Патриция Мойес - Призрак убийства

Выходя в сад, Эмми услышала слова Мод:

— Насчет чего это Фрэнк тут так переживал?

— Какая-то книга…

Голос Рамоны остался позади.

Стол под платаном еще не был поставлен. Эмми прибыла как раз вовремя, чтобы увидеть, как он разложился на своих складных ножках и опустился на землю с некоторым медлительным достоинством, аккуратно прищемив пальцы помощника, который его ставил. Были слышны вопли от гнева и боли, голоса, немедленно требовавшие лейкопластырь. Эмми, уступая обстоятельствам, свалила свой груз еще одной кучкой на траву и вернулась помогать Мод закалывать простыни. Было десять часов утра.

…В десять минут одиннадцатого в безымянном правительственном кабинете уверенный в себе Куайт говорил следующее:

— Мы, конечно, постараемся вам помочь, главный инспектор — но это может быть нелегко. Эти новые независимые страны — штучки непростые, знаете ли. Мы сейчас в Буголаленде… — он прокашлялся, — не совсем званые гости.

— Но ведь наверняка остались какие-то старые колониальные фамилии, — возразил Генри. — На службе у нового режима?

— Да, это действительно так. Когда я говорил «мы» — я имел в виду именно «нас». Сейчас нелегко стало добывать информацию.

— Та информация, которую я прошу, ни в каком смысле не является секретной. Вопрос сводится к просмотру записей.

— Вы этих парней не знаете, — грустно ответил представитель ведомства.

— Но если мои догадки верны, ваш департамент будет очень заинтересован, — добавил Генри.

Куайт вздохнул:

— Нас заинтересовать не так-то просто, знаете ли. Ладно, выкладывайте. Все подробности по той информации, что вам нужна…

Половина двенадцатого. Столы для хлама расставлены, мишень для колец перенесена с клумбы роз, палатка «Предсказательницы судьбы» упала второй раз, чуть не прибив Рамону, которая — по ежегодной обязанности — как раз была внутри, обследуя свое рабочее место. Помощников отпустили, к всеобщему облегчению, и рядом с «Викингом» выстроилась плотная шеренга ожидающих открытия.

Только Фрэнк Мейсон остался перетаскивать вещи по поручениям Мод, в перерывах жалуясь:

— Я ее принес по ошибке и должен забрать. Она лежала с хламом.

— Дорогой Фрэнк, — говорила бесчувственная Мод. — К концу дня, если ваши золотые часы не будут проданы за шесть пенсов, а штаны останутся целыми, можете считать себя счастливым. Так что перестаньте поднимать шум из-за вашей дурацкой книжки, лучше помогите мне вынести на столы вот эти кувшины с лимонадом.

Эдвин с кроссвордом в руке медленно проследовал на кухню и сказал:

— Меня прислала Вайолет с сообщением.

— Вот как? Что же она велела передать, дядя Эдвин?

— Не могу теперь вспомнить. Что-то насчет киоска «Союза матерей».

Епископ налил себе лимонад, но Мод выхватила стакан у него из рук.

— Нет-нет, нельзя сейчас! Это на потом!

Она вылила лимонад обратно в кувшин. Эдвин с некоторым удивлением рассматривал свою пустую руку.

В двери показалась голова Джулиана.

— Оркестр прибыл, — сказал он с некоторым отчаянием.

— Отлично, — ответила Мод. — Скажи им, чтобы шли в старую детскую — переодеться в форму.

— Половина из них форму не привезла, — ответил молодой человек. — Некоторые забыли инструменты, а двое уже пьяны.

— А они всегда пьяны, — ответила Мод. — Так что не волнуйся.

Джулиан скрылся.

— Кто всегда что? — спросил епископ.

— Пьяны, дядя Эдвин.

— Пьяны? Союз матерей? Как это удивительно. Я думал, это просто лимонад.

— Ну, знаете ли, — сказала Мод в пространство.

Временами быть Мансайплом требовало крепких нервов. Мод побыстрее выставила Фрэнка с лимонадом в сад.

Эдвин взял тарелку, где лежали маленькие тартинки и бумажка с надписью: «Миссис Берридж, пирожки с кремом, первый приз». Машинально жуя, епископ побрел на стрельбище. Там, что парадоксально, царила тишина. В безмятежном спокойствии, вдали от суеты, Джордж и Клод готовили мишени, патроны и пистолеты к послеполуденным соревнованиям. Эдвин сел на садовую скамейку и предложил братьям тартинки. Они с благодарностью приняли предложение, и какое-то время все молча жевали. Потом епископ сказал:

— Мод мне только что сказала очень странную вещь.

— Правда? — отозвался Джордж.

— Да. Она мне сказала, что женщины из Союза матерей Крегуэлла, как обычно, нетрезвы.

— Серьезно? — заинтересовался Клод.

— Очень современные дамы, — заметил Джордж. — Так мне когда-то сказала Вайолет. Видимо, это она и имела в виду.

— У нас в Буголаленде «Матери» очень редко бывали пьяны, — сказал епископ. — Я помню только два случая, с черными, естественно.

— Может быть, в этом дело, — сказал майор.

— Массовое пьянство, — заметил Клод, — это психосоциологический феномен, происходящий от общей неуверенности в себе — желания идентифицировать себя с группой и при этом укрыться в пределах собственной личности. Любопытно, что он вдруг проявился среди матерей Крегуэлла.

Трое братьев серьезно обсуждали проблему, незаметно для себя опустошая тарелку с призовыми тартинками миссис Берридж.

Двенадцать часов. Мистер Куайт сообщил:

— Пока что, боюсь, нет ничего определенного, Тиббет. Местные ребята не слишком расторопны, а вы, старина, просите заглянуть очень далеко в прошлое. Мы, конечно, со своей стороны тоже поискали, но ничего не нашли. Так что вам придется подождать.

Час дня. Измотанные помощницы разбежались по домам кормить мужей и переодеваться в праздничные наряды, потому что леди Феншир откроет Праздник ровно в половине третьего.

В Крегуэлл-Грейндже семейство Мансайпл собралось в кухне за быстрым ленчем, как назвала его Вайолет. Это означало, что каждый самостоятельно грабил буфет и холодильник, брал все, что мог найти, и съедал стоя без помощи таких ненужных предметов, как вилка, тарелка и нож. Хозяйка уговорила Эмми остаться и принять участие в этой неортодоксальной трапезе. Вторым и последним чужим человеком был Фрэнк Мейсон. Его никто на самом деле не приглашал, но он решил остаться по своим причинам, и каждый решил, что его пригласил кто-нибудь другой.

В процессе этого необычного ленча, когда миссис Тиббет достался хвост холодного лосося, тушеный персик и ложка картофельного пюре с колбасой — именно в таком порядке, — Эмми нашла возможность спросить Фрэнка Мейсона о злополучной книге, которую он не туда положил.

Молодой человек несколько смутился:

— Да это ерунда. Просто книга отца, она у меня была с собой, когда я привез хлам из Лоджа, и, видимо, оставил ее в кабинете с прочими предметами. Наверняка она где-то в хламе, но леди Мансайпл никак не давала мне возможности посмотреть как следует.

— Я частично возилась с хламом, — сказала Эмми. — Как называется книга?