Глэдис Митчелл - Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! [сборник]

Он осторожно вернулся к кровати и посмотрел на Тома. Вряд ли он мог оказать ему какую-либо помощь. А вот тем, кто остался в доме викария, угрожала серьезная опасность. На них двигалась толпа человек в сорок, и Джонс не сомневался, что если начнется заварушка, большинство зевак присоединятся к остальным.

Он недоумевал, откуда в деревне взялось столько алкоголя, но потом сообразил, что взбудораженным крестьянам могло хватить и кружки пива, чтобы войти в раж и потерять голову.

Джонс выскочил из дома через заднюю дверь, перемахнул через забор, пролез сквозь зеленую изгородь, одним прыжком преодолел высохшую канаву и бросился бежать. Вскоре он поравнялся с головной частью процессии. Пригнувшись за оградой, отделявшей его от улицы, Джонс прибавил ходу и вырвался вперед. Взмокший от пота, взъерошенный, едва переводя дух, он подлетел к дому викария и заколотил руками в дверь.

— Они идут! — прохрипел он, ввалившись в прихожую мимо открывшего ему Нао. — Забаррикадируйте все входы! Защищайте колодец!

Через пару минут они услышали шум приближавшийся толпы, но вместо того, чтобы двинуться к дому викария, она повернула к церкви. Прежде чем кто-нибудь успел понять, что происходит, Хэллем выбежал из дома и бросился через сад к воротам, ведущим к церковному двору. Джонс последовал за ним.

— Скорее! Они убьют его! — крикнул он.

Вслед ему за викарием кинулись Нао, Лили Саудолл и миссис Брэдли.

Но толпа не собиралась входить в церковь. В храме святого Фомы, в маленькой нише над порталом, возвышалась статуя. Сразу нашлись услужливые спины для «живой лестницы» наверх и услужливые руки, чтобы стянуть статую святого с пьедестала. Женщины внизу приняли ее на расстеленный холст и уложили на тележку.

Джонс и Нао с трудом держали вырывавшегося Хэллема.

— Все в порядке, — успокаивала его миссис Брэдли. — Это лишь статуя начала девятнадцатого века, и потом они все равно вернут ее.

Викарий пробормотал:

— Господи, что за мерзость они задумали?

— Прочитайте «Золотую ветвь», друг мой.

— Это про магию?

— Как вам сказать — и да, и нет.

— Интересно, надолго это? — произнес Джонс.

— А где у нас ближайшая вода? — спросила миссис Брэдли.

— На вершине Гутрум-Даун, — ответила Лили. — Но сейчас там грязь.

— Проблема в том, что я оставил Тома Теббаттса одного в доме доктора, — сообщил Джонс. — У него сотрясение мозга или нечто подобное. Он так и не пришел в себя.

— А где Мортмэйн? — поинтересовался Хэллем.

— Бог его знает! — пожал плечами Джонс. — В этом человеке есть что-то зловещее, правда.

— Доктор Мортмэйн на нашей стороне. Он помогает мне спрятать тело, — заявила миссис Брэдли.

Увидев их удивленные лица, она не удержалась от ухающего смешка.

Том Теббаттс пришел в себя. Первое, с чем он обратился к миссис Брэдли, которая вошла в дом доктора через кухню и сразу принялась снимать его окровавленную повязку с профессиональной ловкостью и столь же профессиональным бессердечием, был вопрос:

— Это миссис Пэшен меня отравила?

— Неизвестно, — ответила она.

— А папы в комнате не было, — продолжил Том.

— Я так и думала, — кивнула миссис Брэдли.

Она осмотрела пятна крови на повязке, с сомнением поджала губы, затем свирепо ухмыльнулась и, свернув бинт, положила его на камин. Ее внимание сосредоточилось на легком шраме, темневшем над левой бровью Тома.

— «Кто это сделал? Мышка», — с улыбкой процитировал он, глядя на нее.

— Что с тобой стряслось, Том? — спросила миссис Брэдли.

— Как вы и сказали, я пробрался в комнату, но папы там не оказалось. Вообще было не похоже, что там кто-то лежал: кровать заправлена, шторы опущены, и еще этот запах, знаете, когда пахнет не людьми, а старой мебелью и пылью. Тогда я пошел к ней и спросил: «Где папа?» Она долго не отвечала, а потом заявила: «Твой папа умер, но мы не хотели тебе говорить, боялись, что станешь реветь». Реветь! Я — из-за отца!

Рассмотрев шрам, миссис Брэдли произнесла:

— Сможешь добраться до дома викария, Том?

— Да, только боюсь, что меня стошнит.

— Тогда иди к себе. А я отправлюсь на Гутрум-Даун — буду собирать фольклор.

Том усмехнулся:

— Деревенские пошли к церкви, чтобы искупать идола.

— Это не идол, а святой Фома.

— Ну, да. Пастор ей молится.

— Не ей, а ему, мой невежественный друг.

Лицо у Тома было бледным, однако теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Миссис Брэдли наблюдала за ним, медленно и ритмично качая головой. Значит, она правильно оценила характер Теббаттса-младшего.

— Короче, я ухожу, — сказала она, — но не раньше, чем ты расскажешь мне, как оказался на Гутрум-Даун.

— Когда?

— Когда тебя там нашли и отнесли к доктору Мортмэйну.

— Но я не поднимался на Гутрум-Даун.

— Вот как? Любопытно, — произнесла миссис Брэдли таким тоном, словно ее не интересовал его ответ.

— Меня потащила туда мать, когда я сообщил, что отравился грибами, которыми меня накормила миссис Пэшен.

— А Пэшен тоже их ел?

— Да. Он был страшно болен.

— Ясно, — рассеянно отозвалась миссис Брэдли. — Всегда страшно больной Пэшен — просто фирменный знак вашей деревни.

— Он едва не помер, по крайней мере она так говорит.

— Она — это…

— Моя мать.

— И она повела тебя на холм?

— Да. Но по дороге я начал отключаться, а очнулся уже в этой комнате.

Миссис Брэдли покачала головой.

— Я уверен, что меня отравили!

— Несомненно, друг мой.

— Причем отравили намеренно.

— Да.

— Потому что я узнал, что папы нет в комнате.

— И?

— Думаю, они убили его.

— Почему ты так решил?

— Или он убил себя сам, из-за того, что сделал с мистером Миддлтоном.

— Том, опиши мне мистера Миддлтона.

— Большой, черноволосый, с красным лицом. Глаза блестят, а зубы очень белые, когда смеется. Он постоянно шутит и всех подкалывает, хотя шуточки у него не для дам. И еще рассказывает, как спасает женщин из разных передряг.

— Передряг?

— Ну, когда к ним привязываются и все такое.

Миссис Брэдли плотоядно улыбнулась, и веселое выражение лица Тома сразу сменилось настороженным. Ее улыбку тоже можно было назвать веселой — как у тигра, который, оскалив зубы, вонзает когти в свою жертву. Том осторожно встал с кровати и начал обуваться. Оглянувшись на нее с опаской и в то же время с вызовом, он взял с камина окровавленный бинт и снова обвязал им голову.

— Ну, я пошел, — сказал Том.

Миссис Брэдли кивнула, проводила его до двери и проследила за ним взглядом, пока он не исчез за поворотом. Потом вышла на улицу и направилась к дому викария. Желание «собирать фольклор» у нее, видимо, пропало. Зайдя в дом, она ткнула кулаком под ребра подпрыгнувшего от неожиданности Джонса и, посмеиваясь, спросила, у кого в деревне есть сборник его избранных трудов.