Патриция Мойес - Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства (сборник)

– Пьетро будет ждать вас на первый урок в половине третьего, – сказал администратор, вручая им карточки учащихся лыжной школы.

Когда все формальности были благополучно завершены, полковник отправился обратно к подъемнику, чтобы до ленча совершить еще несколько спусков, а остальные решили ознакомиться с деревней и пройтись по магазинам.

– Предупреждаю: английских сигарет вы здесь не найдете! – крикнул им Бакфаст из очереди на подъемник. – А единственный магазин, торгующий американскими, – это Generi Misti [9] Букв.: разные товары ( ит .). , напротив отеля «Стелла». В нем заправляет Роза Веспи… жена Марио… очень приятная женщина… скажите, что это я вас прислал. – И полковник исчез за турникетом.

Санта-Кьяра мало чем отличается от любого другого альпийского курорта. Деревенская улица тянется от массивного белого основания отеля «Стелла» на одном конце до кажущейся невесомой в силу своей архитектуры церкви абрикосового цвета – на другом. Продуктовые и винные магазины, хозяйственный и магазин бытовой химии – маленькие и темные, поскольку предназначены для местных жителей. В противоположность им витрины двух роскошных современных спортивных торговых центров демонстрируют соблазнительную роскошь: в них выставлены красивые свитера, шелковые шарфы и анораки, итальянские модели которых исключительно хороши; обрамляют это восхитительное изобилие ряды сияющих разноцветных лыж и лыжных палок. Во всех магазинах, независимо от того, чем они торгуют, имеются стеллажи с красочными открытками – глянцевыми, имитирующими старинные фотографии, по двадцать лир за штуку или (неестественно-яркие цветные) – по тридцать.

Компания англичан с восторгом бродила по главной улице, глазея на витрины и покупая открытки. Вскоре они обнаружили, что в это время дня – была половина двенадцатого – вся жизнь деревни сосредоточивалась в барах и кафе. Их было бесчисленное множество. Оформление по последней моде – в лиловых и оранжевых тонах – и миланская мебель черного дерева отличали фешенебельный бар «Олимпия»; красный плюш и свечи в птичьих клетках источали дух старой Вены в баре «У Альфредо»; потрепанная обстановка в стиле «ар нуво» с мебелью из хромированных труб помещала кафе «Палома» в нижний разряд иерархии; между тем как не только выскобленные деревянные столы и стулья, но и само название бара – «Шмидт» – делали его практически недоступным для посторонних посетителей. Здесь местные накачивались своим пивом и вермутом и откровенно высказывали то, что думали о приезжих. Лишь когда какому-нибудь гостю удавалось установить по-настоящему доверительные отношения с деревенскими жителями, его иногда приглашали в sanctum sanctorum [10] Святая святых ( лат .). , которая являлась истинным сердцем Санта-Кьяры и откуда исходили все сплетни. В конце концов английские туристы устроились выпить кофе в «Олимпии».

– Наверняка тут баснословно дорого, – сокрушался Джимми.

Так и оказалось. Зато там было очаровательно, и кофе – выше всяких похвал.

Как все члены небольшой группы поняли по одиночеству, в котором оказались на вокзале в Инсбруке, англичане и американцы еще не открыли для себя Италию как страну зимних видов спорта. «Олимпия» была полна нарядных итальянок и француженок, которые предпочли провести утро в праздной болтовне друг с другом, пока их мужья катались на лыжах; кое-где можно было заметить более скромных на вид немцев и австрийцев. Многие при звуках английской речи повернули головы – появился свежий повод почесать языками.

За соседним столиком сидели две молоденькие итальянки, загадочно-прелестные, явно богатые и избалованные. Наслаждаясь кофе, Эмми уловила в потоке итальянской речи у себя за спиной имя баронессы фон Вюртбург. Она толкнула мужа ногой под столом и почти незаметно кивнула назад. Когда девушки ушли, миссис Тиббет сказала, что ей нужно купить сигарет, и Генри пошел с женой в магазин Розы Веспи, пока остальные позволили себе выпить еще по чашке кофе.

На улице Эмми схватила мужа за руку.

– Ну давай, колись. Что они говорили? Я умираю от любопытства.

– Я всегда считал, что ты не интересуешься сплетенями, – укоризненно заметил Генри.

– Не занудствуй. Рассказывай.

Тиббет ухмыльнулся.

– Ладно. Ты не единственная, кто не считает Марию Пиа пай-девочкой, – сказал он. – Из их разговора можно было понять, что они хорошо знали ее в Риме, до замужества. И Франко ди Санти они тоже знали. Скорее всего, у него – ни гроша, и они думают, что баронесса ходит по краю пропасти: судя по всему, с ее мужем шутки плохи.

– Я это сразу поняла. Стоило только взглянуть на него… – Эмми едва заметно передернула плечами. – Бедная Мария Пиа.

– Интересно, почему она вышла за него, если так ненавидит? – задумчиво произнес Генри.

– Может, на самом деле она его и не ненавидит…

– Нет, ненавидит! Ты видела ее лицо там, в Инсбруке?

– Да, но…

– Мы пришли, – сообщил Генри.

Они остановились перед маленьким тесным магазином, над которым красовалась вывеска «Разные товары». Товары действительно были очень разными. Огромные упаковки спагетти и макарон всех форм и цветов теснились рядом с гирляндами детских туфель, связанных наподобие луковых плетенок; красочные открытки (куда без них) делили прилавок с миндалем в сахаре и сыром; пармская ветчина источала соблазнительный аромат рядом с наваленными кучей солнцезащитными очками; изящные бутылки кьянти свисали на крюках вперемешку с салями, мортаделлой и ботинками-снегоступами. В магазине стоял густой смешанный запах чеснока, пыли, сыра и лакричных конфет. И нигде ни малейшего признака сигарет.

Коренастая женщина за прилавком, в белоснежном, без единого пятнышка фартуке, взвешивала мясистые черные оливки на медных, начищенных до блеска весах. Ее волевое загорелое лицо было изрезано смешливыми морщинками, и она безостановочно болтала с покупателем – маленьким мальчиком в рваной полотняной кепке.

– Eccoli ! [11] Здесь: ну вот ( ит .). – Роза Веспи бросила еще пару оливок на и без того уже полную чашу весов и ловко скрутила бумажный кулек, из которого начал вытекать черный сок, как только мальчик сжал его своими маленькими пальчиками.

– Синьора Веспи? – сказал Генри.

– Si, Signore .

– Non parlamo Italiano [12] Я не говорю по-итальянски ( ит .). , – решительно вставила Эмми.

– Ah, Inglese ? [13] А, вы англичане ( ит .). – просияла хозяйка магазина. – Sigarette Americano, no ? [14] Американские сигареты, да? ( ит .).

– Да, пожалуйста, – ответил Генри.

Волна черных нижних юбок колыхнулась над прилавком, когда Роза Веспи, нырнув своим крупным торсом под него, стала шарить в темных недрах. Раскрасневшаяся, с победным видом, она возникла вновь, словно Афродита из пены морской, с четырьмя пачками «Кэмела».