Патриция Мойес - Призрак убийства

Генри, делавший заметки, на этом месте нахмурился и спросил:

— Миссис Мансайпл, насколько подвижна ваша тетя?

Вайолет удивилась:

— Вы же ее видели, мистер Тиббет. Она в чудесной форме, учитывая возраст и плохой слух. Доктор Томпсон ее предупреждал…

— Я имел в виду, — перебил инспектор, — что тетя должна была подняться и спуститься обратно очень быстро, если смогла оказаться в гостиной и увидеть забытые брошюры до того, как мистер Мейсон уехал достаточно далеко…

Вайолет несколько растерялась:

— Ну… был небольшой промежуток. Несколько минут…

— Что вы имеете в виду, миссис Мансайпл?

С откровенным нежеланием касаться темы, которая обычно не упоминается, Вайолет сказала:

— Мистер Мейсон меня спросил, можно ли ему… помыть руки перед уходом…

— Понимаю, — усмехнулся Генри. — Значит, Мейсон пошел в туалет при гардеробной внизу. Долго ли он там был?

— Знаете ли, мистер Тиббет, я не стояла у двери с секундомером. Если вспомнить — да, меня удивило, что он пробыл там чуть дольше, чем… чем обычно там бывают. Когда мистер Мейсон вышел, я проводила его и вернулась в холл позвонить Ригли. В этот момент спустилась тетя Дора — как я вам и сказала. И когда мне ответил мистер Ригли, раздался выстрел.

— Вы тут же выбежали к дорожке?

— Боюсь, не сразу. Выстрел меня не встревожил — в этом доме к звуку стрельбы привыкаешь, мистер Тиббет. Мое внимание привлек жуткий вопль тети Доры. Я тут же повесила трубку, и как раз тогда спустился Эдвин — он отдыхал у себя в комнате, и сказал: «Тетя Дора орет на дорожке как резаная. Что стряслось?». — «Не знаю», — ответила я, и мы вместе вышли.

— И что вы увидели?

— Ой, это было ужасно. Бедный мистер Мейсон лежал на земле перед своей машиной. Капот был открыт — видимо, он смотрел внутрь, искал, почему остановилась машина. Тетя Дора, бедная старушка, была совершенно не в себе. Она повторяла, что он махал руками и орал. Почти сразу же из кустов вылез Джордж и, естественно, взял командование на себя. Вскоре прибежали Мод и Джулиан, а за ними Клод и Рамона. Я оставила их возиться с бедным мистером Мейсоном, а сама отвела в дом тетю Дору. Рамона попросила меня дать тетушке снотворное, которое она принимает, но я объяснила, что доктор Томпсон категорически запретил старушке принимать что-либо подобное из-за сердца. Так что вместо этого я сделала ей чай. Вот весь мой рассказ.

— Спасибо, миссис Мансайпл, вы очень помогли.

— Правда?

В голосе Вайолет слышалось удивление и даже отчаяние, будто помогать она хотела меньше всего.

— Может быть, я смог бы до ленча поговорить с вашей тетей?

— Да, конечно. Я сказала Мод, чтобы она привела ее в гостиную. Тетя будет рада вас видеть. Только не позволяйте ей переключаться на спиритизм, если у вас получится, то тогда вы увидите, что сознание у нее на удивление ясное. Для ее возраста просто невероятно.

Тетя Дора уже ждала Генри. Мод аккуратно поместила ее в гостиной, подоткнула одеяло под пухлые колени и настроила слуховой аппарат — вопреки протестам тети — так, чтобы он не свистел. Было очевидно, что ко всей процедуре тетушка относится весьма неодобрительно.

— Значит, вот наконец и вы, — сказала старушка, не успел еще Тиббет закрыть за собой дверь. — Почему мы должны разговаривать здесь, а? Почему не в кабинете, где тепло?

— Если вы предпочитаете кабинет, мисс Мансайпл, — миролюбиво сказал Генри, — я уверен, что…

— Вайолет сказала быть здесь, а это теперь ее дом. Не то чтобы я имела что-нибудь против нее. Она хорошая девочка и хорошая жена Джорджу — а это больше, чем о многих можно сказать. Но тем не менее — все не так, как в старые времена.

— Вы, наверное, очень много лет прожили в этом доме, мисс Мансайпл, — сказал инспектор, чувствуя необходимость пригладить взъерошенные перья тетушки, в противном случае от нее не добиться ничего осмысленного.

— Я приехала сюда пятьдесят два года тому назад в этом самом месяце, — немедленно ответила старая леди. — Огастес послал за мной сразу, как умерла Роуз. Это была, разумеется, его жена. Не думаю, что вы ее знали.

— Нет, я ее не знал, — согласился Генри.

Губы тети Доры сильно сжались. Обычно добродушное лицо стало совершенно свирепым.

— Мерзкая бабенка! — сказала она. — Избалованная, жадная, цепкая, мелкая дамочка. Она моему брату жизнь загубила.

— Вы имеете в виду финансовый аспект?

— Любой аспект. Посмотрите на все эти украшения, что она заставляла его покупать.

— Да, но… — Генри запнулся. — Она же не могла их взять с собой, мисс Мансайпл? Я так понимаю, что после ее смерти вашему брату пришлось продать…

— Это то, что нам сказали. — Тетя Дора вскипела, встряхнулась и снова уселась в кресло, как разъяренная наседка. — Огастес, конечно, в ней души не чаял. И в этом была его погибель. Будь жив Артур Прингл, он мог бы вам рассказать совсем иную историю. Помяните мое слово.

Тиббет не попытался уточнить эту реплику, сказав:

— Ну, это же было очень давно, не правда ли, мисс Мансайпл? Меня на самом деле интересуют недавние события.

— Вы про бедного мистера Мейсона. Я уже гадала, когда вы до него доберетесь, — ответила тетя Дора с некоторым упреком в голосе.

— Если бы вы мне описали случившееся в пятницу…

— Разумеется, опишу. Я отдыхала после ленча и, наверное, отключилась, что для меня довольно необычно. Не одобряю привычки спать днем. Это понижает сопротивляемость. В общем, было, наверное, около половины шестого, когда я услышала снаружи шум мотора.

— Ваш слуховой аппарат был при вас, мисс Мансайпл?

— Нет-нет. Конечно, нет. Неуклюжее приспособление.

— Но как же вы тогда услышали машину?

Тетя Дора посмотрела на Генри с жалостью.

— Не будучи сами тугоухи, вы просто не поймете. Определенные звуки, например, шум двигателя, доходит совершенно ясно. Доктор говорит, что это связано с характеристиками вибраций. Я сейчас о земных вибрациях, как вы понимаете, а не об астральных.

— Да-да, — подхватил инспектор. — Так вы услышали машину…

— Именно так. Я встала, выглянула в окно и как раз увидела, как мистер Мейсон заходил в дом с Вайолет. Итак, мистер… боюсь, я не расслышала вашего имени?

— Тиббет, мисс Мансайпл.

— «Тиббет-Тиббет, зубы ему выбьет», — сказала старушка. Генри невольно вздрогнул.

— Простите?

— Мнемоника, — пояснила тетя Дора. — Мой брат придумал. Он твердил, что успешный человек никогда не должен забывать имена, и придумал этот фокус с рифмовкой. Могу вас заверить, мистер Тиббет, что теперь вашей фамилии никогда не забуду. К несчастью, у меня очень плохая память на лица, так что, быть может, в будущем я вас не узнаю. Но ваша фамилия записана у меня в мозгу навеки. О чем я говорила?