Агата Кристи - Зеркальная игра (сборник)

— Да, именно. Ничего не украли, не правда ли?

— Но, знаете, миссис Худ, в это время заведения заперты, никто не может выйти без пропуска.

— Вы верите в это? — засмеялась Джина.— Эти ребята выйдут откуда хотите! Они выучили меня некоторым трюкам...

— Она забавна! — сказал Лайк, когда Джина вышла из библиотеки.— В первый раз я видел ее близко... Она великолепно сложена! Силуэт иностранки!.. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Кэрри бросил на него суровый взгляд. Лайк поспешил добавить, что миссис Худ не вызывает меланхолии.

— Можно сказать, что, несмотря на эту историю, она не скучает ни минуты.

— Не знаю, прав ли Стефан, когда говорит о разводе,— сказал инспектор.— Но она позаботилась сказать, что Вилли Худ вернулся в холл, когда услышали выстрел.

— А по мнению других, это ложь.

— Ну да!

— Она также не сказала, что мисс Беллевер выходила из холла, чтобы найти ключи.

— Но это правда,— сказал, подумав, инспектор.

Миссис Стрит занимала больше места в библиотеке, чем Джина. Черное платье, ожерелье из оникса, ленточка, которой были завязаны гладко причесанные волосы, не казались уже экзотичными. Инспектор Кэрри сказал себе, что она имеет такой вид, какой должна иметь' вдова проповедника. Это было необычно: так мало людей имеют вид, соответствующий тому, что они есть на самом деле. Даже прямая линия ее сжатых губ имела что-то аскетическое и клерикальное. Кэрри думал, что миссис Стрит воплощение христианской суровости, возможно, сильной христианской души, но не христианского милосердия. Ему казалось, что миссис Стрит чем-то обижена.

— Я думала, что вы мне скажете, в котором часу я вам понадоблюсь, инспектор. Я должна была все утро ждать, когда вы меня позовете.

Кэрри понял, что она уязвлена, и постарался не подливать масла в огонь.

— Извините меня, миссис Стрит, но вам не знаком метод ведения дел. Мы начинаем с того, что собираем свидетельства, имеющие меньшую значимость, так сказать, развязываемся с этим. И в последнюю очередь для нас важно поговорить с человеком, который умеет наблюдать, и к показаниям которого мы испытываем полное доверие. Это позволяет нам проверить все, что говорилось до сих пор.

Миссис Стрит смягчилась.

— О! Я вижу, что не подумала об этом.

— Миссис Стрит, вы знаете жизнь, здесь вы дома, вы

дочь миссис Серокольд и, следовательно, можете меня информировать об ее окружении.

— Конечно,— ответила миссис Стрит.— Но вы должны знать, кто убил моего брата. Это бросается в глаза!

Инспектор облокотился на спинку стула и провел пальцем по своим маленьким, аккуратно подстриженным усам.

— Спокойнее,— сказал он.— Так что бросается в глаза?

—..Этот ужасный американец, муж бедной Джины! Он единственный не член нашей семьи. Мы абсолютно ничего о нем не знаем. Это, без сомнения, один из гангстеров, какие встречаются в Америке!

Разве этого достаточно, чтобы объяснить убийство мистера Гульдбравдеена? Из-за чего бы он мог убить его?

— Христиан мог что-то узнать про него. Я считаю, что брат поэтому так скоро приехал к нам снова.

Вы в этом уверены?

— Это очевидно. Он уверял, что приехал по делам заведения... Но он приезжал для этого в прошлом месяце, и с тех пор не произошло ничего важного. Безусловно, он вернулся по личным причинам. Он видел Вилли в прошлый раз. Возможно, он навел справки о нем в США! Не так легко обмануть моего брата! Я уверена, что он вернулся, чтобы навести порядок... Чтобы сорвать маску с Вилли! И, естественно, Вилли его убивает!

— Возможно!..— ответил инспектор, подрисовывая усы одному из котов.

— А вы не считаете, что все могло произойти таким образом?..

— Возможно...— ответил инспектор.— Но до тех пор, пока мы не установили мотив, из-за которого он убил Гульдбрандсена, это не подвинет нас вперед.

— По-моему, Вилли Худ думает только о деньгах. Вот почему он приехал из Америки, живет здесь за счет Серокольда. Он не может много получить, пока жива моя мать. После ее смерти Джина наследует колоссальное состояние...

— И вы тоже, миссис Стрит?

— Да, я тоже. Мы с мужем вели скромную жизнь. Он почти ничего не тратил, только на книги... Он был очень культурным и образованным человеком. Мое собственное состояние удвоилось. Этого более чем достаточно на мои нужды, но всегда можно употребить деньги на

пользу других. Если я когда-нибудь получу наследство, я буду рассматривать его как священный вклад.

Кэрри сделал вид, что не понял:

— Но это не будет вкладом, я думаю? Это состояние будет вашим?

— Да... В некотором смысле. Да, моим!

Удивленный тоном, каким были произнесены последние слова, инспектор быстро поднял голову,— миссис Стрит на него не смотрела, торжествующая улыбка играла на ее тонких губах. Инспектор сказал с уважением:

— Так, значит, по-вашему, я должен признать, что у вас было достаточно оснований, чтобы выработать свое мнение... Мистер Вилли Худ хотел наложить руку на состояние, которое должна получить его жена после смерти миссис Ссрокольд. Кстати, не заметили ли вы каких-либо изменений в состоянии здоровья вашей матери за последнее время?

— Она страдает от ревматизма,'-'но, в старости- есть всегда какая-нибудь болезнь. Люди, которые носятся со своими болезнями, не вызывают у меня симпатии!

— А что, разве миссис Серокольд носится с болезнями?

Одно мгновение миссис Стрит хранила молчание.

— Нет, но она привыкла, что другие этим занимаются. Заботы моего отчима исключительны. Что касается мисс Беллерер, то она просто смешна! Ее преданность моей матери восхитительна, но она сделалась каким-то бедствием. Она положительно тиранит бедную женщину... Она управляет всем в доме и считает, что ей все позволено.

Кэрри медленно кивнул головой.

— Понимаю, понимаю,— сказал он и прибавил, внимательно наблюдая за миссис Стрит: — Есть одна черточка, которую я никак не схватываю. Что делают здесь оба брата Рестарики?

— Опять же губительная сентиментальность! Их отец женился на моей матери из-за денег и через два года сбежал от нее с югославской певичкой, плачевно аморальной. Моя мать была достаточно слабой и пожалела мальчиков, так как они не могли проводить каникулы с такой женщиной; она их как бы усыновила. С тех пор они и существуют здесь паразитами. Конечно, тарелок у нас хватает!

— У Алекса Рестарика была возможность убить Христиана Гульдбрандсена. Он был один в машине, в парке... А Стефан?

— Стефан был с нами в холле. Мне не нравится, как держится Алекс. Он все больше и больше становится вульгарным, и я предполагаю, что ведет он вульгарную жизнь. По правде сказать, я не представляю его убийцей. Почему бы ему понадобилось убивать моего брата?

— Мы все время приходим к одному и тому же. Что мог знать Гульдбрандсен об X... такое, что X... решил его убить?