Эллери Куин - Четверка червей

— А в чем путаница?

— Эта оконечность Шоколадных гор лежит в пределах округа Риверсайд, а основная часть находится в округе Империал, к югу. Самолет, приземлившийся здесь, пролетел, несомненно, над территорией Лос-Анджелеса и, возможно, над юго-восточной оконечностью округа Сан-Бернардино. Таким образом, его пассажиры могли умереть а пределах трех различных округов.

— И посему достойные представители закона, — мрачно сказал Эллери, — сражаются за право запустить зубы в это сочное дело?

— Ну, как говорится — чья устрица, тот пусть сам ее и выцарапывает. Мои полномочия заканчиваются с той минуты, когда появится кто-нибудь из них и примет на себя юридическую сторону дела.

— Не знаю насчет ваших полномочий, лейтенант, — отрывисто бросил Бутчер, — но с мисс Стьюарт надо что-то делать немедленно. Ей очень плохо.

— Мы могли бы переправить вас в городской аэропорт, но…

— Что с ней? — взволнованно прервал его Тай. Эллери было жутко смотреть на его осунувшееся лицо. Губы сто посинели, и он весь дрожал от холода, причина которого заключалась вовсе не в ледяном ветре.

— Бонни упала в обморок, Тай. Ей надо немедленно к врачу.

— Ну конечно, — отвлеченно проговорил Тай. — Конечно! Я сам доставлю ее к доктору. Мой самолет… — Голос его внезапно осекся.

— Сожалею, — сказал лейтенант, — но ваш самолет не может покинуть плоскогорье до прибытия полиции.

— Да, пожалуй, — пробормотал Тай. — Конечно же, вы правы… Провались оно все ко всем чертям! — внезапно вырвалось из его груди.

— Ну-ну, успокойтесь, — сказал Эллери, беря его за руку. — Вы сами сейчас близки к обмороку. Лейтенант, имеете ли вы какое-нибудь представление о том, как далеко отсюда до усадьбы Толленда Стьюарта? Она должна быть где-то поблизости, поскольку поляна посреди Шоколадных гор, на которой она расположена, находится на территории округа Империал.

— Да, до нее всего несколько минут по воздуху.

— Вот туда мы ее и переправим, — решительно заявил Бутчер. — Если вы будете так любезны предоставить нам самолет…

— Но я не уверен, вправе ли я…

— Мы будем у Толленда Стьюарта, если кому-нибудь понадобится связаться с нами. Вы же сами сказали, что туда всего пара минут лета.

Лейтенант выглядел очень несчастным. Наконец, он пожал плечами и крикнул:

— Гармс! Подбрось их туда!

Летчик откозырял и забрался в большой транспортный самолет. Мотор зафыркал, зачихал и ровно загудел на холостых оборотах. Все бросились бегом к самолету.

— А где Лу? — закричал Эллери, стараясь перекрыть грохот мотора.

— Он не выдержал! — закричал ему в ответ Бутчер. — Улетел обратно в Лос-Анджелес с одним из военных самолетов!

Огни на плато превратились в бледное сияние, затем в светлую точку и, наконец, пропали совсем. Бутчер поддерживал Бонни, глаза которой были закрыты, прижимая девушку к своей груди. Тай сидел в одиночестве впереди, спрятав лицо в воротник своего тонкого пальто; казалось, он дремал. Но однажды Эллери удалось заметить горячечный блеск его глаз.

Эллери вздрогнул и отвернулся, устремив взгляд вниз, на черную измятую панораму гор, проплывавших под ними.

Менее чем через десять минут транспортный самолет уже делал вираж над светлым плоским прямоугольником, разместившимся посреди хаотического нагромождения скал. Эллери он показался не больше почтовой марки, и ему в голову пришла тревожная мысль о его бессмертной душе.

Уцепившись за подлокотники сидения, Эллери смутно различал могучий склон горы, покрытой лесом, позади крохотной освещенной площадки. Самолет начал снижаться по направлению к посадочной полосе, и он мог бы поклясться, что им не избежать столкновения с расположенным впереди ангаром.

Тем не менее, каким-то чудом после нескольких толчков и прыжков самолету удалось благополучно приземлиться, и Эллери открыл глаза.

Перед выходом в ангар стоял высокий тощий мужчина, прикрывая глаза ладонью от яркого света самолетных фар, уставившись на вновь прибывших. Необычная напряженность и неподвижность мужчины показалась Эллери довольно странной — словно самолет был чем-то вроде Горгоны Медузы, и он окаменел при одном лишь взгляде на него.

Затем мужчина обрел самообладание и побежал к ним навстречу, энергично размахивая руками.

Эллери нетерпеливо потряс головой, сдерживая чересчур живую игру своего воображения. Он похлопал Тая по плечу и негромко сказал:

— Пошли, Тай! — Тай вздрогнул. — Мы на месте.

Тай поднялся.

— Как она?

Бутчер покачал головой.

— Послушайте, я… Давайте, я вам помогу!

Им вдвоем удалось вынести Бонни из самолета. Тело девушки было безвольным, словно все ее кости размякли; раскрытые глаза, не видя ни Бутчера, ни Тая, с пугающей пустотой во взгляде были устремлены в пространство.

Эллери задержался, чтобы переговорить с летчиком. Когда спустя несколько секунд он спрыгнул на землю, то услышал, как высокий худой мужчина кричит тревожным голосом:

— Это невозможно! Просто ужасно! Когда это случилось!

— Позже поговорим, — коротко бросил Бутчер. — Сейчас мисс Стьюарт нуждается в вашей профессиональной помощи, доктор Джуниус!

— Потрясающе! — воскликнул доктор. — Бедная девочка: в одночасье лишиться всего! Естественно! Сюда, пожалуйста!

Военно-транспортный самолет снова поднялся в воздух, когда они миновали ангар, в котором Эллери заметил маленький, тупоносый, очень мощный на вид самолет, и вышли на скрытую под густыми кронами деревьев тропинку, которая вела к мрачному темному зданию у ее дальнего конца. Транспортный самолет сделал над ними круг, подняв громогласное эхо среди окружающих поляну каменных стен, и взял курс на северо-запад.

— Осторожно. Тропинка здесь очень неровная. — Доктор Джуниус освещал путь электрическим фонарем. — Смотрите под ноги.

Молча следуя за ним, Эллери заметил широкий дверной проем. Открыто. Позади входа лежала темная мрачная пещера. Луч фонаря то и дело прокалывал мрак, выхватывая из темноты один предмет за другим. Внезапно вспыхнул свет, и фонарик погас.

Они стояли в огромном, пахнущем сыростью вестибюле с массивными дубовыми балками, с громоздкой темной дубовой мебелью, с каменным, устланным плетеными циновками полом и чудовищной величины темным отверстием камина.

— На диван, — указал доктор Джуниус, торопливо вернувшись, чтобы закрыть дверь. Кроме одного проницательного взгляда, брошенного доктором в сторону Эллери, он больше не обращал на него никакого внимания.

Кожа на лице тощего доктора, пожелтевшая и бледная, была так туго натянута на черепе, что даже не имела морщин. Умные глаза смотрели хмуро и недружелюбно. Сутулая фигура его была еще более худой, чем показалось Эллери с первого взгляда. На нем были бесформенные замызганные рабочие штаны, заправленные в высокие шнурованные башмаки лесоруба, и поношенный пиджак цвета зеленоватой плесени, изрядно залоснившийся от длительной носки. Все в этом человеке казалось древним — как в высушенном музейном экспонате, сохранившемся благодаря процессу обезвоживания. И еще была в нем какая-то странная настороженность, постоянная тревога, словно он ежеминутно ожидал откуда-то неожиданного толчка или удара.