Натали Доусон - Зал фей

Платье, конечно, Кэтрин рассмотрела позже. Сначала она встретилась взглядом с большими бледно-голубыми глазами, глядящими на нее поверх сдвинутых на кончик крепкого носа очков. На глаза нависали морщинистые веки в прожилках, но миссис Дримлейн смотрела на этот мир так же невозмутимо и пристально, как это было тридцать, сорок или даже пятьдесят лет назад.

Сейчас объектом ее внимания стала Кэтрин, и старая дама даже не пыталась скрыть своего любопытства. Леди, напротив, почувствовала себя неловкой и растерянной. Ей очень хотелось получше разглядеть и старушку, и комнату, тем более что посмотреть было на что.

Вдумчивый читатель, к счастью, не отягощенный всеми этими сумбурными чувствами, к приведенному выше описанию миссис Дримлейн мог бы добавить язвительные морщинки вокруг истончившихся губ, несколько дорогих колец на узловатых некрасивых пальцах и, наконец, небрежно свисающий с подлокотника кресла газетный лист. Почтенная леди, читающая лондонскую газету! Несмотря на всеобщее, казалось бы, стремление к прогрессу, эти слова – «леди» и «газета» – до сих пор не могли встать рядом в одном предложении в большинстве умов, в особенности мужских.

Но миссис Дримлейн, о чем Кэтрин еще только предстояло узнать, а читателю можно сообщить и пораньше, не разделяла ни ханжеских убеждений, ни революционных теорий. Она просто проводила свою старость так, как ей хотелось, и не давала никому за то отчета. Благо, она могла себе это позволить в той степени, какой в ее возрасте было достаточно.

«Зал фей», что бы там ни говорила миссис Лофтли об испорченном цвете лица, как нельзя лучше подходил в качестве обрамления для миссис Дримлейн. Зеленые бархатные портьеры, два дивана и несколько кресел, обитые полосатым бело-зеленым штофом, и три изящных, но местами поцарапанных столика явно были приобретены предприимчивым мистером Лофтли на распродаже имущества в каком-нибудь поместье. Наследники, должно быть, так стремились избавиться от старья, принадлежащего их покойным дядюшкам или тетушкам, что добавили к мебели и несколько прелестных ваз с пасторальными сюжетами, выглядящих почти целыми, и две картины с изображением Титании. Если, конечно, упитанную девушку в развевающихся покрывалах, с непрактично длинными для лесной чащи волосами и в сопровождении свиты, состоящей из всяческих эльфов и фей, можно было назвать Титанией.

Так или иначе, зеленый ковер с цветочным узором, картины и портьеры в целом вполне оправдывали посвящение комнаты феям, а вот что касается зала… Здесь мистер Лофтли явно преувеличил. Но не будем осуждать его за это, «зал» и в самом деле звучит лучше, нежели «комната». А ведь он мог назвать свою вторую гостиную «Обитель фей» или, чего доброго, «Убежище дивного народца». Для «Охотников и свиньи» это было бы уж слишком.

Итак, возвращая читателя к текущему моменту, стоит заметить напоследок, что встреча с миссис Дримлейн оказалась вторым толчком после переезда к Кромберри, что направил течение, управляющее судьбой Кэтрин, в совершенно другое, неожиданное и никем не запланированное русло.

Пока же мисс Хаддон неловко поклонилась и кое-как водрузила свою ношу на столик рядом с креслом.

– Добрый вечер, мадам, – пролепетала она, боясь совершить еще какую-нибудь оплошность.

– Я напугала тебя, дитя? – миссис Дримлейн убедилась, что ее сконам ничего не грозит, и снова устроилась в кресле. Газета соскользнула на пол, и Кэтрин, едва не сбив столик, поспешила поднять ее.

– Нет… Не совсем. – Девушка уже досадовала на себя. Казалось бы, встречи со стоунфоллскими дамами из благотворительного общества должны были закалить ее или, во всяком случае, подготовить к знакомствам с самыми грозными типажами, но сейчас она не ощущала в себе твердости духа, чтобы представить портрет миссис Дримлейн в своем альбоме. – Просто… мой отец называл меня малиновкой.

– Ах вот в чем дело… – протянула старая дама. – Возьми в том шкафу еще одну чашку и присядь, думаю, чая и пирожных здесь хватит на двоих.

– Разве я могу?.. – Кэтрин посмотрела на собеседницу с еще большей растерянностью.

– Пить чай с постояльцами? – миссис Дримлейн усмехнулась. – Разумеется, можешь, если тебя пригласили. Твоя тетушка, открою тебе эту тайну, только этим и занимается, если только повезет с приглашением. Второй секрет – я ее приглашаю нечасто. Боюсь, она довольно скучна, а тратить время за чаем на скучных людей я уже не могу себе позволить. А мисс Вортекс и без того проводит слишком много времени со стариками, чтобы тратить его на меня совершенно бесплатно! Да не стой же, дорогая, делай, как тебе велено!

После этого окрика Кэти буквально метнулась к стеклянной горке, установленной в проеме между окнами. Внутри обнаружилось несколько красивых чашек и других предметов из тонкого фарфора – благородные останки старинного сервиза, не пережившего несколько поколений владельцев. Должно быть, посуда досталась мистеру Лофтли вместе с горкой на том же самом аукционе, где он приобрел и другие предметы для украшения своего «Зала фей».

Кэтрин осторожно взяла чашку с блюдцем, придерживая их так, чтобы не звенели друг о друга. Вот интересно, ее руки дрожат от усталости или от волнения, вызванного встречей со старой леди? Миссис Дримлейн не сказала ничего особенного, лишь назвала ее малиновкой…

Пухленькая и розовощекая, Кэтрин и в самом деле напоминала птичку своей живостью. Доктор Хаддон нередко говорил, что хотел назвать дочь Робин, но миссис Хаддон решительно не позволила. Шутил он или говорил правду, Кэти не знала, но это детское прозвище казалось ей тайной только ее и отца. И вдруг незнакомая женщина, едва глянувшая из глубин кресла, называет ее точно так же! Впору подумать, что в «Зале фей» могут случаться чудеса. Кто знает, как на самом деле выглядят феи? Может быть, через несколько столетий они становятся похожи на миссис Дримлейн?

Дольше подумать об этом у Кэтрин не было времени, она подошла к камину и осторожно села в кресло напротив миссис. Оно было поставлено так, что становилось ясно – кому-то почтенная леди все же оказывает честь, приглашая на чаепитие. Кто же это, если не миссис Лофтли и Бет, Кэти еще только предстояло узнать.

– Что ж, я уже знаю, что ты – племянница Томаса Лофтли, – миссис Дримлейн приняла свою чашку твердой рукой, пальцы ее не дрожали. – Твой отец – доктор, и ты могла бы удачно выйти замуж в своем городке, но твои родители отправили тебя сюда. Вероятно, этому есть какая-то причина? Поведай мне свою страшную тайну, облегчи душу!

Кэтрин не сразу поняла, что миссис Дримлейн шутит. В первые мгновения она ошарашенно смотрела на старушку. Разве можно об этом спрашивать вот так, без обиняков, едва знакомого человека? Матушка Кэти, да и ее ближайшие подруги всегда казались девушке довольно бесцеремонными, но и они обычно тратили некоторое время на светские условности, прежде чем вцепиться в жертву своего любопытства.