Джеймс Чейз - Финт простака

– Поженимся? – Ева недоверчиво уставилась на меня. – Мы? Ты что, в уме? Что такое тридцать тысяч? Надолго ли их хватит? Сколько, по-твоему, ты заработаешь маклером? К тому же я тебе говорила: я не хочу терять эту работу.

– Но почему? Что в ней такого уж увлекательного?

– При чем тут увлекательность? Я живу в чудесном доме. Получаю хорошие деньги. У меня есть машина. Есть все, что я хочу, и работа не такая уж трудная. Дурой надо быть, чтобы бросить все это.

– Скажи, Ева, а зачем ты уродуешь себя? Тебе же не нужны очки. А такая жуткая прическа?

– Ты воображаешь, – улыбнулась она, – Вестал хоть минуту потерпела бы меня рядом, будь я красивее ее? Из-за этого она и увольняла всех прежних секретарш. Она завидует красоте. В агентстве, откуда меня сюда направили, предупреждали меня. Может, хоть это убедит тебя, что я не собираюсь терять тут службу. У меня была трудная жизнь, Чад. Мы с матерью жили очень бедно. Сколько лет мне пришлось бороться с нуждой. Нет-нет, я не брошу роскошь.

– Ты все врешь! – вдруг вспылил я. – За работу ты цепляешься, потому что воображаешь, будто Вестал оставит тебе кучу денег в наследство. Так, а?

– Это уж мое дело. – Ева отвела глаза. – Я не виновата, что влюбилась в тебя. Но как бы я тебя ни любила, от своей удачи я не откажусь.

– Да она же дурачит тебя! Бросит тебе сотняжку-другую, и все! Сама мне так говорила!

– Чад, дурачит она тебя. – Ева ласково тронула меня за рукав. – Я знаю, сколько она мне оставляет. Я видела завещание.

– Когда это?

– Несколько дней назад. Она только что составила новое. Адвокат прислал черновик, а она забыла на столе. Я и прочитала.

Теперь напрягся я.

– И сколько же она тебе оставляет?

– Пятьдесят тысяч.

– А мне сказала – сотню-другую. – Я смотрел на нее во все глаза.

– Может, боялась, ты ревновать будешь. Я собственными глазами видела.

Сердце у меня забилось сильнее.

– А что она оставляет мне?

– Все: дом, всю собственность и шестьдесят миллионов. Остальные деньги отходят другим и на благотворительность.

– Ты уверена? – Я глубоко, облегченно вздохнул.

– Да. Ну как, ты еще желаешь развестись? – Глаза у нее посмеивались, когда она ласкала мне руку. – Хочешь?

– Это, конечно, меняет дело. – Я встал и принялся расхаживать по комнате. – Но вдруг мы никогда не получим этих денег? Или так состаримся, что они будут нам ни к чему?

– Есть всякие роковые случайности.

– Ты имеешь в виду, что она может заболеть, попасть в аварию, погибнуть?

– Всякое бывает.

Но даже сейчас, когда мы вели разговор о случайной смерти Вестал, даже сейчас мне и в голову не приходило убить ее. Что это самый легкий выход из положения – убить ее. Просто даже не думалось о таком.

– Нашла на что надеяться! Да мы сто раз состаримся, пока она попадает в аварию!

– Ну что еще остается?

– Черт возьми! – гаркнул я. – Хоть бы она умерла!

Вдруг затренькал телефон. От тихого его звяканья мы оба вздрогнули. Ева бросилась к платью, точно кто-то вдруг ворвался в спальню. Я, оцепенев, глядел на аппарат.

– Она! – хрипло прошептал я. – В двадцать минут третьего!

– Возьми скорее трубку, – велела Ева. – Да смотри не брякни чего.

Трясущейся рукой я снял трубку. У меня достало хладнокровия притвориться, будто я со сна.

– Кто это? – нарочито сонно, заплетающимся языком пробормотал я.

– О Чад…

Она, конечно! Даже за триста миль отсюда эта стерва умудряется влезть между мной и Евой.

– Вестал, ты! Время-то три ночи!

– Я разбудила тебя, Чад?

– А ты как думаешь?

– Не сердись, милый, – плачуще попросила она. – Мне так без тебя одиноко, милый!

– Я тоже скучаю. – Я клял ее, глядя на Еву, – та, стоя у двери, застегивала платье. Лицо у нее в свете лампы было белым.

– Я не могла не позвонить тебе, Чад. Мне приснился кошмар. Я так напугалась. Мне приснилось – я потеряла тебя, – не умолкал плачущий голос. – Приснилось, будто ты ненавидишь меня. На твоем лице было такое выражение, что я насмерть перепугалась. Я подошла к тебе, попросила быть добрым со мной, а ты отшвырнул меня и умчался по длинному коридору. Я побежала следом, но ты мчался так быстро. Ты все бежал и бежал, и наконец я потеряла тебя из виду. Проснулась я в слезах. Перепугалась, вдруг с тобой что-то случилось. Вот и позвонила.

На лице у меня выступила испарина.

– Ночной кошмар, и всего-то. – Я старался говорить спокойно. – Все в порядке, Вестал. Не волнуйся.

– Так приятно, Чад, слышать твой голос. Зря я уехала. Ты меня еще любишь, а?

Я сжимал и сжимал трубку, пока пальцы не заболели.

– Конечно люблю.

– И я тебя очень люблю, Чад. Как приятно слышать твой любимый голос.

– Ну а теперь, Вестал, давай спать. Поздно уже.

– А разве ты не хочешь узнать, как прошла моя речь?

Она что, никогда не собирается слезать с телефона? Я изо всех сил старался унять дрожь, голос у меня срывался.

– Имела она успех?

– Все прошло чудесно.

Еще минут пять она болтала, сыпя деталями. Например, как директриса всем рассказывала, что Вестал была лучшей ученицей, как ее приветствовали ученики.

Наконец я не выдержал:

– Все это, Вестал, прекрасно, но пора прощаться. Уже поздно, нам обоим надо выспаться. Все, не тревожься больше.

– Хорошо, Чад. Прости, что разбудила. Я думаю о тебе.

– А я о тебе. Спокойной ночи. – Я положил трубку.

Отчего-то телефонный звонок разрушил атмосферу. До него спальня была нашим уютным темным мирком – моим и Евиным, как каюта в гондоле, комнатка для любви, вдали от всех; теперь же в ней стало людно, как на магистрали. Присутствие Вестал ощущалось всюду.

– Я пойду, Чад, – сказала Ева.

– Черт подери! Говорит, ей снилось, будто она потеряла меня.

– Я же говорила: у нее нюх на тайны.

– Уже понял. Погоди, не уходи. У нас еще три часа до рассвета.

– Нет-нет. Уже не хочется. У меня ощущение, будто она тут.

– У меня тоже. – Я подошел к Еве и обнял ее, но девушка вырвалась.

– Нет, Чад, не надо!

– Тогда до завтра. В то же время. Теперь я к тебе?

– Бедняга Чад! Как же ты мало ее знаешь! Завтрашней ночи для нас не будет. Она приедет.

– Нет, не приедет. Ей еще вручать призы. Завтра она вернуться не сумеет.

– Чад, она вернется!

И она вернулась. Когда я приехал домой из конторы, то увидел у парадных дверей «роллс». На террасе меня ждала Вестал.

Одна ночь пылкой любви с Евой не удовлетворила меня. Я пытался убедить себя, что, если бы Вестал не вернулась и у нас с Евой была еще одна ночь, я бы не испытывал такого жгучего желания. Но я знал, что обманываю себя. Я всегда буду желать Еву, она завладела мной целиком. Такого со мной еще не бывало.

Вестал бесила меня. Я едва сдерживался, когда она была рядом, и рано или поздно она почувствует напряженность между нами.