Александр Шерман - Шерлок Холмс в России

Потом началась Сура. На ее берегах много удивительно красивых мест. Есть и такие, от которых жаль оторваться, несмотря на осеннюю погоду.

Ватсон читал газету, купленную в Москве, а Холмс знакомился с пассажирами и уже завел разговор с какой-то дамой, ехавшей с своим мужем в Карсун… Дамочка ела все время конфеты и болтала без умолку.

— Вы тоже в Симбирск? — изумилась она, узнав от Шерлока Холмса, что он ей по пути до самого места.

— Скажите пожалуйста! Слышишь, бюрократ, — обратилась она к мужу, — господин тоже едет в Симбирск. Иди познакомься.

Муж вежливо пожал руку Холмсу и вновь заснул на своем месте.

— Да! Еду вот в Симбирск, — начал Холмс, — и совершенно не знаю, куда я еду… Мне кажется, что я еду в какую-то Австралию, к дикарям…

— Помилуйте, — возмутилась собеседница. — У нас много интеллигенции, у нас очень много людей из общества…

— И если они все так же красивы и образованны, как вы… — заметил вскользь Холмс, — то я начинаю думать, что я еду в Париж…

Дамочка приняла комплимент, как и подобает, с должной скромностью, покраснела, потупилась, но взор ее ясно показал сыщику, что она далеко не прочь наставить мужу некоторое украшение на лоб.

— Матушка! — пророкотал ее благоверный. — Скоро Инза, так будь добра, не забудь купить мне зубровки. Опять ревматизм.

— Хорошо, хорошо, мой зубренок… Не забуду… Ну, а вы что будете делать в Симбирске? — обратилась она к Шерлоку.

— Я еду по делам трамвая. Скучно разговаривать на такую тему. Расскажите мне что-нибудь про ваш Симбирск…

— Начинаю… Город на берегу Волги… Мимо река Свияга. Лучшая улица Большая. Самый лучший дом — Кадетский корпус и барона Штемпеля. У нас есть театр и там теперь драма. Летом шато-кабак Чурашевой во Владимирском саду. Гулянье на Венце. Есть у нас чудный Карамзинский сад и там памятник… Есть хороший магазин, — например, Пастуховский.

Одно слово «Пастуховский» как-то приподняло дамочку, глаза ее заблестели, засверкали, а муж ее сразу проснулся.

— Что, что, матушка? Что Пастуховский? Сколько?… — забормотал он во сне, очевидно, ненавидевший магазин Пастухова за то, что слишком часто наведывалась туда его легкомысленная половина.

— Ну-с, что у нас еще особо примечательного?… Кажется, больше ничего нет. Воздух у нас хороший, климат здоровый, волжский, часто весною, впрочем, заболевают то ревматизмом, то простудной ломотой и еще кое-какими болезнями…

— И что же, многие страдают этими болезнями? — спросил Шерлок Холмс.

— Да! Прежде страдали очень многие…

— А теперь?

— А теперь мы этих болезней не боимся…

— Как не боитесь? Ведь эти болезни, как например ревматизм, считаются почти неизлечимыми.

— Это было раньше, пока в Симбирск не приезжал Георгий Санфиров.

— Кто это Георгий Санфиров? — спросил Шерлок Холмс.

— А это известный изобретатель единственного в мире целебного средства «Радикал», незаменимого при лечении ревматизма, простудной ломоты, сыпи, чесотки, лишая, экземы, золотухи, застарелых накожных ран, геморроя, вередов (чирий), поранений, порезов, ушибов, ожога, обваренья кипятком и потения ног.

— Да, да! Я о «Радикале» Георгия Санфирова слышал очень много лестного, — сказал доктор Ватсон. — Кстати, вот у меня московская газета, и в ней перепечатано из симбирской газеты «Народные вести» благодарственное письмо одного из больных, именно из № 92 «Народные вести».

— Станция Инза! — провозгласил кондуктор. — Пересадка на Симбирск!

Публика заметалась. Начали связывать чемоданы, баулы, дорожные пледы, корзинки.

— Ты, матушка, тут найми кого-нибудь из алгвазилов, а я прямо в буфет пройду, — решил супруг дамочки.

— Сейчас будет обед, Ватсон, — сказал Холмс, — помогая дамочке собрать ее шляпки, тряпки и проч.

Поезд встал. Публика повалила в вокзал. Дамочка визжала, кричала на носильщика и вносила сумбур в перетаскиванье ее вещей.

А поезд уже шел на Симбирск. Пропала сзади Шарлава, промелькнули Чуфарово, Вешкайма, Майна… Проехали село Вырыпаевку, мост через Свиягу и очутились на вокзале… Город сиял огнями… Началось движение на вокзале, крики, перебранка, лошадиный топот… Сыщик и доктор ехали сзади дамочки, пригласившей их к себе в гости…

— Хорошо, что эта барынька везет нас к себе, — шептал Холмс молчавшему доктору. — А то номера в провинциальном городишке, — это… Это, мистер Ватсон, место, где клопы — людоеды не хуже австралийских дикарей…

На Покровской улице они остановились, а через полчаса сидели за чаем в уютной гостиной дома помещика Ноздрева-Манилова.

Моросил мелкий осенний дождик. Все казалось серым: и дома, и сады, и весь город. Волга спряталась за сетью дождя и казалась страшно скучной.

Через деревья Владимирского сада неслась разухабистая мазурка военного оркестра. К кассе подходили одинокие обыватели и брали билеты. Не смотря на музыку и освещение — было скучно… Публики было много. Артисты шумно пили пиво на веранде ресторана, вспоминая каждый сборы в Варшаве, Харькове, Одессе, именно там, куда ни разу не заносила их судьба или, вернее, антрепренерская рука.

Артистки уныло, с голодными глазами, бродили мимо скамеек, где уселась публика в ожидании спектакля, и предлагали свои услуги насчет «веселого времяпрепровождения». Кругом разносился аромат разврата, продажности, фальши и… голода… За шорохом шелковой юбки артистки и фальшивых камней в ее кольцах чудился голод. Искали новых острых ощущений и новых приключений купеческие сынки, несколько помещиков, учащаяся молодежь. По площадке «гулял» с артисткой-примадонной студент в николаевке [4] … в николаевке — т. е. в форменной студенческой шинели. . Было смешно смотреть на его деланную английскую походку, нарочито «подагричную» и развинченную, и на его рыжие волоса и усталое, поношенное веснушчатое лицо. Примадонна все свои нервы напрягала для того, чтобы заинтересовать «барина» и «подковать» его на ужин со всем, что полагается для ужина в отдельном кабинете.

В сад вошли еще два скучающих господина. Оба одеты были шикарно и, по всей видимости, тоже искали приключений. Один был высокого роста и немного сутул, другой был маленький, толстенький и неимоверно весел. Они сели на веранде за столик и спросили портвейну и завтрак.

Музыка играла какой-то оживленный вальс.

— Так вы говорите, господин Иванов, что всех знаете в Симбирске? А ну, скажите мне от нечего делать фамилии и имена всех сидящих здесь в саду… — предложил высокий.

— Давайте на пари. Если кого не назову, ставлю дюжину шампанского. В противном случае вы ставите. Идет?

— Идет. Я думаю, что вы проиграете пари.

— Увидим… Итак (толстенький начал тыкать пальцем в публику, хорошо освещенную электричеством, или показывать глазами.) Видите: студент с английской походкой — г-н Летнинский. Богат, глуп, развратен и пр. С ним наша примадонна Энская. С идиотом из банка Половкиным — Марья Ивановна, с Кошкиным — Дуня Фаланина, вон там наша несравненная Ольга Ивановна, с ней Анютка, по прозванью «нищенка», с артистами пьет коньяк баронесса, сестра базарного цирюльника Грошева. Вот как у нас! И баронессы есть. Рядом с ней акушерка Шаландова, зарабатывает массажем около 1000 рублей, с чего такая мятая и потрепанная. Массаж это так только, ширма. Вон там Маша черненькая с Грязевым…