Рональд Нокс - Все еще мертв. Фальшивые намерения

Он вышел и вскоре вернулся с роскошным пальто, щедро отделанным каракулем.

– Нет, не подходит, тут написано «Х. Клаус», а таких Клаусов у нас в картотеке много.

– Да и дата другая, – подтвердил Бридон. – Мистер Ривер-младший – наверное, вы читали о нем в газетах, – умер не позднее пятнадцатого числа, а эта вещица найдена семнадцатого. Меня больше интересует номер 579. Он зарегистрирован четырнадцатого, во вторник, верно? Хотя, судя по журналу, это легкий плащ, а я ищу теплое пальто. Можно взглянуть?

Долго искать не пришлось, все плащи, попадавшие в гамму цветов между бежевым и серым, висели прямо перед ними. Номер 579 не имел метки с именем владельца, а фирменная этикетка указывала на Лондон. Зато один из его карманов был сильно оттопырен, что обещало интересные находки.

– Разве вы не убираете вещи из карманов?

– Только самые ценные, мистер Бридон, или те, что могут указать нам на хозяина. Тут есть письмо. – Макферсон достал его и развернул. – Но, как видите, адрес наверху оторван. Так обычно делают, когда хотят запомнить адрес, если нечем его записать. Конверт отсутствует, внизу подпись – Деннис. Есть еще сверток, в него я не заглядывал. Он куплен в магазине, через почту не проходил, поэтому нет никаких сведений об адресе или владельце. Но мы можем раскрыть его, мистер Бридон, если вам любопытно.

Сверток был упакован в плотную грязноватую бумагу с оторванным краем и туго перетянут бечевкой. При виде его невольно приходило в голову, что он куплен в скобяной лавке. Эта догадка сразу подтвердилась. Внутри лежала одна вещь – новенькое долото. В другом кармане нашлась лишь курительная трубка. Мистер Макферсон справедливо классифицировал данный предмет как не поддающийся идентификации.

– Насчет письма, – произнес Бридон. – Кому оно адресовано? Раз подписано просто «Деннис», вряд ли писавший обращался к адресату «Уважаемый сэр»?

– Вы правы, но тут удача снова против нас: в обращении есть только первый инициал: «Дорогой К!» Я забыл, как звали мистера Ривера?

– Колин. Все сходится. Самое забавное, что у него действительно был близкий друг по имени Деннис. Можно прочитать?

– Конечно, мистер Бридон, конечно. Письмо совсем короткое, но если это чем-нибудь вам поможет…

Письмо оказалось немногословным. Оно было без даты, а текст гласил:

Дорогой К! Желаю тебе всех благ и отличного настроения в грядущее совершеннолетие. Пиво за мной. Твой Деннис.

– Странное дело, – пробормотал детектив. – Совпадает имя отправителя и инициал адресата, да и само послание вполне в духе студента, поздравляющего однокашника с днем рождения. Мистеру Риверу, насколько я знаю, в прошлом году исполнился двадцать один год. Но, конечно, ничего нельзя определить наверняка, пока мы не найдем автора письма или хотя бы образец его почерка. А пока лучшее, что я могу сделать, это пригласить сюда миссис Хемертон – сестру мистера Ривера-младшего – и показать ей плащ, чтобы она могла опознать его. Вы не поверите, но недалеко от дома нашли еще один плащ, и все решили, что именно он принадлежал ее брату.

– Нет необходимости беспокоить родственников покойного, мистер Бридон. Если вы оставите свой адрес и подпишете квитанцию о выданных вещах, можно сразу забрать их. Компания несет лишь ограниченную ответственность за найденный багаж, поэтому строгостей у нас нет, если не считать предметов особой ценности. Если хотите, я могу завернуть их и отправить вам по почте.

– Нет, спасибо. Лучше я возьму их с собой, а потом расскажу вам, что о них сказали в Дорне. Кстати, где вы обнаружили этот плащ? По дороге в Пенстивен?

– Нет, в Аберфойле. Видимо, ваш друг ошибся поездом. Или отправился в Аберфойл, чтобы на половине пути пересесть на Пенстивен. Хотя это странный способ добраться до Блэруинни.

– Ну, как вам Дональд Ривер? – поинтересовалась миссис Уочоуп. – Он не пытался обратить вас в свою веру?

– По-моему, он очень приятный человек, – ответила Анджела, делая новый стежок. – Хотя, по правде говоря, мне было его жаль.

– Не надо жалеть людей за их старческие причуды. У меня таких нет, но я не признаю старости, я с ней сражаюсь. Ничто не дает респектабельным людям такого удовлетворения, как забота о своих грехах. Если же вы жалеете его за потерю сына, то уверяю…

– Нет, я имела в виду другое, – возразила Анджела. – Мне было его жаль, потому что, пока мой муж общался с Хемертонами, мистеру Риверу пришлось говорить со мной. А я боюсь, что гораздо больше он хотел побеседовать со своим другом из «Большого круга», мистером Райтом.

– Ну, вы скромничаете! Разумеется, старый дуралей вроде Дональда всегда предпочтет пообщаться с молодой дамой, это всем известно. На собратьев по вере у него хватает времени. Между нами говоря, зачем ему с ними общаться? Если бы я ударилась в религию, то стала бы квакершей, у них, по крайней мере, все молчат. И вообще, какой смысл беседовать с религиозными людьми? Они сами говорят, что для этого будет еще целая вечность. Лучше уж обменяться парой фраз с нами, грешниками, пока есть возможность. Отсюда еще не следует, что я включила вас в список грешниц… О чем я говорила? Ах, да, Дональд Ривер. Он любит подобное, потому что религиозен от природы. Все Риверы таковы. Генри всегда отзывается презрительно о священниках, но сам очень суеверен, а это близко к вере, не правда ли?

– Разве майор Генри суеверен? Вот уж никогда бы не подумала.

– Вы с ним знакомы?

– Нет, только понаслышке. Но мне казалось, он не похож на людей такого типа.

– Люди суеверного типа и люди просто суеверные – не одно и то же. Однажды Генри чуть не убил свою служанку за то, что она притащила в дом павлинье перо. Вот почему он так нервничает из-за истории с беднягой Колином. Боится, что в следующий раз Макуильям увидит его собственное тело. Если это случится, я думаю, Генри просто ляжет и умрет, как принято у черных. Так, по крайней мере, я слышала.

– Значит, вы не верите, что он всерьез подозревает обитателей поместья? И все эти разговоры про большевиков и прочее – для отвода глаз?

– Не только. У людей такая каша в голове! Майор верит в большевиков, потому что хочет в это верить. И он хочет в это верить, потому что предпочитает, чтобы за ним охотились красные, а не какой-нибудь призрак. Добавьте сюда семейное проклятие. Помните, я говорила: наследство никогда не переходит от отца сыну? На самом деле, правда в этом лишь то, что большинство наследников у Риверов успевали умереть, так и не вступив в своих права. Обычное дело в местных семьях. Помещики – люди богатые, и им ничего не стоит дотянуть лет до восьмидесяти. А их несчастные наследники, не зная, чем заняться, отправляются на сафари в Африку, охотятся на гиппопотамов, воюют где попало и упиваются до смерти. Как говорится, конец один. Но Генри мечтает получить Дорн и страшно боится, что злой рок доберется сначала до него.