Николай Животов - Убийца

– Помилуйте, одна рюмка гривенник! Хорошо еще, что я не закусываю, а то разорение! И почему это они так дерут?!

Из Москвы Павлов телеграфировал Степанову лаконично:

«Везем Куликова».

Эта телеграмма была получена уже после известной читателям катастрофы. Из Москвы наши путешественники отправились с почтовым поездом и на следующий день, в одиннадцать часов утра, были в Петербурге.

Павлову страшно хотелось немедленно ехать на завод Петухова, но Иванов уговорил его посетить сначала вместе Густерина и доложить ему все подробности. Павлов согласился. Едва они вошли в управление сыскной полиции, как им сообщили уже о вчерашнем происшествии. Макарка-душегуб успел отравить тестя, убил, кажется, жену и под носом у Густерина скрылся.

Как громом поразила эта весть Павлова.

– Значит, опять опоздали, – прошептал он, опустив руки! – Господи! Неужели на роду мне написано всегда опаздывать?!

Сыскное отделение все было на ногах… Густерин со всеми остальными участниками облавы отправлялся на обыск в дом мнимого Куликова… Когда ему доложили о прибытии Иванова с задержанным Куликовым, он немедленно их принял.

– Здравствуйте, господа, поздравляю вас. Ну, господин Куликов, расскажите, как вы продали свой паспорт Макарке-душегубу.

– В этапе, ваше превосходительство, мы поменялись кличками… Больше я ничего не знаю.

– А вы узнали бы этого Макарку?

– Узнал бы!

– Посмотрите на эту карточку…

– Он! Он, разбойник, – воскликнул Куликов, смотря на карточку владельца «Красного кабачка».

Зять Петухова никогда не снимался и никому не давал своих фотографий, но, при разрешении питейных заведений, обязательно требуется предоставление в полицию фотографии, и поэтому он должен был сняться. Эта-то карточка и лежала теперь на столе Густерина.

– Уверены ли вы, что это он?

– Еще бы! Вот эти выдавшиеся скулы, глаза навыкате – других таких не встретишь… И потом у него выжженная метка на левой руке, выше локтя… Метка имеет вид круглой раны. Сейчас можно посмотреть?

– К сожалению, сейчас мы ничего не увидим! Злодей скрылся!.. Во всяком случае, я попрошу вас остаться у нас…

– У вас? Значит, вы меня арестуете?..

– Вы, как лицо, продавшее преступнику свой паспорт и содействовавшее ему к побегу, несомненно, имеете причастность к делу, а, ввиду вашего признания, я вправе подвергнуть вас личному задержанию.

Куликов посмотрел на Павлова и Иванова.

– Они обманули меня, – произнес он грустно.

– Никто вас не обманывал! Вы должны находиться здесь для очной ставки с Макаркой…

Густерин сделал знак Иванову, и он повел арестованного.

– Мои обязанности окончены? – спросил Павлов.

– Разумеется. Может быть, вы хотите присутствовать при обыске?

– Нет… Я хочу повидать отправленных в больницу Петухова с дочерью.

– Как вам будет угодно, вы свободны.

Павлов удалился, а чиновники сыскной полиции со своим начальником отправились на обыск. Ягодкин с двумя агентами вчера же выразил желание ночевать в квартире Макарки, не прерывая розысков. Они не ложились спать и всю белую ночь наблюдали за расставленными пикетами, выслеживали расположение окрестностей, искали возможных выходов, выстукивали стены и полы. Уже под утро, расставив везде новые смены и дав подробные инструкции, Ягодкин прилег на диване, приказав одному из агентов дежурить в квартире. Он сейчас же крепко уснул. Гробовая тишина кругом повлияла и на агента, который вскоре также уснул. Прошло часа три, как вдруг сильный стук в окно заставил спавших вскочить. Они протерли глаза и удивленно озирались… Стражник, стоявший в окне, махал им палкой и указывал на дверь, ведущую в кухню.

– Что случилось?..

– Вы крепко спали, а Макарка расхаживал по комнатам с топором, – отвечал стражник. – Если бы он не увидел меня у окна, то, верно, разрубил бы вам обоим головы.

– Где же он?

– Ушел в ту дверь, в кухню! Как увидел меня, так и юркнул туда.

– Стража там у окон кухни, на месте?

– Все на месте. Выйти из дому он не мог!

– Хорошо ли видели? Макарка ли это?

– Тот самый, зять Петухова, которого мы арестовали! И платье на нем то же, а топор маленький, английский.

Они вошли в кухню. Топор валялся в углу.

– Этот?

– Этот самый!

– Сомнения не может быть! Злодей здесь, в кухне, но где?! Большая плита, стол, кровать. Пол каменный. Две стены наружных, третья деревянная переборка, выходящая в кабинет, и четвертая тоже деревянная, выходящая в коридор. Значит, тайные выходы могут быть только в полу. Нужно вскрыть весь пол.

Скоро прибыл Густерин с чиновниками для обыска. Ему доложили о происшедшем.

– Да, разумеется, приступим немедленно к разборке пола! Это облегчает наш труд! Пришлось бы ломать все стены и полы, а теперь мы, без сомнения, ограничимся одной кухней!..

Несколько рабочих начали вынимать плиты. Пол оказался двойной, под плитами лежал деревянный настил и затем уже грунтовая земля. Решили снимать щиты рядами и разбирать настил. Первый ряд, ближайший к наружной стене, был разобран в полчаса, но настил плохо поддавался ломам, пришлось разбивать доски топорами; грунт тоже раскапывали, ограничиваясь верхними слоями земли. Работа двигалась медленно. Густерин оставил при работах Ягодкина и приступил к обыску в других комнатах, начав с кабинета. Первое, что бросилось ему в глаза, была толстая ременная плеть со следами запекшейся крови. Нервная дрожь пробежала у него по всему телу, когда он взял эту плеть в руки.

– Несчастная жена! Такою плетью не бьют даже лошадей!

Большой письменный стол был завален разными безделушками, счетами и бумагами завода Петухова. Опытный взор Густерина упал на склянку, с надписью «осторожно». В этой склянке, наполовину пустой, был раствор сулемы.

– Вот чем отравил злодей старика Петухова!

Плеть и склянка были опечатаны и приобщены к вещественным доказательствам.

– При наличности таких данных, – произнес Густерин, – можно передать дело судебным властям! Необходимо сейчас же съездить за следователем.

Обыск продолжался. В камине нашли свежий пепел, свидетельствовавший, что недавно жгли много бумаги. Тщательно агенты вынимали из камина все уцелевшее от огня и складывали бережно в пакет. Слесарь открыл ящики письменного стола; в них хранились груды разных вещей и бумаг; все это выворотили на диван и стали разбирать.

– Что это? Три футляра с графской короной. Футляры пустые, но внутри, на атласной подкладке – герб графов Самбери!

Сомнений нет: это футляры из-под бриллиантов, похищенных при убийстве камердинера. Может быть, это футляры от тех самых драгоценностей, которые возил Макарка к немцу-ювелиру. Он сунул пустые футляры в стол и забыл после об их существовании! Улика очень веская.