Джеймс Чейз - Финт простака

– Пойду-ка разомнусь немного.

Вестал тоже стала подниматься, уронила сумочку, портсигар…

– Ну что ты! – отрывисто бросил я. – Ты отдыхай, сиди. Ты ведь, наверное, устала. – Я поднял ее сумочку, портсигар, уложил все на стол и улыбнулся ей.

Она упала обратно в кресло, глядя на меня:

– Я не устала.

– Конечно устала. Вид у тебя измученный. Может, тебе лучше лечь? Ты все эти дни, как из Клиффсайда уехали, так поздно ложилась.

Она вздрогнула, когда я сказал, что вид у нее измученный, и быстро отвернула лицо в тень.

– Да, пойду, наверное, лягу.

– Я недолго. Но на всякий случай – спокойной ночи, если вдруг заснешь.

Я потрепал ее по плечу и пошел по палубе. Войдя в сумрак, я оглянулся. Она сидела неподвижно, уставившись на руки. Вид у нее был отчаянно-несчастный, и я сердито скривился. Пожалуй, тут все сложнее. Годы, которые нам предстояло провести вместе, вдруг растянулись в бесконечную, мрачную череду. Я попробовал уговорить себя, что все будет нормально, когда мы вернемся в Клиффсайд. У нее есть друзья, бридж, ее лекции, светские обязанности, а у меня работа и Глория. Глупо было вообще пускаться в такое долгое путешествие наедине. Некому разрядить скуку, некому помочь мне развлекать Вестал.

Я спустился на нижнюю палубу. Тут была тьма-тьмущая, только луна светила. Из бара доносились голоса, и, заглянув в иллюминатор, я увидел капитана и начальника-интенданта, они играли в джин, а стюард наблюдал. Я подумывал, уж не присоединиться ли к ним, но тут уловил впереди движение. Из гостиной вышла Ева, постояла минутку в светлой раме двери и подошла к поручням. Я двинулся поздороваться с ней, но тут из гостиной вышел какой-то мужчина и встал рядом с ней.

Я отступил. Я узнал подошедшего – Роллингсон, второй офицер. Несколько минут я наблюдал за ними, обуреваемый непонятной ревностью. Я-то воображал, что она одна-одинешенька. Намеревался составить ей компанию, а теперь, оказывается, в одиночестве-то я, мне не с кем даже поболтать.

Роллингсон придвигался к ней, пока говорил, все ближе и ближе.

– Пойдемте потанцуем, – предложил он после долгой паузы. – В гостиной нет никого. Капитан в баре.

– Не хочется что-то.

– Ну пойдемте, Ева, не портите компанию, – настаивал он. – Я уж сто лет не танцевал.

– Ну ладно. – Она передернула плечами. – Но недолго.

Я наблюдал, как они возвращаются в гостиную. Через минуту-другую донеслась мелодия свинга. Разозленный, охваченный ревностью, я отправился к себе в каюту. Тихонько открыл дверь, вошел, не включая света, и прокрался через комнату к открытой смежной двери. Бесшумно постоял около нее, прислушиваясь. Из темноты донесся звук, от которого я оцепенел. Вестал плакала. Я тихо прикрыл дверь, разделся в темноте и нырнул в постель. Но даже через закрытую дверь я слышал ее приглушенные рыдания. Заснул я не скоро.

Проснулся около шести. В иллюминатор лилось солнце, и я решил встать. Побрившись, я натянул плавки и вышел на палубу.

Море синее, зовущее, и я прыгнул с поручней. Ярдах в тридцати от себя я заметил белую шапочку. На минуту мне показалось, что это Вестал – плавает с утра пораньше. Но пловчиха перевернулась на спину, и я увидел, что это Ева. Я прибавил скорость и нагнал девушку.

– Привет, – окликнул я, пеня воду. – Рано встали!

– Доброе утро, мистер Винтерс. Я уже возвращаюсь.

– Не оставляйте же меня в одиночестве. Давайте вон к тому плоту поплывем.

Я с любопытством разглядывал ее. Без очков девушка была почти красива.

– Простите, но мне пора завтракать, – покачала головой Ева. – У меня на утро полно работы.

И она поплыла к яхте. Развернувшись, я нагнал ее.

– О’кей. Можно позавтракать вместе.

– Миссис Винтерс это не понравится. Я ведь у нее служу.

– Ну и что такого? Вы и моя служащая. Да и потом, миссис Винтерс еще спит. Мне не нравится есть в одиночку.

– А мне нравится, – коротко бросила девушка и поплыла быстрее.

Мы плыли к яхте молча. Ева взобралась по веревочному трапу, свисавшему с борта. На ней был белый закрытый купальник, с него капала вода, и тело было словно голое. От вида ее форм в мокром липнущем купальнике у меня во рту пересохло. Я даже не стал взбираться за ней. Я лежал на воде на спине и любовался Евой. Она быстро нырнула под поручни и, не оглядываясь, вошла в каюту неподалеку от гостиной на нижней палубе.

Я вдруг услышал, как у меня колотится сердце. Я внезапно захотел близости с ней, как не хотел ни с одной женщиной прежде.

Следующие три дня и ночи стали для меня пыткой. Меня преследовали мысли об этой девушке. Я думал о ней каждую минуту дня и ночи. Не знаю, почувствовала ли она перемену во мне, но она стала хитроумно избегать меня. Видел я ее лишь очень коротко, да и то со мной всегда рядом была Вестал.

Вестал, со своими жалкими потугами заинтересовать меня, ужасно бесила. Она тенью следовала за мной. Всякий раз, как я вставал пройтись по палубе, она поднималась тоже. Я готов был придушить ее, хотя понимал: она только хочет составить мне компанию. На второй вечер я удрал от нее и спустился на нижнюю палубу, надеясь где-нибудь встретить Еву. Я увидел ее на палубе, она сидела в кресле, рядом с ней Роллингсон, а у ее ног начальник-индендант – оба наперебой друг перед другом щеголяли хвастливыми россказнями.

Я вернулся на верхнюю палубу и был вне себя от ревности и злости. И темноты тут же выступила Вестал:

– Куда ты пропал, Чад, милый?

– Ты можешь хоть на секунду оставить меня в покое? – зарычал я. – Липнешь ко мне целыми днями! – Я пронесся мимо и закрылся в каюте.

Зря, конечно, я с ней так, но у меня разгулялись нервы. Я переоделся в пижаму и улегся. Через несколько минут я услышал, как вошла к себе в комнату Вестал. Скорее бы кончался этот жуткий медовый месяц, я вернулся бы в Литтл-Иден, думал я, протягивая руку за сигаретами. В Литтл-Идене я сумею справиться с ситуацией.

– Чад!

Я, нахмурясь, приподнял голову. Это из соседней комнаты звала Вестал.

– Чего тебе?

– Ты мне нужен.

Я поколебался, потом, пожав плечами, слез с кровати и отпер дверь. Она сидела за туалетным столиком. Выражение изможденного лица решительно. Вестал взглянула мне в глаза, и я пришел в замешательство, оттого что не сумел ответить на ее взгляд.

– Войди, Чад. Мне надо поговорить с тобой.

– Спал уже почти, – пробормотал я, но вошел и присел на кровать. – Что такое?

– Я вот что хочу знать, – повернулась она ко мне, сжав кулаки. – Ты несчастлив, Чад? Жалеешь, что женился на мне?

Лобовой атаки я не ожидал. Я растерялся. Женился я на ней ради семидесяти миллионов, но упустил этот факт из виду, пока был с ней. От ее вопроса меня подбросило.

– Ты что? Конечно же счастлив. С чего вдруг такие вопросы?

– С того, как ты ведешь себя. – Она пристально вглядывалась в меня. – Будто… будто ненавидишь меня.