Агата Кристи - Пес смерти. Мисс Марпл рассказывает. Расследует Паркер
 Пайн. Второй гонг

— Ну, ну, — скептически хмыкнула миссис Раймер, за истекшую неделю ни на минуту не забывавшая о выписанном и оплаченном чеке в тысячу фунтов.

Мистер Паркер Пайн нажал кнопку селектора, и в кабинет вошла смуглая девушка восточной внешности, облаченная в белоснежный медицинский халат.

— Все готово, сестра де Сара? — спросил он.

— Да, доктор Константини ждет.

— Что это вы собираетесь делать? — забеспокоилась миссис Раймер.

— Хочу познакомить вас с восточной магией, милая моя леди, — ответил мистер Паркер Пайн.

Медсестра проводила миссис Раймер этажом выше и открыла дверь, за которой начинался совершенно иной мир: мир персидских ковров, полностью покрывавших пол и стены, и необыкновенно красивых и мягких диванов. Мужчина, колдовавший над кофейником, выпрямился при их появлении.

— Доктор Константини, — сказала сестра.

Доктор был одет в европейский костюм, но лицо его было смуглым, а взгляд темных раскосых глаз пронзителен и властен.

— Итак, это моя больная? — спросил он низким звучным голосом.

— Какая я вам больная! — возмутилась миссис Раймер.

— Тело ваше здорово, — согласился врач, — но душа изнемогает. Мы, на Востоке, знаем, как с этим справиться. Присядьте и выпейте кофе.

Миссис Раймер послушно уселась и взяла в руку крошечную чашку благоухающей жидкости. Пока она пила, доктор объяснял:

— У вас, на Западе, привыкли лечить только тело. Ошибка! Тело лишь инструмент, на котором играет дух. Как из всякого инструмента, из него можно извлечь грустную, печальную мелодию, а можно и радостную песню, так сказать, гимн жизни. Чем мы с вами и займемся. У вас есть деньги. Вы сможете тратить их и радоваться этому. Ваша жизнь вновь обретет смысл. Это просто, просто, это совсем просто…

Миссис Раймер почувствовала приятную слабость. Очертания доктора и сестры начали расплываться. Ее вдруг захлестнуло ощущение невероятного счастья. Навалилась непреодолимая сонливость… Фигура доктора становилась все больше, больше, и вместе с ней рос весь мир.

Доктор пристально смотрел ей в глаза.

— Спите, — повторял он, — спите. Ваши веки закрываются. Вы засыпаете. Вы уже спите, спите…

Глаза миссис Раймер закрылись, и теплая нежная волна понесла ее в невероятно огромный и прекрасный мир.

Когда она открыла глаза снова, у нее было чувство, что прошло уже очень много времени. Она почти ничего не помнила: какие-то странные невероятные сны, потом вроде бы чувство пробуждения — и снова грезы. Она смутно припомнила какую-то машину и смуглую красивую девушку в белом халате.

Как бы то ни было, теперь она окончательно проснулась и, слава Богу, проснулась в своей кровати.

Только Вот в своей ли? Что-то было не так с этой кроватью. Она, конечно, была мягкая, но не такая восхитительно мягкая, как ее собственная. Эта кровать смутно напоминала о далеких и почти забытых днях. Миссис Раймер повернулась, и кровать заскрипела. Ее постель на Парк-Лейн никогда бы себе этого не позволила.

Миссис Раймер огляделась. Определенно, она была не на Парк-Лейн. Может, в больнице? Поразмыслив, миссис Раймер решила, что это никак не может быть больницей. И гостиницей тоже не может. Пустая комната с голыми стенами, выкрашенными в грязно-сиреневый цвет. В одном углу умывальный столик с кувшином и тазом, в другом — сосновый комод и кованый сундук. На вбитых в стену колышках висела незнакомая одежда. Еще в комнате была кровать со старым стеганым одеялом, а на кровати — она, миссис Раймер.

— Да где это я? — спросила она вслух.

Дверь открылась, и в комнату проскользнула маленькая пухлая женщина с румяным добродушным лицом. На ней был передник, а рукава блузки были закатаны.

— Эй! — крикнула она, обернувшись к двери. — Доктор, идите скорей! Она проснулась.

Миссис Раймер открыла уже рот, чтобы высказать этому прохвосту Константини все, что она о нем думает, но так и не высказала, потому что вошедший в комнату человек ни в малейшей степени не походил на экзотического Константини. Это был согбенный старичок, щурящийся сквозь сильные очки.

— Так-то лучше, — прошамкал он, приближаясь к кровати, затем взял запястье миссис Раймер. — Идете на поправку, милочка.

— Что со мной было? — спросила миссис Раймер.

— Небольшой приступ, — ответил доктор. — Пару дней пробыли без сознания. Ничего страшного.

— Ох и напугала же ты нас, Ханна, — вставила маленькая пухлая женщина. — Особенно, когда начала бредить и нести всякую околесицу.

— Да, да, миссис Гарднер, — внушительно произнес доктор, — но не стоит тревожить больную. Вскоре вы полностью поправитесь, милочка.

— И не волнуйся о работе, Ханна, — заторопилась миссис Гарднер. — Мне помогла миссис Робертс, так что мы кое-как справились. Лежи, ни о чем не волнуйся и выздоравливай, моя милая.

— Почему вы называете меня Ханной? — возмутилась миссис Раймер.

— Но тебя же так зовут, — изумленно всплеснула руками миссис Гарднер.

— Ничего подобного. Меня зовут Амелия. Амелия Раймер. Миссис Эбнер Раймер.

Врач и миссис Гарднер обменялись многозначительными взглядами.

— Ладно, ты отдыхай, — сказала миссис Гарднер.

— Да, да, главное, никаких волнений, — добавил доктор, и оба удалились.

Миссис Раймер была сильно озадачена. Почему они называют ее Ханной? И что это еще за жалостливый взгляд, которым они обменялись, когда она сказала им свое настоящее имя? Да где же она находится и что с ней, в конце концов, случилось?

Она выскользнула из постели, неуверенно переступая ослабевшими ногами, добралась до крохотного слухового окошка и выглянула наружу — прямо на скотный двор.

Вконец озадаченная, она отошла от окна и снова улеглась в постель. Что она делает на ферме, которую прежде и в глаза не видела?

В комнату вошла миссис Гарднер, неся на подносе тарелку супа, и миссис Раймер засыпала ее вопросами:

— Что я делаю в этом доме? Как я здесь оказалась?

— А где ж тебе и быть, милая? Это же твой дом. Подумать только: пять лет живем вместе, а я и не подозревала, что ты болеешь.

— Здесь? Пять лет?

— Конечно. Ханна, ты же не хочешь сказать, что все забыла?

— Никогда я здесь не жила. И вас, кстати, тоже впервые вижу.

— Это все приступ…

— Я никогда не жила здесь, — упрямо повторила миссис Раймер.

— О, Господи! — всплеснула руками миссис Гарднер и, неожиданно метнувшись к комоду, вернулась с маленькой пожелтевшей фотографией в дешевой рамке.

На снимке была запечатлена группа из четырех человек: какой-то усатый джентльмен, полная женщина (миссис Гарднер), высокий худой мужчина с приятной застенчивой улыбкой и женщина в ситцевом платье и переднике — миссис Раймер собственной персоной!

Пока она, не веря своим глазам, рассматривала фотографию, миссис Гарднер поставила поднос у кровати и тихонько выскользнула из комнаты.