Роман Антропов - Иван Путилин и Клуб червонных валетов [сборник]

— Мы погибли! Это разбойники! — воскликнул я, еле сдерживая рвущихся вперед лошадей.

— Протри глаза, доктор, это казаки! — крикнул Путилин.

Он выпрыгнул из брички и, направляя револьвер на двух головорезов, оцепеневших на месте, загремел:

— На колени, негодяи!

— Врешь, поганый дьявол! — прохрипел рыжий разбойник, с остервенением бросаясь на Путилина.

Грянул второй выстрел.

Рука разбойника, державшая огромный нож, повисла, как плеть.

— Ну, здравствуй, Семен Артемьев! — насмешливо проговорил Путилин. — Не ожидал меня так скоро увидеть?

— Кто… кто ты, проклятый? — придерживая здоровой рукой раненую, воскликнул разбойник.

— Я-то кто? Фургонщик-коробейник, дорогой мой старый Дмитрия.

Разбойника отшатнуло.

— Ты тот фургонщик! — дико заворочал глазами Артемьев.

— Я, я самый.

В эту секунду налетели вихрем казаки.

— Берите, братцы, их! — приказал Путилин.

Сын Семена Артемьева, тот, который был женат на красавице-молодухе, попробовал было спастись бегством, но это ему не удалось.

— Эх, попались, батя! — стоном вырвалось у него, когда спешившиеся казаки вязали его веревкой. — Говорил тебе: довольно поработали, зашабашим.

— Корысть, сынок, заела! — поник головой душегуб.

Путилин подошел к ним.

— Звери, вы, звери! И как это вы решились столько душ загубить?

Злобно и мрачно посмотрели на него разбойники — отец и сын.

— Тебя не спросили, проклятый, — вырвалось у Семена Артемьева. — А вот ты скажи, как ты разнюхать дела наши сумел? Вот это интересно послушать!

Путилин улыбнулся.

— Денежки новенькие торопитесь в ход пускать, да и убитых плохо закапываете, — ответил он.

Вздрогнули сын и отец.

— Как так плохо закапываем? А ты почему знаешь?

— В сарае видел вашу работу. Что же это вы только до половины почтальона зарыли? Не по христиански, мерзавцы, да и смрад на весь двор пускаете!

Широко раскрытыми глазами глядели преступники на Путилина. Глядели-глядели-глядели, да как бацнулись в ноги!

— Прости! Вызволи! Покаемся мы… Видит Бог, больше не будем! Все тысячи тебе отдадим! — заголосили они точно бабы.

— Теперь поздно, голубчики, спасаться: теперь надо наказанием искупать грех.

Губернатор Григорьев, к которому Путилин заехал на обратном пути, ликовал от восторга.

— Вы — истинный чародей, Иван Дмитриевич! — восклицал он.

Разбойники угодили на двадцатилетнюю каторгу.