Поль д'Ивуа - Неуловимый корсар

На рассвете поиски возобновились. Шлюпки шли возможно ближе то к одному, то к другому берегу, и экипажи искали какой-нибудь след, указывающий на место высадки даяков. Но во весь день им не попалось ничего похожего на след.

Река становилась все уже. Как и большинство рек северной части Борнео, она была недлинной. Очевидно, они уже приближались к цели, корсар не спал с самого отъезда. Беспокойство и страх гнали далеко сон от его глаз. Он, не отрываясь, смотрел вперед и как бы искал глазами то место, где ждет его Маудлин. Лицо его осунулось, глаза ввалились, и если его физическая энергия не угасала, то этим он был обязан страшному нервному напряжению. Вечером, когда лодки пристали к берегу, Пэдди подошел к капитану.

— Опять ничего, — проворчал он.

— Слушайте, Пэдди, — ответил Джеймс с ужасающим спокойствием. — Если мы опоздаем, я покончу с собой. Тогда вернитесь на корабль и разделите все, что мы приобрели.

Пэдди молчал, пораженный этими словами. В этих коротких словах Джеймс делал свое завещание, и Пэдди хорошо знал, как и все подчиненные корсара, что он обязательно сдержит свое слово.

А между тем надеяться на успех было трудно. Легче было найти иголку в стоге сена, чем европейцев, затерянных в глубине огромных лесов Борнео, площадью равняющихся Франции.

Первоначальная горячность уступила место недоверию к своим силам. Все видели трудности предприятия, и если бы не беззаветная преданность корсару, бывшая в сердцах этих людей, они, без сомнения, вернулись бы назад.

Однако наутро они снова пустились в путь. Джеймс задумчиво смотрел на берега, с возрастающим ужасом отыскивая место, где вышли из лодок похитители Маудлин.

— Не миновать бы нам случайно этого места, — проговорил он. — А может быть, мы уже миновали его, и в то время, как мы без всякой пользы теряем время, наши друзья умирают.

Он говорил «наши друзья», не решаясь высказать предположения, что смерть грозит Маудлин. В эту минуту он понимал, что эта девушка его жизнь, его все! Он вступил в единоборство во имя правосудия, но теперь он действовал во имя одной любви. И с грустной нежностью вспоминал он все мелкие случаи, вызвавшие эту перемену. Он вспоминал свое смущение, свою борьбу, когда Маудлин решила под видом дурачка Силли бродить по улицам Сиднея, чтобы помогать ему в его деле. Он вспоминал, как блестели ее глаза, какой решимостью звучал ее голос, когда она говорила:

— Это мне интересно, да и, кроме того, я считаю неудобным, чтобы вы один брали на себя весь риск. Для меня вы рискуете жизнью и свободой; справедливость требует, чтобы я рисковала тем же. Вспомните английскую пословицу: «Когда дом горит, не одни только друзья должны тушить его».

Он уступил, для него началась жизнь, когда приходилось вечно хитрить, всегда быть настороже. Он не только наблюдал за Оллсмайном, он стерег каждое движение и этого полуребенка, чтобы с ней не случилось чего-нибудь дурного. Сколько ловкости, хитрости приходилось тратить на то, чтобы встретить где-нибудь украдкой Силли и шепнуть ему несколько ободряющих слов. В этих свиданиях, которым тайна придавала особую прелесть, он находил какое-то болезненное удовольствие.

И наряду с этой мечтой, окутанной туманом прошедшего, перед ним вставала ужасная действительность. Маудлин была в руках даяков, самых свирепых дикарей земного шара.

И, охваченный новым приступом горя, Джеймс снова впивался взглядом в берег. Но он ничего не видел. Шумела листва, текла голубая вода, пенясь и крутясь под ударами винта, обезьяны и птицы приветствовали криками появление шлюпок, и только.

Прошел час, другой, миновали стремнину между двумя рядами скал, и река снова спокойно текла в низких берегах.

— Постой-ка! Что это такое? — вскричал вдруг матрос, стоявший возле митральезы. — Какое-то заграждение!

Джеймс поднял голову и увидел целый ряд предметов, похожих на стволы деревьев, перегораживавших реку от одного берега к другому. Такое заграждение было неожиданностью среди девственного леса, и капитан с нескрываемым удивлением смотрел на это сооружение.

Шлюпки продолжали идти вперед, несколько замедлив ход. Они подошли уже на несколько метров к заграждению, как вдруг все стволы сразу же скрылись, погрузившись в воду.

— Крокодилы! — вскричал матрос. — Что же они делали?

— Они добывали себе пищу, — ответил Джеймс. — Вероятно, река здесь переполнена какими-то отбросами, до которых они большие охотники. Я помню, заметил это уже в Азии и в Африке. Прибрежные жители бросают в воду все, что им не нужно, и крокодилы это знают. Поэтому они нередко собираются на реке несколько ниже деревни и ждут, когда течение принесет им пищу.

— В таком случае, — заметил матрос, — мы теперь недалеко от деревни даяков.

Джеймс даже вздрогнул. Матрос был совершенно прав, деревня, находящаяся так далеко от берега, могла быть только поселением даяков.

Он инстинктивно окинул взглядом реку. На поверхности там и тут виднелись какие-то темные предметы. Когда шлюпка подошла поближе, он узнал в этих предметах рисовые листья, клочки окровавленной шкуры, одним словом, всякие остатки, которые у нас обыкновенно выкидывают в помойную яму.

Не подлежало сомнению, что недалеко отсюда была деревня. Джеймс сразу же преобразился. Отвага и хладнокровие, основные черты его характера, снова вернулись к нему.

— Стоп! — скомандовал он.

По его знаку другая шлюпка стала рядом с ними. Он объяснил, в чем дело, Пэдди.

— Пристанем к берегу и спрячем шлюпки, — заключил он. — Я пойду на разведку с двумя матросами. Если нас захватят, я выстрелю. Тогда плывите вверх к деревне и начинайте ее бомбардировать.

— Слушаюсь, капитан. Но к какому берегу вы пристанете?

— К левому. Видите, вся дрянь плывет возле левого берега.

Пэдди кивнул головой с видом человека, вполне удовлетворенного таким объяснением. Шлюпки пошли к небольшой группе сикомор и пристали там. Джеймс с двумя матросами выскочил из лодки, и, сделав Пэдди прощальный знак рукой, они скрылись в чаще.

Пройдя вперед шагов двадцать, они уж не видели реку, скрывшуюся за густой сетью лиан и ветвей. Медленно, со всеми предосторожностями отряд стал продвигаться вперед, вскоре они набрели на узкую тропинку, вьющуюся между деревьями. Идти стало легче, но пришлось удвоить внимание, так как она указывала на близость деревни.

И скоро они заметили сквозь деревья около сотни хижин, вокруг которых толпились группами воины, женщины и дети. Но Джеймс напрасно высматривал глазами тот домик, где были пленники: ни одна хижина не охранялась.

Это огорчило его. Эти ли именно люди похитили его друзей? А может быть, жертвы уже принесены?

— Надо узнать, — сказал он вполголоса. — Необходимо добыть «языка». Пэдди служил когда-то здесь и понимает язык даяков.