Джеймс Чейз - Выгодная сделка [litres]

Когда американка покинула лавку, Пирл улыбнулась Джоджо. Ее миндалевидные глаза заблестели; горячая волна вожделения прокатилась по телу парня.

– Он тебя ждет, – сказала она. – Сюда, пожалуйста.

Пирл открыла дверь за стеклянным прилавком.

Джоджо посмотрел на девушку; его взгляд скользнул по пестрому платью-чеонгсаму, которое подчеркивало совершенство ее фигуры. Затем он прошел в гостиную Саду.

В ожидании Джоджо Саду поделился с Пирл содержанием своей беседы с Етсеном.

– Он хочет, чтобы я ликвидировал эту женщину, – сказал Саду; выступившие капельки пота поблескивали на его лице. – То есть совершил убийство. Что мне делать?

– Твоя задача – лишь все подготовить. Тебе не придется самому убивать ее, – попыталась успокоить его Пирл. Ее тонкие пальцы коснулись лица Саду. – Это нужно Китаю, Саду, к тому же отступать уже поздно. Ты должен подчиниться. Иначе мы расстанемся, и они убьют тебя. Я это знаю. Если мне велят сделать это, я выполню приказ. Ты должен гордиться оказанным доверием.

Осознав наконец, в какое положение попал, Саду решил гордиться своим участием в деле. Он ненавидел американцев. Они оскорбили его. Это будет не убийство, а акт мести.

Он избрал для общения с Джоджо надменный командирский тон.

– Садись. Мне сказали, что ты должен убить женщину, а я – проследить за твоей работой.

Джоджо сел. Он положил маленький чемоданчик себе на колени. Слабый, но явственный неприятный запах, исходивший от парня, заставил Саду поморщиться.

Саду самоуверенно продолжил:

– Прежде всего нам следует выяснить, в какой больнице находится женщина… на каком этаже… в какой палате. Дальше – дело техники. Тебе придется проникнуть в ее палату. – Гордый своим планом, он снисходительно улыбнулся Джоджо. – Надеюсь, ты умеешь лазать по стенам?

Сжимая в руках чемоданчик, Джоджо спросил:

– Это твоя первая акция? – Его узкие губы скривились в презрительной улыбке. – Не переусердствуй. Будешь крутить баранку… о деталях позабочусь я. Тебе достанутся почести, мне – деньги. Все будут счастливы.

Саду замер. Его лицо пылало от гнева. Он приблизился к Джоджо, посмотрел на парня сверху вниз.

– Не смей так разговаривать со мной! Командую я! – взорвался он; его душила ярость. – Ты будешь исполнять мои указания…

– Саду… пожалуйста… – Нежный голос Пирл заставил Саду обернуться. – Я думаю, он справится сам. У него есть опыт. Пожалуйста…

Джоджо посмотрел на нее, затем открыл чемодан. Извлек из него револьвер 25-го калибра и глушитель. Приладив глушитель к дулу, засунул оружие за пояс брюк.

Когда Саду увидел оружие и отточенные, профессиональные движения Джоджо, его ярость сменилась растерянностью.

– Сейчас мы отправимся в больницу, – заявил Джоджо. Он снова окинул взглядом Пирл, затем в упор посмотрел на Саду. – Прежде всего, как ты и сказал, следует выяснить, где находится женщина. У нас хватает времени – до темноты еще часа три.

Он поставил чемодан в угол комнаты и покинул гостиную.

Пирл коснулась плеча Саду:

– Делай, что он скажет. Он профессионал. Ты многому научишься у него.

Саду заколебался, потом, одолев страх и осознав свою полную некомпетентность, вслед за Джоджо вышел на оживленную улицу Риволи.

Пирл проводила взглядом мужчин, отъехавших от магазина в спортивном автомобиле Саду. Закрывать бутик было еще рано. Она зажгла свечку перед китайским идолом и опустилась на колени, чтобы помолиться. Воздух наполнился ароматным дымом.

В то время, когда Смирнов встречал Маликова в Ле-Бурже, Дори получил из Вашингтона добро на реализацию своего плана.

Его предложение было рассмотрено руководителями ЦРУ и ФБР. Они проявили осторожность. Пока что, по их мнению, дело недотягивало до президентского уровня. Оно могло оказаться липой. Но они сознавали его потенциальную важность. Дори получил их Вашингтона по телефону спутниковой связи следующие указания:

– Вам предоставляется свобода действий, Джон. Во всяком случае, для осуществления первых шагов. Ваши расходы не ограничиваются… мы найдем средства, лишь бы был результат. Не нужно докладывать о каждом шаге. Действуйте, но не официальным путем. Если из яйца вылупится цыпленок, дайте знать.

Дори радостно улыбнулся.

– Положитесь на меня, сэр, – сказал он.

Дори любил подобные операции. Ему предоставили свободу действий, деньги и право самому отвечать за успех или неудачу. Он все обдумал в течение часа и был готов к осуществлению плана. Часы показывали восемь вечера. Маликов в это время летел из Лондона в Париж. Саду и Джоджо сидели в автомобиле возле американской больницы. Женщина, которую считали Эрикой Ольсен, любовницей китайского ученого, ведущего специалиста в области ракетостроения и атомного оружия, еще спала после инъекции пентатола. Охранник, рядовой первого класса Вилли Джексон, бдительный, дисциплинированный, но глуповатый солдат и отменный стрелок, шагал туда-сюда по больничному коридору, время от времени поглядывая на закрытую дверь палаты, где лежала Эрика Ольсен.

Дори поднял трубку телефона и позвонил О’Халлорену:

– Тим… помнишь Марка Гирланда?

– Гирланда? Ну конечно, он ведь работал на Россланда, верно?

– Он самый. Гирланд сейчас в Париже, он мне нужен. Он живет на улице Сюис. Доставь его сюда любыми средствами. Не позднее чем через час.

– Постойте, сэр, если я не ошибаюсь, этот Гирланд – ужасный упрямец. Что, если он не захочет приехать?

– Гирланд? Упрямец? Сейчас он не работает на меня. Я слышал, он стал уличным фотографом. Доставь его сюда, Тим. Пошли за ним пару дюжих парней. Он должен быть у меня не позже чем через час.

Дори положил трубку и откинулся на спинку кресла. Он был доволен собой. Он чувствовал, что действует очень неплохо.

Марк Гирланд!

Кому еще пришло бы в голову привлечь к операции Марка Гирланда?

Гирланд – тот, кто способен справиться с задачей, стоявшей перед Дори. Гирланд создан для подобной работы.

Дори нахмурился. Создан для подобной работы… но удастся ли уговорить Гирланда взяться за это дело?

Марша Дэвис перед уходом с работы принесла шефу тарелку с бутербродами и стакан молока. Дори, напряженно искавший правильный подход к Гирланду, в задумчивости протянул руку к бутерброду и откусил от него.

Марк Гирланд пребывал в депрессии. Меньше всего на свете он любил проводить вечер в одиночестве в скромной однокомнатной квартире, расположенной на седьмом этаже старого невзрачного дома на улице Сюис.

На улице шел дождь, туфли Марка промокали: у Гирланда не было денег на новые. Вся его наличность составляла восемь франков и семьдесят два сантима. «Неужели, – горестно подумал он, – всего каких-то три месяца назад на моем банковском счете лежали пять тысяч долларов? Моя беда заключается в том, – сказал себе Гирланд, пытаясь устроиться поудобнее в разваливающемся холщовом шезлонге, – что я лентяй и мот».