Агата Кристи - Багдадская встреча

Ричард окликнул их, и они поздоровались с ним с видимым удовольствием. Он достал сигареты, и между мужчинами завязалась дружеская беседа.

Через минуту Ричард повернулся к ней:

– Любите кино? Тогда смотрите представление.

Он сказал что-то двум незнакомцам, и те заулыбались. Виктории и Ричарду предложили сесть на скамейку. На подставку водрузили некое круглое устройство с двумя отверстиями.

– Так это же как те штуки, которые можно увидеть на пляже! – воскликнула Виктория. – Что увидел дворецкий [18].

– Оно самое, – подтвердил Ричард. – Точнее, его примитивная форма.

Виктория приникла к застекленному «глазку», и один из мужчин начал медленно поворачивать ручку, а второй – распевно что-то декламировать.

– Что он говорит? – спросила Виктория.

– Садитесь поближе и будьте готовы узреть восхитительные чудеса. Вам будут явлены диковины древности, – начал переводить Ричард.

Первая, грубовато раскрашенная картинка изображала жнущих пшеницу негров.

– Феллахи в Америке, – провозгласил Ричард.

Следующая картинка сопровождалась таким комментарием:

– Супруга великого шаха Западного мира. – Императрица Евгения с жеманной улыбкой теребила длинный завиток волос.

Далее были представлены Королевский дворец в Черногории и Великая выставка.

Картинки сменяли одна другую в совершенно нелогичной последовательности и порой сопровождались нелепейшими описаниями.

Принц-консорт, Дизраэли, норвежские фиорды, фигуристы в Швейцарии – все они прошли в этом затейливом представлении «диковин древности».

В завершение показа шоумен произнес такую речь:

– Доносим мы до вас диковины и чудеса иных земель и дальних мест. Так пусть же щедрость ваша увиденного будет достойна, ибо все здесь – истинная правда.

Шоу закончилось. Виктория была в восторге.

– Как замечательно! – воскликнула она. – Просто невероятно.

Странствующие антрепренеры горделиво улыбались. Виктория поднялась, скамейка качнулась, и Ричард, сидевший на другом краю, оказался на земле в довольно нелепой позе. Виктория поспешила с извинениями, не вполне, впрочем, искренними. Ричард заплатил «киношникам», и наконец обе стороны после цветистых пожеланий доброго пути, здоровья и богатства и призваний божьего благословения друг на друга двинулись каждая в свою сторону. Ричард и Виктория сели в машину, а подвижники искусства побрели через пустыню.

– Куда они идут? – спросила Виктория.

– Путешествуют по всему Востоку. Впервые я встретил их в Трансиордании, на дороге от Мертвого моря к Амману. Сейчас их путь лежит в Кербелу, и они стараются выбирать самые необычные маршруты, чтобы устроить представление в глухих деревнях.

– Может, их кто-нибудь подвезет?

Ричард рассмеялся.

– Скорее всего, они откажутся. Я однажды сделал такое предложение старику, шедшему из Басры в Багдад. Спросил, сколько времени займет у него дорога. Он ответил, что рассчитывает дойти за пару месяцев. Я сказал, что довезу его к вечеру, но старик отказался. Двухмесячное путешествие вполне его устраивало. Время на Востоке ничего не значит. Проникшийся этой мыслью находит в ней определенное успокоение.

– Да. Мне это понятно.

– Арабам трудно понять наше нетерпение, желание сделать все побыстрее и нашу привычку, едва начав разговор, сразу переходить к делу. Они воспринимают это как неучтивость. По их понятиям, нужно сначала посидеть с часок, потолковать на общие темы или же, если вам хочется, вообще ничего не говорить.

– В какой-нибудь лондонской конторе это выглядело бы довольно странно. Такая уйма впустую потраченного времени…

– Верно, но здесь мы снова возвращаемся к главному вопросу: что такое время? И что значит «тратить его впустую»?

Виктория задумалась. Между тем автомобиль уверенно катил в кажущееся никуда.

– Где это место? – спросила она после долгого молчания.

– Тель-Асвад? Посреди пустыни. Еще немного, и вы увидите зиккурат. А пока взгляните-ка влево. Вон там… куда я показываю.

– Это ведь облака, да? Не горы же.

– Они самые, горы. Заснеженные горы Курдистана. Увидеть их можно только в самые ясные дни.

Словно убаюканный ребенок, Виктория погрузилась в состояние покоя и довольства. Если бы только можно было ехать вот так ехать и ехать… Если бы только она не была такой отъявленной лгуньей… Мысль о предстоящем изобличении пугала ее. Хотелось съежиться, закрыть глаза и ничего не видеть. Какой он из себя, доктор Понсфут Джонс? Высокий, с длинной седой бородой и суровым взглядом из-под насупленных бровей?.. Ну да ладно. Как бы ни досадовал, как бы ни сердился доктор Понсфут Джонс, важно то, что она перехитрила и Катерину, и «Оливковую ветвь», и доктора Рэтбоуна.

– Вот и приехали, – сказал Ричард и указал вперед.

Присмотревшись, Виктория обнаружила что-то вроде прыщика на далеком горизонте.

– Похоже, еще далеко.

– Нет, всего лишь несколько миль. Сами увидите.

И действительно, буквально у нее на глазах прыщик превратился сначала в кляксу, потом – в бугорок и, наконец, в солидный, впечатляющих размеров тель. Сбоку к нему примыкало растянувшееся в длину глинобитное здание.

– Дом экспедиции, – объяснил Ричард.

Автомобиль остановился у здания, приветствуемый громким собачьим лаем. Навстречу прибывшим устремились улыбающиеся слуги в белых одеждах.

Коротко переговорив с ними, Ричард повернулся к Виктории:

– Похоже, вас так рано не ждали. Но постель приготовят. И горячей воды сейчас предложат. Вам, наверное, хочется умыться и отдохнуть? Доктор Понсфут Джонс сейчас на теле. Я поднимусь к нему, а о вас позаботится Ибрахим.

Ричард ушел, и Виктория проследовала в дом за улыбающимся Ибрахимом. Внутри царил полумрак, и после солнца она как будто шагнула в темноту. Они миновали гостиную с большими столами и несколькими видавшими виды креслами, пересекли дворик и вошли в комнатушку с одним-единственным оконцем. Обстановка включала в себя кровать, грубоватой работы комод, стол с кувшином и тазиком и стул. Ибрахим, сопровождавший все свои действия улыбками и кивками, принес большой горшок с горячей и довольно-таки мутной водой и суровое полотенце. Потом снова удалился и по возвращении, осторожно и с извиняющейся гримасой, повесил на гвоздь маленькое зеркало.

Виктория от души поблагодарила слугу. Лишь теперь она в полной мере ощутила, как устала и вымоталась и какой коркой грязи покрылась за время своего невольного путешествия.

– Выгляжу, должно быть, ужасно, – пробормотала она, подходя к зеркалу. – Самой бы не испугаться…

Несколько секунд девушка просто смотрела на отражение, ничего не понимая.

Там, в зеркале, была не она. Не Виктория Джонс.