Николай Животов - Убийца

– А лекарство и подкуп рабочего?

– Не наболтал ли пьяный ерунды? Если бы Куликов хотел отравить тестя, зачем ему подкупать рабочего? Он и сам мог это проделать десятки раз, живя вместе с тестем под одной кровлей.

Ягодкин пожал плечами.

– Трудно, ваше превосходительство, отказываться от своих убеждений. Насколько я горячо убежден в самозванстве душегуба и готов положить голову на пари, настолько же вы убеждены в противном и, конечно, желали бы доказать, что вы правы, но…

– Ошибаетесь, – перебил Густерин, срывая с носа пенсне и делая резкое движение рукой, – я вовсе не имею никакого убеждения в этом деле. Я действую только с необходимой осторожностью, как и всегда в подобных делах! Напротив, я теперь почти на вашей стороне, и мне хочется только выждать пару дней, пока получим донесения из Орла. Согласитесь, что пара дней не имеет значения.

– Имеет, ваше превосходительство: в пару дней Макарка может отравить тестя, ограбить все деньги и, бросив жену, скрыться. А вы знаете, что поймать Макарку нелегко! Если мы упустим его теперь, можно быть уверенным, что он не скоро явится в Петербурге! С капиталами Петухова и бриллиантами Самбери он легко проберется не только на юг, но и за границу.

Густерин стал крупными шагами ходить по кабинету, что свидетельствовало о его возбужденном состоянии.

– Разве рискнуть, – рассуждал он громко сам с собой, не обращаясь ни к кому, – арестовать будто бы по заявлению Степанова. Гм!.. Ри-ско-ван-но!..

– Ваше превосходительство, клянусь вам моей тридцатилетней службой, что здесь риска нет ни малейшего! Согласитесь, что я тоже не мальчик, способный увлекаться миражами.

– Знаю, знаю, но от ошибок и увлечений никто не гарантирован.

Густерин продолжал шагать по кабинету, когда вошел курьер и подал телеграмму. Он быстро разорвал печать и вслух прочел:

«Доношу вашему превосходительству, что Куликов разыскан, задержан, и с первым поездом мы везем его в Петербург. Управа выдала удостоверение, что другого Куликова в составе орловских мещан не имеется».

Ягодкин задрожал от удовольствия, и глаза его заискрились, он сдвинул очки на лоб и торжествующе смотрел на своего начальника. В свою очередь и Густерин вздохнул с облегчением.

– Ну, вот, теперь зятя Петухова можно смело взять без всяких церемоний! Это не только не будет произволом, но даже обязанность наша.

– Когда же вы полагаете его взять?

– Разумеется сегодня, сейчас! Теперь нельзя терять ни минуты!

– Не забывайте, ваше превосходительство, что мы имеем дело с закоренелым разбойником, совершившим десятки побегов и умеющим обставлять свои дела с адским искусством. Взять такого преступника не легко! Я боюсь…

– Не бойтесь, я сам буду участвовать в аресте! – Густерин подчеркнул «сам» с такой внушительностью, что Ягодкин замолчал.

– Мы сделаем облаву на дом Куликова и завод Петухова. Надо окружить и занять все выходы.

– Я рекомендовал бы связать злодея по рукам и ногам!

– Связать?! Какие отсталые у вас приемы?! Это пятьдесят лет тому назад городовые водили арестантов на веревочке! Зачем же вязать, делать скандал, когда можно вежливо попросить его в карету и доставить к нам. А отсюда уж он не уйдет!

Ягодкин пожал плечами.

– Да вы уж не заботьтесь, когда я сам буду на месте.

– Слушаюсь.

– Пригласите ко мне всех чиновников, занимавшихся розысками по делу Куликова, и узнайте, сколько у нас свободных лиц.

– Сию минуту. А местную полицию предупредить не прикажете?

– Нет, – сердито ответил Густерин и сел к столу.

Он стал обдумывать план действий.

«Нужно нагрянуть к вечеру и принять все меры, чтобы не делать скандала. Положим, основание для ареста у нас есть, но все-таки соблюдение тайны весьма желательно. На сопротивление я не рассчитываю, и поэтому всякий шум был бы излишним скандалом. Вот только что следовало бы, кстати, арестовать и его рабочего-шпиона. Хорошо получить бы сведения, где теперь находится Куликов, но послать если агента, он, пожалуй, спугнет голубка и наделает нам после хлопот. Все равно, отправимся на „ура“!.. Удивительно, как это до сих пор Куликов не подозревает, что за ним целый месяц шпионят! Такой старый, опытный громила и зевает! Это меня больше всего убеждает, что он вовсе не Макарка. Во всяком случае что-то тут есть, а что именно, мы скоро узнаем».

Густерин позвонил.

– Пригласите ко мне дежурного надзирателя!

Через минуту дежурный явился.

– Поезжайте сейчас в резерв и скажите, чтобы немедленно прислали ко мне человек пятнадцать городовых и несколько околоточных. Только чтобы сейчас явились.

– Слушаюсь.

Вошел Ягодкин с целой толпой чиновников. Все почтительно остановились у дверей и отвесили низкий поклон.

– Здравствуйте, господа. Мы все отправимся через два часа в облаву на петербургскую сторону, на постоялый двор Монокина.

Густерин никогда заблаговременно не говорил агентам, где и какое дело предстоит. Он опасался, что в семье не без урода и среди агентов может найтись изменник, который ради личных выгод предупредит об обыске и даст возможность скрыть следы преступления.

– Мы едем не к Монокину, а должны сегодня арестовать Куликова, – начал он, когда все агенты удалились. – Получена телеграмма от Иванова, который везет настоящего Куликова; значит, зять Петухова, если и не Макарка-душегуб, то во всяком случае какой-то самозванец, проживающий по чужому паспорту.

– Нам хорошо бы поспешить, – произнес один из чиновников; – по моим сведениям, на заводе происходит что-то неладное. Сегодня Куликов вышел из больницы и долго сидел в своей квартире с рабочим-шпионом. Мне обещали дать знать, если случится что-нибудь значительное.

– Но до сих пор известий нет?

– Нет, я ничего не получал.

– Прекрасно. Значит, пока все благополучно, а в начале седьмого мы будет там. Ягодкин возьмет на себя облаву завода. В его распоряжении будет десять переодетых городовых и восемь наших агентов. Все три чиновника, производившие дознание, с четырьмя агентами и пятью городовыми займут дом Куликова. Им же я поручаю арестовать сообщника Куликова, рабочего. Сам я с двумя агентами арестую Куликова. Приготовьте две кареты. Я предполагаю сегодня же сделать, в присутствии арестованного Куликова, первоначальный обыск в его квартире. Это необходимо для того, чтобы опечатать квартиру и поставить караул. Ягодкин будет помогать мне при производстве обыска на квартире, а трое чиновников займутся обыском на заводе. Ровно в шесть часов мы тронемся в путь. Городовых и агентов отправьте с одним из чиновников к заставе на конке. Пусть ждут у самой заставы, разбившись кучками по пять человек. Чиновники и Ягодкин поедут со мной в каретах. Остальное я прикажу на месте. А теперь можете разойтись.