Патриция Мойес - Призрак убийства

— Джулиан! Не говори такого.

— Ты же знаешь, что это правда. Зачем лицемерить?

— Да, но, если тебя кто-нибудь услышит…

— Да, согласен, крайне неосмотрительно. К счастью, у Тиббета, похоже, соображения больше, чем можно заподозрить по его внешнему виду. Твоя мать мне сказала, что он дал зеленый свет празднику в субботу. Видимо, он намекает этим, что дело уже раскрыто.

— Хотела бы я в это верить, — сказала Мод.

— Вот мне интересно, — задумчиво сказал Джулиан, — что ему остальные рассказывали.

— Остальные?

— Крегуэлл-Грейндж — собрание людей со странностями — психов. Тетя Дора, дядя Эдвин, все прочие.

— Не уверена, что мне нравится, когда моих родных называют психами, — ответила Мод.

Джулиан засмеялся:

— Да брось, дорогая. Ты сама всегда говоришь, что на твоем родословном древе не найдется ни одной умственно здоровой веточки.

Мод слегка вздохнула, и в ее голосе послышалась веселая нотка.

— Да, прости, дорогой. Глупо, конечно. Член семьи вполне может такое сказать, но…

— А я разве не член семьи?

— Да, дорогой. Вполне член семьи.

— Мод… — Джулиан перешел на шепот, и дальнейшее Генри не слышал.

Эмми, которой неловко было подслушивать, сердечно обрадовалась, когда случилось событие, прервавшее неприятное занятие.

Распахнулась дверь и в бар решительно вошел рыжий молодой человек, принесший вихрь холодного воздуха. Как смерч подлетев к стойке, он потирал руки и громко требовал пива. Бывает же такое невезение: у стойки посетитель оказался одновременно с Джулианом Мэннинг-Ричардсом, который хотел повторить заказ. В наэлектризованном молчании молодые люди уставились друг на друга. Потом Фрэнк Мейсон сказал барменше:

— Милая, заказ отменяется. Я не настолько изможлен жаждой, чтобы пить в подобной компании.

— Давайте выйдем, и вы сможете повторить свои слова еще раз, Мейсон, — сказал Джулиан.

Генри представил эти слова, написанными над головой Мэннинг-Ричардса, как в комиксе.

Фрэнк Мейсон медленно повернул голову, посмотрел на неприятеля.

— Прошу прощения? — сказал он.

— Выйдем — и вы повторите свои слова.

Джулиан был очень бледен.

— Не помню, — ответил Мейсон, — чтобы нас друг другу представляли.

Интонации были задуманы как пародия на мэннинг-ричардсовское поведение.

Джулиан грохнул по стойке пустой кружкой.

— Подлый трус! — сказал он. И, не давая Мейсону времени ответить, он резко развернулся: — Боюсь, милая Мод, тебе придется повременить с пивом, пока не вернемся домой. Мы уходим.

Девушка стояла, одной рукой запахнув жакет вокруг узкого стана, а другой удерживая за поводок щенка. Мэннинг-Ричардс взял ее за локоть, потом повернулся к Мейсону и метнул — другого слова не подберешь — последнюю колкость:

— Вы трусите, Мейсон! Вы боитесь любого, кто не меньше вас ростом!

Уложив таким образом максимальное количество штампов в минимальное число секунд, он решительно вывел из бара Мод и Тинку. Дверь за ними захлопнулась.

Один из сидящих в углу джентльменов в твидовом костюме сказал:

— Все дело в том, старина, что левая рука должна быть прямой. Надо понимать, что она действует как единое целое…

Фермер в кожаных гетрах медленно встал и подошел к стойке.

— Повторить, Мэйбл.

— Я думаю, — сказал Генри, обращаясь к жене, — что мы тоже могли бы повторить, ты согласна?

Он встал со стула у камина и подошел к стойке. Фрэнк Мейсон стоял там с озадаченным лицом. Он выглядел так, будто его только что стукнули пресловутым тупым орудием.

— Две полпинты горького, пожалуйста, — сказал инспектор.

— Тиббет?

Кажется, Мейсон постепенно приходил в себя, и взгляд его сфокусировался на Генри.

— Да, это я.

Парень схватил его за руку — пальцы у него были довольно сильные.

— Кто это такая?

— Ты о ком?

— Эта девушка, с Мэннинг-Ричардсом.

— Мод Мансайпл, разумеется. Вы не поняли?

— Это не может быть Мод.

— Уверяю вас, это она и была. Вы с ней знакомы?

— Нет, конечно. То есть я ее видел полчаса назад. Шел вдоль реки, а она там гуляла со своей собакой, и…

— И что?

— Ничего, черт вас побери! Совсем ничего.

— Две полпинты горького, — произнесла барменша, возникая из пивных насосов как Венера из пены. Ласково улыбнувшись Генри, она совсем другим тоном спросила у Фрэнка Мейсона:

— Так вы заказываете или нет?

— Нет. Не хочу пива. Вообще ничего не хочу в этой кровавой помойке!

Он резко развернулся и вышел из бара.

— Обаятельный, сил нет, — сказала Мэйбл. — Вы, значит, его знаете, мистер Тиббет?

— Очень поверхностно, — ответил Генри.

Барменша вздохнула:

— Два и четыре пенса, — сказала она. — Жуткое дело с беднягой мистером Мейсоном, да?

— Да, — согласился инспектор.

— Бедный майор Мансайпл. Кто бы мог подумать, что у него так случайно сработает пистолет. Его не посадят в тюрьму, нет?

— Если честно, понятия не имею, — сказал Генри.

Он взял со стойки сдачу и две кружки и стал пробираться обратно к Эмми. В этот момент где-то в глубине гостиницы зазвонил телефон, и Мэйбл скрылась. Вернувшись, она с уважением подошла к Генри.

— Вас к телефону, мистер Тиббет.

— Да, Мэйбл, спасибо.

— Это сэр Джон Адамсон, — произнесла она почти благоговейно. — Сэр Джон хотел бы говорить с вами.

Главный констебль несколько раз прокашлялся, на что телефонная линия отзывалась тревожным потрескиванием, и наконец сказал:

— Ага, Тиббет. Так как там у вас сейчас?

— У меня были очень интересные два дня, сэр Джон, — ответил Генри.

— Я хотел поинтересоваться… то есть, мне казалось, что вы могли бы связаться со мной раньше.

— Боюсь, я был очень занят, — ответил инспектор.

— Да-да, конечно, понимаю. И вы пришли к какому-либо… заключению?

— Да. В общем, пришел.

— Пришли? — Сэр Джон был определенно встревожен. — Вы не предлагаете действовать немедленно?

— Нет-нет. Есть еще некоторое количество незакрытых вопросов. Нужно еще день или два, чтобы я смог представить…

— Арестованного?

— Я не это хотел сказать, сэр. Подробный доклад. Именно его я надеюсь сделать.

— Да-да, понимаю. Ареста не будет?

— Я не считаю, — ответил Генри, подбирая слова, — что это будет необходимо.

— Но если вам известно, кто убил Мейсона… я так понял, что вы знаете?

— О да. Но я не знаю, почему.

— Это определенно не относится к делу.

— Я надеюсь, сэр Джон, — твердо сказал Тиббет, — что в аресте не будет необходимости. У меня нет возможности сообщить вам больше. Это же городская телефонная линия. Мой доклад будет вам представлен в ближайшее время — надеюсь, завтра.

Настала беспомощная пауза, потом сэр Джон сказал:

— Да, понимаю. Очень интересно. Да, конечно. Вы будьте на связи, пожалуйста.