Агата Кристи - Вилла “Белый конь”

И тут Белла испустила животный крик. Она вскочила, блеснул нож, петушок закричал, забился… В медный таз закапала кровь. Белла подбежала с тазом к Тирзе, крича:

— Кровь… кровь… КРОВЬ!

Тирза вытащила перчатку из аппарата. Белла взяла ее, обмакнула в кровь, возвратила Тирзе, которая положила ее обратно. Меня затошнило. Кружилась голова. Послышалось щелканье, шум машины стих. Затем до меня донесся голос Тирзы, уже спокойный и ясный:

— Магия, старая и новая. Древняя вера, новые познания науки. Они победят…

— Ну, что там было? — с любопытством спросила Роуда за завтраком.

— Обычные штучки, — небрежно отвечал я.

— Пятиугольники рисовали?

— Сколько хочешь.

— А белые петухи были?

— Конечно. Этим занимается Белла.

— А трансы и так далее?

— В наилучшем виде.

— Похоже, тебе это показалось неинтересным, — сказала она разочарованно.

Я ответил:

— Вообще-то все было мерзко.

— А почему тебе так хотелось побывать у них на сеансе?

Я пожал плечами.

— Просто меня занимают эти три женщины. Хотелось взглянуть на их представление.

После завтрака я направился к миссис Колтроп. Дверь была открыта, хотя в доме, казалось, никого не было. Я отыскал маленькую комнату, где находился телефон, и позвонил Джинджер. Казалось, прошла целая вечность, пока ее голос мне ответил:

— Слушаю!

— Джннджер!

— А, это вы. Что случилось?

— Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. А почему вы спрашиваете?

У меня словно гора свалилась с плеч. С Джинджер ничего не случилось: привычный задор в голосе совсем успокоил меня. Как мог я поверить, что какой-то бред, тарабарщина подействуют на такого здорового и разумного человека, как Джннджер!

— Ну, я думал, вдруг что-нибудь вам приснилось, — промямлил я.

— Ничего мне не снилось. Я даже возмущалась, что ничего со мной не происходит.

Мне стало смешно.

— Ну-ка, рассказывайте, — приказала Джинджер, — что там было.

— Ничего особенного. Сибил легла на пурпурный диван и впала в транс.

— Правда? Какая прелесть! А что делала Белла?

— Очень было противно. Белла зарезала белого петушка, и они обмакнули вашу перчатку в кровь.

— О-о-о, гадость. А что еще?

— Тирза не поскупилась на всевозможные штучки. Вызвала дух — зовут его вроде Макэндал. Еще были притушенный свет и заклинания. Все это может, однако, производить впечатление, найдутся люди, которых этак можно и напугать.

— А вы не испугались?

— Белла меня несколько ошарашила — у нее был такой огромный нож, я боялся, как бы не пойти по стопам петуха в качестве второго жертвоприношения.

— А больше вас ничто не устрашило? — настаивала Джинджер — На меня такие вещи не действуют.

— А почему у вас стал такой обрадованный голос, когда я сказала, что все в порядке?

— Потому что… — я замолчал.

— Да?

— Просто они, то есть Тирза, казалось, так уверены в результатах.

Джинджер издала недоверчивое восклицание и спросила:

— Что же мы теперь будем делать? Мне надо здесь остаться еще на недельку-другую?

— Если вы хотите, чтобы я содрал сотню фунтов с мистера Брэдли, то да.

— Сдерете непременно. Вы поживете у Роуды?

— Немного. А потом поеду в Бориемут. Я звоню из дома пастора.

— Как миссис Колтроп?

— Великолепно. Я ей, кстати, все рассказал.

— Я это поняла.

— Что думают у вас на работе?

— Что я поехала отдохнуть.

— Никакие подозрительные типы к вам не наведывались?

— Нет. Только фургонщик с молоком, электрик — снимал показания со счетчика, еще одна женщина — она спрашивала, какие патентованные лекарства и косметику я предпочитаю, еще меня просили подписать призыв о запрещении ядерного оружия, и одна женщина приходила за пожертвованиями на слепых.

— С виду все это весьма безобидно, — отметил я.

— А чего вы ожидали?

— Сам не знаю.

— Да! Еще был один посетитель, — сказала Джинджер.

— Ваш приятель доктор Корриган. Очень мил.

— Наверно, его прислал Лежен.

— Он зашел подбодрить соплеменницу. Вперед, клан Корриганов!

Я повесил трубку, успокоенный. Когда я пришел домой, Роуда возилась около террасы со своей собакой — пичкала ее каким-то лекарством.

— Ветеринар только что ушел, — сказала Роуда. — Велел выводить у собаки глистов. Спокойно, Шейла, не вертись. От этого лекарства у них выпадает шерсть. Остаются проплешины, но потом они зарастут.

Я предложил Роуде помощь, получил отказ, обрадовался и снова отправился бродить.

На следующее утро я позвонил Джинджер и сказал, что переезжаю завтра в Борнемут.

— Я нашел чудесный маленький отель, называется почему-то «Олений Парк». В нем есть удобный выход, которым никто не пользуется. Я смогу через него незаметно прокрадываться и приезжать к вам в Лондон.

— Лучше не надо, по-моему. Но должна сказать, это было бы здорово. Так здесь тоскливо одной. Не представляете!

Неожиданно я почувствовал неладное.

— Джинджер! Что это у вас какой голос — не такой, как всегда…

— Да нет, я в полном порядке. Не волнуйтесь.

— А почему такой голос?

— Просто у меня начинается небольшая ангина.

— Джинджер!

— Слушайте, Марк, кто угодно может заболеть ангиной. Я, кажется, простудилась. Или легкий грипп.

— Грипп? Послушайте, скажите правду, что с вами?

— Да не волнуйтесь. Все прекрасно.

— А почему вы сказали про грипп?

— Понимаете: Ну, как-то всю меня ломит, и вообще…

— Температура?

— Ну, может, совсем невысокая…

Я сел, и меня охватило страшное леденящее чувство. Я испугался. И я понимал, что Джинджер ни за что не признается, ей тоже страшно.

Она снова заговорила простуженным голосом.

— Марк, без паники. Нет никаких причин.

— Может, и нет. Но мы должны срочно принять меры. Позовите своего врача. Сейчас же.

— Ладно. Только он будет недоволен, что я его тревожу по пустякам.

— Не важно. Позовите. И потом звоните мне.

Я положил трубку и долго сидел, уставившись на телефон. Только не поддаваться. В такое время года повсюду грипп. Может, это легкая простуда. Я вспоминал Сибил в ее павлиньем наряде. Повелительный голос Тирзы… Беллу с петушком в руках. Вздор, какой вздор… Конечно, это суеверный вздор. Но аппарат — я почему-то не мог отделаться от мысли об этом аппарате. Аппарат — это уже не суеверие, это наука. Но неужели такое возможно, неужели?

Миссис Колтроп нашла меня у телефона — я так и не мог сдвинуться с места.

— Что случилось? — тотчас же спросила она.

— Джинджер заболела.

Я хотел услышать, что все это ерунда. Я хотел, чтобы она меня разубедила. Но она только сказала:

— Дело скверное.

— Но ведь это невозможно.