Эллери Куин - Сердца четырех. Жила-была старуха

version="1.0" encoding="utf-8"?> det_classic Эллери Куин Сердца четырех. Жила-была старуха

Эллери Квин, писатель и детектив-любитель, сам того не желая, снова оказывается участником душераздирающих драм с кровавым исходом. На этот раз ему предстоит разгадать фокус с гадальными картами — предвестниками убийств («Сердца четырех») и подменой оружия («Жила-была старуха»). И, как всегда, он блестяще справляется с вызовом, брошенным ему преступниками.

Общеизвестный факт: всякий, кто проведет в Голливуде более шести недель, внезапно и непоправимо сходит с ума.

Мистер Эллери Квин сгреб за горлышко бутылку виски.

— За Голливуд, город чокнутых! Теперь уже до дна.

Он выхлестал, что там оставалось, и отшвырнул бутылку.

— Вот я в Калифорнии, никому не нужный и всеми забытый. Думаешь, мне плевать?

На лице Алана Кларка заиграла улыбка Моны Лизы. По этой улыбке вы всегда узнаете члена великого братства агентов Голливуда, — это улыбка мудреца, святого, циника, в общем, тонкого знатока человеческой природы.

— Ты в кинематографе новичок, — заметил Кларк. — Вы все такие поначалу. Тебя доводят до нужной кондиции. Тем, кто не выдерживает, дают пинка, и они с визгом катятся домой.

— Хочешь меня разозлить? Заткнись! — рыкнул Эллери. — Я вас, агентов, насквозь вижу.

— Да какого черта тебе надо? Ты в первую же неделю получил деньги!

— Я хочу работать, — ответил Эллери.

— Фу-у! — скривился агент. — В Голливуде не работают, а творят. Рембрандт начинал не с разрушения Сикстинской капеллы. И тебе нужно освоиться, понять, что к чему.

— Каким образом? Может, похоронить себя заживо в этом мавзолее? Кабинет называется, тьфу!

— Ну ладно, ладно, — примирительно произнес Кларк. — Почему бы тебе и не посидеть в этом кабинете? На хлебах-то «Магны». Чем плохо? Киностудия взяла тебя на жалованье и исправно платит шесть недель — думаешь, они там не знают, что делают?

— Это ты у меня спрашиваешь? — огрызнулся Эллери. — Хорошо, я отвечу. Нет, не знают!

— Квин, перед тем как приступить к сценарию, тебе надо понять, что такое кино. Проникнуться духом студии. Ты же не поденщик, а писатель, творческая натура. Так сказать, тростинка мыслящая.

— Чушь собачья. И оставь траву в покое.

Кларк улыбнулся и коснулся пальцами полей своей шляпы.

— Как все-таки приятно с тобой общаться!.. Ну хорошо, а куда тебе спешить? Ты же здесь неплохо заработаешь. У тебя светлая голова, идей полно. За это и платят в Голливуде. Ты им нужен.

— «Магна» заключила со мной шестинедельный контракт с возможностью продления. Шесть недель истекают сегодня, о возобновлении никто не вспомнил — обо мне здесь вообще забыли, и это значит, что я им нужен? Типично голливудская логика.

— Просто им не нравится контракт, который составила их нью-йоркская контора. Такое сплошь и рядом случается. Так что тебе предложат новый, вот увидишь.

— Меня сюда вытащили, чтобы придумать сюжет и написать диалоги для вестерна. Скажи, за эти шесть недель я что-нибудь сделал? Никто не обращает на меня ни малейшего внимания. Я даже ни разу не смог увидеться и поговорить с Жаком Батчером. А знаешь, сколько раз я пытался ему дозвониться?

— Наберись терпения. Батч — восходящая звезда Голливуда, а ты просто вши… ты просто очередной писатель.

— Какой к черту писатель, если я еще и строчки здесь не написал. Нет, сэр, мне пора домой. Складываю пожитки.

— Ну еще бы! — поддакнул агент. — Смотри не забудь свою дивную рубашку для поло. Я понимаю, что ты сейчас испытываешь. Ты прямо-таки нутром нас всех возненавидел. Ну как же: здесь даже лучшему другу доверять нельзя, стоит зазеваться, как он по твоей спине наверх и залезет. Искусством здесь и не пахнет, все мы прохвосты…

— Пожиратели себе подобных!

— Вот-вот. И в то же время ты учишься все это любить. Со всеми так происходит. — И Кларк опять изобразил улыбку всеведения. — Начнешь писать сценарии к фильмам и будешь грести деньги лопатой, что там твои детективы! Мой тебе совет, Квин: закрепись тут.

— Как я понял, инкубационный период здесь длится шесть недель, а после него становишься неизлечимо больным. Пока я в своем уме, надо срочно смываться.

— У тебя еще десять дней, чтобы взять билет на Нью-Йорк.

— Целых десять дней! — Эллери слегка передернуло. — Если бы не это дело с убийством Сперри, я бы уже давно был дома.

Кларк сделал стойку.

— Я так и знал, что Глюк присваивает себе чужое!

— Ох ты, я проболтался. Послушай, Алан, не распространяйся об этом деле. Я обещал инспектору Глюку…

Кларк скорчил гримасу отвращения:

— То есть ты вот так просто стоишь тут и сообщаешь мне, что раскусил дело Сперри, но у тебя не хватило ума заполнить своей физиономией первые страницы газет?

— Не больно-то и хотелось. Зачем мне это? Куда к черту подевались мои шиповки?

— Как «зачем»?! На деле Сперри ты мог бы ого как заработать. Написал бы собственный сценарий, и любая киностудия Голливуда примет тебя с распростертыми объятиями.

Агент замолк, и на его губах вновь заиграла улыбка Моны Лизы.

— Послушай, у меня возникла отличная идея, — сказал он.

— Не надо, Алан.

— Предоставь это мне. Гарантирую, что…

— Я же сказал, что обещал Глюку молчать!

— Ну и черт с вами. Я все равно как-нибудь разузнаю. А ты оставайся чистеньким белобрысым мальчуганом…

— Не смей!

— Думаю, следует начать с «Метро», — выпятив губу, пробормотал агент.

— Алан, я категорически против!

— А может, позвоню в «Парамаунт» и «Двадцатый век». Пусть они между собой перегрызутся. А эту «Магну» я приучу кормиться с моей руки.

Кларк хлопнул Квина по плечу:

— Ну, парень, я тебе обеспечу две с половиной тысячи баксов в неделю!

И в этот критический момент зазвонил телефон. Эллери кинулся к нему.

— Мистер Квин? — услышал он женский голос. — Минуту, пожалуйста. С вами будет говорить мистер Батчер.

— Мистер кто? — переспросил Эллери.

— Мистер Батчер.

— Батчер?

— Батчер! — заорал Кларк. — Видишь! Ну, что я тебе говорил! Сам великий Батч! Где у тебя параллельный? О делах первым не начинают. Сначала проинтуичь, чего он хочет. Ну, парень, давай!

Он рванулся в спальню.

— Мистер Квин? — голос резкий, нервный, молодой. — Это Жак Батчер.

— Вы сказали: Жак Батчер? — промямлил Эллери.

— Четыре дня пытаюсь дозвониться вам в Нью-Йорк. В конце концов узнал в полицейском управлении у вашего отца, что вы в Голливуде. Как вы здесь оказались? Загляните сегодня ко мне.