Поль Альтер - Семь чудес преступления

Через тридцать секунд Майкл уже бежал по аллее, пересекающей сад. В это время ранних сумерек было еще достаточно светло, чтобы все видеть ясно. С листвы стекали капли дождя, а на мокрой земле очень четко отпечатались следы ног. Кто-то опередил Майкла на аллее.

В самом ее конце, на уровне «Ворот в потусторонний мир» на ветру дрожало пламя масляной лампы, подвешенной на длинной бечевке и привязанной к большому кругу из кованого железа, соединявшего колонны ворот. Небесная сфера, помещенная в самодельную пирамиду из четырех палок, представляла собой странный аттракцион, так как человек, лежавший возле нее на животе, простирал к ней руки, как будто охваченный страстным стремлением вперед. Но он больше не двигался, он был остановлен судьбой в своем броске, и эту остановку олицетворял нож, вонзенный в спину между лопатками. Вокруг жертвы лежали сбитые ливнем лепестки клематиса, сверху раздавались веселые трели птицы, сидящей на капители колонны. Но эту мелодичную песню не мог слышать тот, кто только что прошел через «Ворота в потусторонний мир»… Это был богатый промышленник Джон Брук.

Несколько мгновений Майкл тупо смотрел на необычный спектакль, представший перед его глазами, а затем услышал шаги за спиной, и женский голос окликнул его. Он обернулся и увидел Амели, подошедшую к перголе. Через несколько секунд она встала рядом с ним, вцепившись в его руку, бледная и дрожащая, устремив взгляд на неподвижное тело Джона Брука, лежавшее в грязи прямо перед ними.

– Боже мой! – дрожащим голосом произнесла она… – Он мертв…

– Он убит, как видишь…

– Но кто… кто мог это сделать?

– Понятия не имею, я сам только что прибежал, – задумчиво ответил Майкл. – Я услышал крик, доносившийся отсюда… сразу же вышел и направился на шум.

– Я тоже слышала крик и увидела, как ты бежишь по аллее…

– По-моему, все это очень странно, – ответил Майкл, глубоко вздохнув.

– Почему?

– Посмотри вокруг, здесь нет никаких следов. Но ведь ясно же, что малейший шаг в этой грязи оставил бы хорошо заметный отпечаток. Здесь только следы туфель мистера Брука, мои и твои, но никаких других… Ты понимаешь, дорогая, что бы это могло означать?

Это были незабываемые вечера. Вчерашний вечер для инспектора Уэдекинда, несомненно, был одним из череды предыдущих. Действительно, он никогда не сможет забыть все это возбуждение, это безумие во мраке, лучи фонариков, бегающие по всему саду, большие фонари, прикрепленные к деревьям и к колоннам, и сам сад, превратившийся в трясину после дождя… Не говоря уже о дикой спешке, потому что нужно было осветить все уголки, чтобы найти отпечатки до начала нового ливня, который уничтожил бы и без того почти отсутствующие улики на мокрой земле.

К этому, конечно, добавлялась его собственная драма. Ведь данного преступления практически нельзя было избежать… Но тем не менее! Первыми словами, произнесенными Оуэном в полночь после его прибытия на место преступления были: «Парк «Парадайс»… В парке «Парадайс» Джон скоро вознесется к богам… Вы знаете, инспектор, что это место чуть было не назвали именно так?»

Уэдекинду нечего было сказать. Ни в этот момент, ни тогда, когда Бернс объяснил ему, что пергола, по словам погибшего, представляла собой «туннель жизни», а небесная сфера – точку «отправления в рай», ни даже тогда, когда Оуэн добавил, что это то самое место, где бы Брук хотел быть похоронен. Не говоря уже о неизбежной ассоциации с шестым чудом света: «Смотрите, вот наша пирамида Хеопса… четыре деревянные палки соединены вверху. Просто, но хитроумно!» Инспектор направлял всю свою энергию – физическую и умственную – на расследование, для которого первостепенной необходимостью был поиск отпечатков и улик.

В эту ночь он также собрал свидетельства всех действующих лиц, а на следующий день вызвал их всех к себе в офис.

Оуэн небрежно устроился в кресле в углу кабинета. Находясь в тени вешалки он, казалось, хотел, чтобы о нем все забыли. Молодой художник, который был вызван первым, заметил его присутствие только тогда, когда тот кашлянул.

– Прежде, чем вы нам все расскажете, мистер Денхем, – проговорил инспектор через пятнадцать минут после начала допроса, – я хотел бы уточнить некоторые детали, которые четко отпечатались в вашем сознании. Судя по ответам всех свидетелей события, дождь начался около шести часов вечера и продолжался примерно до восьми. После этого он еще немного покапал, но это уже не влияло на отпечатки. В тот самый момент мистер Брук встал из-за стола и больше его никто не видел живым. Без четверти девять вы обнаружили в саду его труп, лежавший перед небесной сферой. Однако, пробегая по аллее, вы точно видели следы от обуви – его, мы проверили, – которые вели от начала аллеи к месту, где он был убит. И там не было никаких других следов, это так?

– Нет, никаких, я уже об этом говорил.

Полицейский на мгновение задумался, а затем продолжил:

– Вы, конечно, хорошо знаете план сада, мистер Денхем. Часть участка за домом выложена плиткой до границы сада. Дальше грунтовая аллея пересекает лужайку, через тридцать-сорок метров заканчиваясь около небесной сферы. К сфере ведет пергола длиной около пяти метров. Однако вся эта центральная часть окружена слоем свежей земли, только что уложенной и разровненной садовником на участке диаметром примерно двенадцать метров. Но на самом деле можно считать, что это расстояние намного больше, потому что лужайка в этом месте была не засеяна, а почва настолько размыта, что любой шаг обязательно оставил бы на ней след. По нашим измерениям, в самом худшем случае к этому декоративному сооружению нельзя было бы подойти на расстояние двенадцати метров, не оставив следов. Однако там нет никаких отпечатков, кроме тех, что оставлены жертвой и свидетелями. Ни одного. Ни малейшего подозрительного отпечатка в радиусе тридцати-сорока метров. Никто не проходил между восемью и восемью сорока пятью по аллее, которая была в таком же состоянии, как и земля. Никто, кроме жертвы… Но каким же образом он мог быть убит при таких обстоятельствах? Как убийца сумел нанести свой роковой удар и исчезнуть, не оставив ни малейшего следа своего появления, как будто он спустился с небес? Вы понимаете, в свете этих уточнений, всю важность ваших показаний, поскольку вы были первым, кто появился на месте преступления?.. Кстати, сколько времени вы оставались один рядом с жертвой до того, как к вам подошла мисс Долл?

– Десять, двадцать, может быть, тридцать секунд, я не знаю. Спросите у Амели, она, несомненно, сможет вам сказать.

– Вам очень повезет, если Долл присоединилась к вам именно в этот промежуток времени. В противном случае, вы оказываетесь единственным человеком, кто смог бы совершить данное преступление… Вы осознаете это?