порядку. Я введу вас в курс дела – не касаясь, конечно, деталей, – чтобы было понятно, чем вам предстоит заниматься и в чем именно заключается опасность. Вы – девушка здравомыслящая и, как мне представляется, размышлениями о мировой политике голову себе не забивали, что даже к лучшему, потому что, как мудро заметил Гамлет, «в мире нет ни хорошего, ни плохого. Мы сами придумали все это».

– Все говорят, что рано или поздно будет еще одна война, – сказала Виктория.

– Вот именно. А почему, по-вашему, все так говорят?

Виктория нахмурилась:

– Почему? Ну, потому, что Россия… коммунисты… Америка… – Она замолчала.

– Вот видите, – сказал Дэйкин. – Это не ваше личное мнение, и слова не ваши. Они позаимствованы из газет, разговоров, радио. В мире сейчас доминируют две различные точки зрения, это верно. В общественном мнении они представлены, условно говоря, «Россией и коммунистами» с одной стороны и «Америкой» с другой. У будущего только одна надежда: мир, созидание, конструктивные, а не деструктивные действия. Следовательно, все зависит от тех, кто стоит на этих двух позициях. Либо они, смирившись с существованием различий, удовольствуются каждый своей сферой деятельности, либо отыщут взаимоприемлемую основу для согласия или по крайней мере терпимости. Сейчас, однако, происходит другое. Между двумя лагерями, и без того воспринимающими друг друга с недоверием, вбивается клин, что лишь усиливает взаимную подозрительность. Анализируя события, некоторые люди пришли к выводу, что этим занимается третья сторона. Эта сила действует скрытно, и о ее существовании мир даже не догадывался до самого последнего времени. Каждый раз, когда появляется шанс достичь согласия или рассеять подозрение, случается что-то, после чего одна сторона проникается еще большим недоверием, а другая поддается истерическому страху. Такие происшествия не случайны, они тщательно спланированы и рассчитаны на определенный эффект.