Поль Альтер - Семь чудес преступления

Это было совсем не трудно! А потом я внезапно упала, чтобы оправдать мой приход туда, откликнувшись на крик о помощи. Мне надо было сменить одежду, поскольку она вся была в грязи… И если бы Майкл не остался на том месте у перголы, он был бы заинтригован, заметив, что у входа в перголу мои следы таинственно исчезли! Затем я постаралась несколько раз пройти по дороге, чтобы запутать отпечатки моих следов среди следов всех, кто потом ходил по тропинке… особенно позаботившись о том, чтобы не наступать на следы, оставленные жертвой!

Оуэн, очень бледный, долго оставался неподвижным, пока не оторвал взгляд от заходящего солнца.

– Так, значит, это вы, – просто сказал он, – исполнитель всех семи чудес преступления?

– Ну конечно, дорогой мой! – ответила Амели, подходя к своему спутнику. – Кто другой смог бы все это сделать? Но позвольте мне объяснить вам последнюю загадку, последнее чудо, связанное с магическими свечами ! Сейчас вы поймете, как легко я проделала этот трюк! Потому что, разумеется, это я их зажгла! И не было слишком большой хитрости, ведь я первая оказывалась на всех местах преступления! Я приготовила эти свечи, собрав необходимое количество огарков, чтобы все подумали, что они уже горели какое-то время. И мне понадобилось всего несколько мгновений, чтобы расположить их вокруг убитой девушки… Единственное, чего я опасалась, – внезапный ветер. Я знала, что к ночи наступит затишье, но все равно боялась, чтобы порыв ветра не задул несколько свечей… Ведь это могло нарушить эффектность мизансцены, и мне жаль, что это был финал!

– Но почему, Амели? Почему вы совершили все эти преступления?

– Только ради вас, Оуэн, дорогой мой! Ради вас и ради Атона!

Последние слова мисс Долл странно отозвались в ушах Оуэна. Они были похожи на правду, но сердце детектива отвергало их. Его разум боролся, бушевал, как море, принимающее заходящее солнце.

– Посмотрите на Атона, Оуэн, – шептала Амели, приближая свое лицо к лицу детектива. – Почувствуйте нежное дыхание его губ, он открывает нам истину, приносит свет жизни… Это постоянное причастие через все поры нашей кожи, а также через невидимые силы духа. Вы и я, Оуэн, мы с вами – избранные, какими были в свое время Эхнатон и Нефертити, самая прекрасная пара Античности! И мы тоже будем такими, Оуэн, мы с вами образуем ослепительную пару, мы будем возжигать нашу любовь, чтобы распространить ее лучи на всех верующих…

Тонкие пальцы девушки ласкали затылок моего друга, чувствовавшего, как его куда-то увлекает нежность и непреодолимое влечение. Его мозг боролся, но постепенно слабел.

– Слушайте меня внимательно, Оуэн. Я уверена, что вы сейчас все поймете. Во время моего пребывания в Египте меня посетило великое откровение, – в тот день, вы помните, я говорила вам об этом, – когда меня поразила тяжелая болезнь, которую все называют солнечным ударом. Я бредила долгие часы, видела, как у меня в голове все увеличиваются концентрические круги, и тоже думала, что умру от солнечного удара. Но вдруг во мне разлился странный и благотворный свет, смягчивший боль, связанную со смертью моего отца. Только потом я это поняла. Я была избрана Атоном. Атон, божественный Атон, нес мне свой благодатный свет, свою красоту все время, пока я прогуливалась по берегам Нила. Я была еще слишком юной, чтобы верно истолковать все произошедшее, но постепенно это прояснилось и стало явным, когда членов нашей археологической экспедиции почти силой заставили участвовать в ритуалах кочевников. Я считала это замечательным развлечением, таким захватывающим, таким опьяняющим…

Мне было очень грустно, когда мы вернулись в Англию. Это было прощанием с небом Египта, а также почти и с Атоном. К счастью, у мистера Брука и его друзей возникла идея создать клуб Гелиоса. И после этого, постепенно, в процессе наших собраний я осознала то самое откровение Атона. Я была избранной, он передал мне свою красоту, я осознавала это все больше и больше. Но священнослужители клуба, мистер Брук и сэр Томас, были всего лишь низкими самозванцами, и вы тоже это знаете. Они лишь медленно, но верно, как яд, разрушали веру наших последователей. Мы управляли клубом втроем, но иерархически я была на последней позиции. И очень скоро поняла, что, если хочу спасти наших верующих, мне надо просто-напросто устранить этих двух жрецов. Их присутствие мешало мне, так как даже если бы они добровольно уступили мне первенство в клубе, то все равно продолжали бы наносить безмерный вред своим сарказмом, своим святотатством. А значит, они должны были исчезнуть. Но очевидно, что такое целевое убийство, даже при всей ловкости его исполнителя, неизбежно привело бы к подозрениям на третьего жреца клуба Гелиоса… то есть на меня. И тогда я задумала совершить серию загадочных преступлений, чтобы замести следы.

Чем больше я думала, тем больше эта мысль казалась мне соблазнительной и оригинальной. Я решила совершить серию как бы попарных преступлений. Постепенно возникла идея создать связи между «вспомогательными» и «необходимыми» жертвами, чтобы запутать полицию, заставить ее думать, будто это просто хитрость убийцы, а значит, направить на ложный след.

Это была хорошая отправная точка. Но избранница Атона, богиня красоты, должна была действовать артистично, совершать что-то действительно необыкновенное. И именно вы, Оуэн, дали мне идею о семи чудесах преступления на одной из ваших лекций по искусству. Я уже была покорена вашей личностью, вашей известностью, но вы меня совершенно очаровали вашим талантом и художественной восприимчивостью. В какой-то момент вы вспомнили о семи чудесах Античности, чтобы подчеркнуть контраст с безобразностью нашего века, и поэтому я приняла идею этих семи божественных преступлений. Эти семь преступлений совершались в вашу честь, но в первую очередь диктовались желанием бросить вызов вам, Оуэн, чтобы привести вас ко мне. Потому что в тот день я поняла: если кто-то и должен находиться рядом со мной, чтобы помочь мне в осуществлении великого замысла, то таким избранником могли быть только вы.

Дальнейшее достаточно легко предугадать. Я приложила все усилия, чтобы мистер Брук пригласил вас на рождественскую вечеринку. Вы же знаете, мне нет равных в умении внушить людям идею, которая не витает в воздухе. Особенно мужчинам. Они так часто волнуются, когда я разговариваю с ними…

Даже бедный мистер Брук. Он и не вспомнил, что именно я посоветовала ему разровнять землю вокруг «Ворот в потусторонний мир» – это было необходимо для его же убийства. Кроме того, ведь это я спровоцировала ссору между Полом и Майклом, подготовив ее в мельчайших деталях. Что касается главного вызова, брошенного мною на вечеринке, о семи чудесах преступления, которые они должны были совершить, чтобы завоевать меня, кто кроме меня смог бы организовать дискуссию на эту тему? И фраза «Вы меня любите? Это радует, ну а теперь…» предназначалась для ваших ушей, была обращена именно к вам, Оуэн! В какой-то момент я даже подумала, что вы не уловили смысла моих слов, так как после совершения первых двух преступлений мне показалось, что вы реагировали не так, как следовало бы! Я даже напомнила вам свою фразу, послав ее курьером, чтобы вы побыстрее начали расследование этих семи преступлений, так любовно содеянных солнечной девой для ее избранника, блистательного Оуэна, короля дедукции!