Патриция Вентворт - На краю пропасти. Китайская шаль (сборник)

– Интересно, что именно она знала, – сказал Рэндал Марч. – Эта ее подруга, сестра миссис Слейд, говорит, что девушка имела обыкновение пробираться в господскую часть дома, пока Дин запирал двери. Флорри могла слышать выстрел или видеть, как мисс Эдамс идет через холл. Она могла спрятаться за занавесками в общей гостиной и видеть, как та сжигает шаль. Кто знает? Эта девушка, Глэдис, сказала только, что Флорри была очень довольна и говорила, что будет богатой, – бедная дурочка!

Мисс Сильвер опустила вязанье и сложила руки.

– Рэндал, я думала, что по крайней мере этой ночью ей ничто не угрожает. Тем не менее я изменила свои планы и все-таки поговорила с ней напрямую. Я знала, что Дин запирает двери на ночь, и решила – это убережет ее хотя бы до утра. И я ошиблась.

Марч с сочувствием посмотрел на нее:

– Вам не в чем себя винить – она сама напросилась.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Я себя не виню, Рэндал. Но я просчиталась. Правда, задним умом мы все умны. У меня не оказалось никакой уважительной причины, чтобы вызвать тебя посреди ночи, но мне было неспокойно и я очень плохо спала. Думаю, меня разбудило падение Флорри. Тогда я не поняла со сна, что это был за звук, но волновалась все сильнее и сильнее, пока не решила сойти вниз и посмотреть. Я разбудила мистера Дэсборо, и мы спустились в холл, оказавшись там в самый разгар поразительной речи Люси. Она, безусловно, не в своем уме.

– Да, скорее всего ей поставят диагноз.

Мисс Сильвер многозначительно посмотрела на Марча:

– Ужасная история, Рэндал. Надеюсь, она не вылезет целиком наружу – не хочется лишний раз расстраивать Лору. Дело в том, что Люси, как и Агнес, была влюблена в Оливера. Над ней стали подшучивать. И Оливер, конечно, тоже не воспринимал ее всерьез. Он смеялся над ней, называя ее за глаза «старушкой Люси». Однажды она это услышала и смертельно обиделась. А потом он сбежал с Лилиан Феррерс, и они с Агнес остались вдвоем – поддерживать друг в друге уверенность, что Оливер поступил с ними несправедливо. У Люси слабый характер, но она, как и многие слабые люди, злопамятна. Даже в школе она копила в душе мелкие обиды, как другие девочки копят комплименты – правда, комплиментов ей никто не делал. После женитьбы Оливера она двадцать два года провела здесь взаперти вместе с Агнес, которую переполняла ненависть. Стоит ли удивляться, что Танис Лайл выросла бессердечной эгоисткой? Стоит ли удивляться тому что Люси свихнулась? Ненависть – это смертельный яд. Двадцать два года обитатели этого дома дышали отравленным воздухом.

Марч кивнул.

– Мрачная картина, – подтвердил он.

– Не то слово! Все эти годы Агнес ждала совершеннолетия Лоры. Она мечтала купить Прайори и оставить его Танис Лайл. И вот Лоре исполняется двадцать один год, она приезжает сюда по приглашению Агнес и бередит старые раны. Все же я уверена, что ничего бы не случилось, не появись тут Джеффри Хэйзелтон. Мало того что он подал идею убийства, он еще и принес в дом оружие. Без сомнения, эта бурная сцена между ним и Танис сильно подействовала на воображение Люси. И все же желание убить могло остаться простой фантазией, если бы не несчастливое стечение обстоятельств в четверг вечером. Сильный ветер всегда действовал Люси на нервы, а тут еще ей показалось, что подвернулся удобный случай, – и она не устояла. С этого момента, мне кажется, она уже не отвечала в полной мере за свои поступки. Когда Флорри стала ей угрожать, Люси проявила большую хитрость. Должно быть, она знала, что горничная пробирается в основную часть дома по ночам и выходит на улицу, поэтому назначила встречу в кабинете и открыла окно – можно было подумать, что кто-то ворвался в дом с улицы и напал на девушку. По-моему, это доказывает, что на тот момент она еще не собиралась второй раз попытаться убить Лору. Думаю, эта мысль пришла к ней позже, после убийства Флорри, когда Люси совсем обезумела. Ее больше ничто не сдерживало, все препятствия казались легкопреодолимыми. Заманив Лору вниз, она намеревалась выстрелить в упор, а потом вложить пистолет ей в руку, полагая, что убитую обвинят в обеих смертях, Прайори перейдет к Агнес, а она сведет счеты с Оливером Фейном. Ужасная история, Рэндал. И когда я спрашиваю себя, кто виноват, не могу не винить Агнес Фейн.

– Что ей было известно? – спросил Марч.

– Сложно сказать. Наверное, она подозревала Люси. Наверное – я не знаю точно. А сама она никогда не скажет – в этом можно не сомневаться. Никогда не станет говорить о своих подозрениях, никогда не объяснит, почему велела Лоре запереть дверь. Но я думаю – это только моя догадка, – что Агнес обнаружила убитую Флорри и поняла, кто это сделал. Когда она увидела Лору в коридоре и велела ей закрыть дверь на замок, то следовала голосу своей совести. Видишь ли, у нее есть совесть и даже злейшего врага, каким для нее была Лора, она никогда не стала бы подвергать настоящей опасности. За это ее можно уважать.

– Да, – согласился Марч. – Как Агнес это восприняла? Она оправится от удара?

– Нет такого удара, от которого бы Агнес не могла оправиться, – сказала мисс Сильвер.

Кэри и Лора уезжали последними. Петра Норт и Максвеллы покинули имение раньше. Дни, проведенные в Прайори – со среды по воскресенье, – прошли, встав особняком в ряду других прошедших дней, из которых складываются недели, месяцы, годы. Быть может, и эти дни когда-нибудь сольются с общим фоном, сотрутся из памяти.

Кэри и Лора коротко попрощались с Агнес Фейн – неприступной, безупречной хозяйкой, неизменно вежливой по отношению к двум уезжающим гостям, – по очереди пожав ледяную руку в красивых кольцах с бриллиантами. О возможности встречи в будущем никто не заикнулся. Покидая Прайори, ни Лора, ни Кэри не обернулись. Они молча сели в машину и поехали. Девушку колотило так, что она не могла остановиться, хоть изо всех сил и старалась не подавать виду.

Дорога шла по лесу, с обеих сторон под голыми ветвями дубов и кедров темнели остролисты. Неожиданно Кэри съехал на обочину, остановил машину и обнял Лору.

– Дорогая, ты вся холодная…

– Не думаю, что я когда-нибудь согреюсь, – прошептала Лора.

– Еще как согреешься! Я тебя согрею. И нечего так трястись – все позади.

– Не могу остановиться, – сказала девушка. – Такое впечатление, что никогда не смогу. Она стоит у меня перед глазами.

– Ты больше ее никогда не увидишь, – резко сказал Кэри. – Слышишь? Никогда. Никого из них ты больше не увидишь. В четверг мы поженимся. Через три рабочих дня – быстрее не получится. Можно, правда, пробиться к архиепископу Кентерберийскому и заплатить тридцать фунтов за специальное свидетельство о браке, но до четверга как-нибудь дотерпим.