Буало-Нарсежак - Солнце в руке. Полное собрание сочинений. Том 11

Мареско ждет не дождется завтрашнего дня. Он выбрал ложный путь. Нужно все начинать сначала, анализировать каждое сказанное слово.

— Итак, вы вышли из дома вашего любовника вслед за Джамилей. Выследили ее до самого универмага. Она разговаривала с кем-нибудь по дороге?

— Нет.

— Ни с кем не встречалась?

— Нет.

— Сложилось ли у вас впечатление, что за ней следят?

— Нет, я ничего не заметила.

— А вы были одна?

— Не понимаю.

— Я хочу сказать — с вами был кто-нибудь еще? Вы по своей инициативе действовали?

— Конечно.

— У вас было какое-либо оружие?

— Нет. Я уже говорила.

Мареско останавливается. Предлагает сигарету Иоланде, другую закуривает сам. Они в небольшой комнатке, которая служит для переговоров. Между ними узкий стол. Такой узкий, что их лица совсем рядом. Это его раздражает — привык размышлять в одиночестве. Ему необходимо абстрагироваться, забыть о ее присутствии. От нее пахнет туалетным мылом. Иоланда приоткрывает рот. Выдыхает дым. Сидит не шелохнувшись. Но все равно все здесь пропитано ею. Мареско вздыхает. Фантазии опять уводят его куда-то — эта женщина внушает ему самые идиотские мысли. На самом деле все так просто! Она убила. Сначала все отрицала, а теперь пытается выгородить пьянчужку, зная, что он здесь ни при чем. Почему?

— Продолжим!

Терпеливо ждет, что будет дальше, склонив голову. Только следит за ним исподлобья.

— Она быстро шла? Иначе говоря, видела ли она вас?

— Да. Думаю, догадывалась.

— Она оборачивалась?

— Нет. Ускорила шаг. Наверное, хотела проскользнуть через выход. Увидела меня рядом и нырнула в фотокабинку.

— А что, там никого не было?

— Когда в кабинке кто-то есть, видны ноги из-под занавески.

— Прошу вас, подумайте хорошенько! Вы заявили, что именно в этот момент вы и решили оставить ее в покое. Повернули назад.

— Да. Я была удивлена ее внезапным исчезновением. А потом услышала шаги.

— Клошар?

— Да. Думаю, он.

— Теперь что касается ножа! Вы хотите, чтобы мы поверили, что сначала вы хотели догнать Джамилю и что, уже настигнув ее, вы передумали? А? Давайте представим себе: вы хватаете ее сзади… Что дальше?.. Душите? Так? Не забудьте, что она могла оказать сопротивление, завязалась бы борьба, шум поднялся бы!

Иоланда молчит. Не сводит глаз с Мареско…

— Не мне доказывать, что я ее убила, — говорит она наконец. — Это ваше дело, полиции, судей. И вы прекрасно знаете, что, не имея никаких вещественных доказательств, меня ни в чем нельзя обвинить. Разрешите задать вам один вопрос?

— Пожалуйста.

— По вашему мнению, мое освобождение, о котором вы мне говорите каждый день, оно зависит от конкретного лица или от какого-то другого фактора?

— Не понимаю.

— Я хочу сказать: раз против меня нет никаких улик, меня должны отпустить, хочет этого прокурор или нет! Конечно, мэтр, я рассчитываю на вас, вы-то понимаете, о чем я говорю! Вы мне дали понять, что если преступление не раскрывают, то оно все равно как-то классифицируется. Так? Но дело не закрывают в надежде на то, что оно будет раскрыто со временем?

Мареско не может сдержать улыбку.

— Все не так просто! — говорит он. — Будь я прокурором, я бы настаивал на том, что из двух одно: или у вас был при себе нож, потому что вы намеревались все-таки ее убить. Или у вас его не было, но вы хотели припугнуть свою соперницу. А такого быть не может. Значит, у вас был нож и вы лжете, утверждая обратное. И я это докажу, и это убедит судей, как если бы вы сами признались в своей лжи.

— Вы полагаете, что я лгу?

— Да.

— И я лгу вам, своему защитнику?

— Да.

Задумывается ненадолго. Вытаскивает сигарету из пачки. Прикрыв глаза, медленно выдыхает дым.

— Да, — шепчет она, — лгу.

Мареско впервые видит, как она улыбается. Не то чтобы лицо озарилось улыбкой, но в глазах появился веселый, озорной огонек.

— Я долго размышляла! — продолжает она. — Это все благодаря вам, мэтр. Вы правы! Я и не собиралась бежать. Почему я так поступила? Полиция меня арестовала. Ну, арестовала. Мне казалось, что все разъяснится само собой. Мне скажут: это вы убили! Я отвечу: чем? Вот так. Я была подружкой Поля Шанена. Мы часто ссорились. И что из этого следует? Вы, мэтр, мне сказали, что у них нет ничего серьезного против меня. По одному подозрению не могут же меня посадить? И я пришла к выводу, что, по сути, ничем не рискую. Теперь же вы спрашиваете, лгу ли я, утверждая, что не я убивала. С вами буду откровенна. Да. Я убила. Ревность, злость, отчаяние, все, что хотите. Не имеет значения, потому что я сделала это. Вы мне не поверите, клянусь, в руках у меня ничего не было. Я была вне себя, но заранее ничего не планировала, а то бы захватила ножницы, револьвер. Не важно, чем ударить.

— Вы хотите сказать, чем убить? — перебивает Мареско.

— Нет, мэтр! Чтобы сделать больно! Чтобы слышать, как она кричит! Видеть, как корчится передо мной… Как она умела заводить мужиков, чертова шлюха! А когда она прошла мимо прилавка с ножами, тут-то меня и осенило. Схватила первый попавшийся нож, не выбирая. Кажется, побежала. Во всяком случае, услышав мои шаги, она попыталась спрятаться в кабинке. Тогда сзади я ударила с размаху что было сил! Увидела, что попала, потому что кровь брызнула мне на руку. Эта кровь!.. Теперь я свободна, сказала я себе. Так.

Тишина. Иоланда скрестила руки. Прижимает их к себе, словно замерзла. Смотрит не на Мареско, а куда-то дальше него, сквозь тюремную стену.

— А дальше? — тихо спрашивает адвокат.

— Дальше ничего, — шепчет она.

— А нож? Что вы с ним сделали?

— Нож… проходила мимо и положила его обратно.

— И вас никто не видел?

— Конечно нет. Думаете, это так уж трудно? — Она вновь обрела спокойствие и уже немного с усмешкой: — Сразу видно, вы ничего никогда не крали. Для вас продавец что полицейский. Вам и в голову не придет что-то стащить! Очень честный? Просто от страха! Доказательство: представьте панику, народ бежит в разные стороны, лишь бы шкуру свою спасти. И что мы видим? Разграбленные лавки, пустые витрины. Поверьте мне, в больших магазинах установить жесткий контроль невозможно!

— Так вы хотите сказать, что можно взять все, что угодно, и не попасться на этом?

Смеется:

— Абсолютно. Если когда-нибудь вас заинтересует мое детство, я вам такого порасскажу, мэтр! Мы были небогаты, мать работала. Часто она мне говорила: «Жанин, займись обедом!» А мне только того и надо было! Я брала хозяйственную сумку и прямиком в магазин. Для отвода глаз сначала покупала бутылку, например масла, не важно с чем. Важно сделать вид, что покупаешь. А потом выбирала и бросала в сумку все, что душа желала, вкусненькое… и домой: банки с паштетом, с лососем. Самое мое любимое — курица в томатном соусе, настоящая вкуснятина!