Френсис Локридж - Невидимый противник (сборник)

Он отодвинул недопитый бокал и посмотрел на него, словно обнаружил там что-то интересное.

— Ну все равно,— продолжал он,— если я чем-либо могу вам помочь...

— Мы,— начала девушка, и Джон ее перебил:

— Нет, подожди, Барбара. Пастор Хигби, в прошлую субботу в Нью-Йорке была убита молодая девушка. Полиция считает, что я преступник, но я невиновен. Мы пытаемся узнать, кто была эта молодая девушка.

Пастор внимательно посмотрел на Джона.

— Объясните мне, как я могу вам помочь,— сказал он наконец.

Джон рассказал и под конец показал эскиз из газеты. Пастор, как старая дама в салоне, рассматривал картинку, поднеся ее к свету. Потом сменил очки и снова стал разглядывать. Затем покачал головой и сказал, что очень трудно быть уверенным.

— Самое заурядное лицо, не так ли? — сказал он.— Каждая красивая молодая девушка похожа на нее. Это может быть Юлия Титус. Но по рисунку я не могу с уверенностью утверждать.

Он отдал Джону газетную вырезку.

— Впрочем, я видел-то Юлию всего один-два раза с тех пор, как она выросла. Вообще она показывалась очень редко,— продолжал пастор,— так как Анжела за ней очень следила.

Он сделал паузу.

— Анжела Пьемонт... Она для Юлии очень много сделала. Прекрасная женщина, мистер Говард. Все, что она делала, было к лучшему, но эта девушка не приспособлена к жизни. Я позволил себе намекнуть на это Анжеле, однако она...— Он не закончил фразы.— Анжела, как говорят, имела свою голову на плечах.

Он потянул из своего бокала и сказал, что в отношении Анжелы Пьемонт может рассказать не больше любого другого человека в округе. Она уже давно овдовела и обычно называла Юлию Титус «очаровательная малышка Титус». Но лучше сначала рассказать о фамилии Титус.

— Об этом я могу сообщить вам только в общих чертах. О семейных делах я очень мало знаю. Анжела каждый год ездит во Флориду значительно раньше, чем масса отдыхающих, и подолгу там живет. Она преклонного возраста, а когда мы стареем, говорят, наша кровь разжижается. Девушка ездила туда вместе с ней в поселок Брадентон. Это где-то в восточной части Флориды. По-моему, она и сейчас там. Точно я не знаю. Что касается остального...

Род Титусов уже давно живет в этих краях. Уже двести лет, как этот род обосновался здесь, в Вестчестере и пограничном с Коннектикутом округе. Один из Титусов был губернатором, многие — судьями.

— Мой собственный прадед был Титус,— заявил пастор Хигби.— Анжела Пьемонт — урожденная Титус.

— Значит, девушка?..— спросила Барбара.

— Родственница, думаете вы? Да, родственница Анжелы, а в известной степени и моя. Фамилия одна, но предки разные. Юлия родом из Титусов в Бригс Хилле.

Вы едва ли знаете Бригс Хилл — это маленький поселок недалеко отсюда. Таких поселков еще много в стране, даже поблизости от Нью-Йорка.

Не следует думать, что все мужчины из рода Титусов были только судьями, торговцами или врачами. Встречались поденщики, батраки и прочие. Те, что из Бригс Хилла...

— Я не люблю разделять людей на группы,— заметил пастор Хигби.— Мы дети одного Отца и не должны никого презирать. Но семья Титусов в Бригс Хилле — в ней, к сожалению, много родственных браков — была неприятной. Отец Юлии — слабоумный. Он был, собственно, адвокатом, но вместо работы часто сидел в тюрьме. В семье десять детей. Старшая дочь стала проституткой, две других — слабоумные. Старший сын — осужден на шесть лет за убийство. Четвертый ребенок — очаровательная девочка — это Юлия.

Пастор замолчал. Он покачал головой, и его розовое добродушное, круглое лицо, казалось, побледнело.

— Слишком много зла,— снова начал он.— Так много злого делаем мы в божьем мире.

Выпил глоток.

— Я понимаю, какое представление вы получили об этой девушке. Я вижу, что это имеет для вас значение, и все же я цепляюсь за надежду, что убитая не Юлия Титус. Она была милым ребенком, веселым. Анжела привезла ее из Бригс Хилла, чтобы уберечь от падения. Надеюсь, это не она, однако... .

Он взглянул на свой пустой бокал, на пустой миксер и не договорил.

— Как хозяин я не на высоте.

Он посмотрел на Барбару и на Джона. Джон обратил внимание на необычайно толстые стекла его очков и подумал, как ограничен для пастора видимый мир.

— Нет, коктейль был очень хорош, но, пожалуй, больше не надо,— сказала Барбара.

Пастор вопросительно взглянул на Джона. Тот покачал головой, и пастор снова уставился на свой пустой бокал.

— Видимо, вы правы,— печально проговорил он,— Эта девушка была красивой.

— Да,— ответил Джон,— она была очаровательной. Несмотря на то, что я увидал ее только после смерти.

— Вы умный человек,— сказал пастор.— Прекрасное находится в душе. Юлия была очаровательным ребенком. Она стала красивой с десяти лет.

Он печально улыбнулся.

— Тогда глаза мои были лучше. Помню, как Анжела рассказывала о девушке, о ее опасной красоте. Она взяла девушку к себе. Как договорилась об этом — не знаю. Она вырастила ее и воспитала.'

Он замолчал. Они ждали, что он еще расскажет.

— После смерти мужа Анжела имела собственную женскую школу. Надо думать, очень хорошую. У нее были особые взгляды на воспитание, и она лично обучала Юлию. «Я взяла на себя ответственность за Юлию,— говорила она.— Ее нужно от многого оберегать». В то время Анжела уже отказалась от своей школы. Девочка находилась под ее присмотром, и обучала она ее дома.

Они хорошо понимали, из каких соображений пастор рассказывает об этом. В сельских местностях детей собирали и отправляли в школы на автобусах. Юлия в возрасте от десяти до четырнадцати лет должна была пользоваться тем же автобусом, что и ее братья и сестры из Бригс Хилла. И от такого образа жизни ее нужно было уберечь.

— Не знаю, умно ли это было. Мы должны жить в том мире, что нас окружает. Конечно, нужно стараться его улучшить, но жить нужно именно в нем, реальном, а не выдуманном. Мне не всегда приходится возделывать тихие виноградники,— добавил он для самого себя.— Ребенка можно и так воспитать в строгости.

— Вы считаете, что так было в случае с Юлией? — спросила Барбара.

Пастор внимательно посмотрел на нее сквозь толстые стекла очков.

— Может быть,— ответил он,— Да, так это и было. Она...

Взглянув на пустой бокал, он прервал речь, взял его с письменного стола и поставил позади себя на полку.

— С десяти лет она жила у старой женщины. У человека, который уже далек от повседневной жизни и оторван от всего мира.

— Бедное дитя,— сказала Барбара,— она должна была чувствовать себя очень одинокой.

— Да,— сказал пастор.— А неприспособленной вы ее не находите? Вероятно, она такого же возраста, как вы.

Посмотрел в глаза Барбаре и добавил?

— И так же очаровательна. .