Агата Кристи - Пуаро знает убийцу. Пуаро расследует. Пуаро спешит на помощь. Сообщники

Он помолчал.

— Кстати, в бокале для коктейля тоже оказался рицин.

— Лучшего конца для всей этой истории трудно и придумать, — сказал Томми, когда они, препоручив Ханну заботам доктора, остались с Таппенс одни. — Ты была просто изумительна.

— Только вот Ано здесь оказался почти ни при чем, — вздохнула Таппенс.

— Его шуточки были бы здесь совсем не к месту. Как вспомню эту девушку… Ужасно. Но ты, Таппенс, ты была просто изумительна, извини, что повторюсь. Я горжусь тобой Перефразируя известное выражение: «Большое дело: быть такой умной, а с виду не казаться таковой».

— Томми, — сказала Таппенс, — ты самая настоящая свинья.

Семейство Бирсфордов вяло рылось в накопившейся корреспонденции, когда вдруг Таппенс, радостно вскрикнув, выхватила один из конвертов.

— Новый клиент! — важно объявила она.

— Ха… — сказал Томми. — И что же интересного мы можем извлечь из этого письма, Ватсон? Да почти ничего, кроме очевидного факта, что мистер — как его? — Монтгомери Джонс не в ладах с орфографией, а значит, получил самое элитное образование.

— Монтгомери Джонс? — переспросила Таппенс. — Что-то знакомое… Точно! Жаннет Сент-Винсент о нем упоминала. Его мать леди Айлин Монтгомери, этакая сварливая католичка, с ног до головы увешанная золотыми крестами и прочими побрякушками, вышла за невероятно богатого плебея по фамилии Джонс.

— Старая как мир история, — заметил Томми. — Так, посмотрим, в какое же время сей джентльмен желает навестить нас? Ага, в половине двенадцатого…

Ровно в одиннадцать тридцать дверь в приемную распахнулась и на пороге появился очень высокий молодой человек с приятным и открытым лицом.

— Послушайте, дружище, могу я повидать мистера, э… Бланта? — обратился он к Альберту.

— Вам назначено, сэр?

— А черт его знает. Да, наверное. То есть я посылал письмо.

— Ваше имя, сэр?

— Монтгомери Джонс.

— Я сообщу о вас мистеру Бланту.

После непродолжительного отсутствия Альберт вернулся.

— Не могли бы вы чуточку подождать, сэр? В настоящий момент мистер Блант проводит чрезвычайно важные переговоры.

— А? Ну конечно, конечно, — согласился мистер Монтгомери Джонс.

Надеясь, что на клиента произведено надлежащее впечатление, Томми нажал кнопку звонка на своем столе, и через минуту Альберт уже вводил жертву.

Томми поднялся навстречу гостю и, тепло пожав ему руку, проводил к свободному креслу.

— Итак, мистер Джонс, — напористо начал он, — чем могу быть полезен?

Мистер Монтгомери Джонс неуверенно посмотрел на находившееся с ними в комнате постороннее лицо.

— Мой личный секретарь, мисс Робинсон, — пояснил Томми. — Можете говорить при ней. Как я понимаю, вас привело сюда некое семейное дело деликатного свойства?

— Да нет, не совсем, — возразил мистер Монтгомери Джонс.

— Вы меня удивляете, — заметил Томми. — Надеюсь, неприятности не постигли лично вас?

— Нет, конечно нет! — ответил мистер Монтгомери Джонс.

— Ну, — вздохнул Томми, — в таком случае, наверное, будет лучше, если вы изложите нам факты.

Оказалось, однако, что именно этого мистер Монтгомери Джонс сделать, по-видимому, неспособен.

— Чертовски неловко обращаться к вам с такой ерундой, — промямлил он. — Я… э… в общем, не знаю, как и сказать…

— Дела о разводах мы не берем, — предупредил Томми.

— Боже мой, нет! — воскликнул мистер Монтгомери Джонс. — Я не о том. Просто… ну… чертовски глупая шутка. Вот и все.

— Кто-то сыграл с вами странную шутку? — пытался помочь ему Томми.

Но мистер Монтгомери Джонс снова помотал головой.

— В таком случае, — не смутился Томми, — не будем гадать. Успокойтесь и расскажите все, что считаете нужным.

Наступила пауза.

— Видите ли, — решился наконец мистер Джонс, — это случилось во время обеда. Я сидел рядом с девушкой.

— И что же? — подбодрил его Томми.

— Она была, ну Ох, я правда не могу ее описать. Просто в жизни не встречал более азартной девушки. И очень смелая Она австралийка, снимают с подружкой квартиру на Кладжес-стрит Просто передать не могу, что она со мной сделала.

— Мы представляем, мистер Джонс, — сказала Таппенс.

Она уже сообразила, что, если заботам мистера Джонса и суждено облечься в слова, произойдет это только при чутком женском участии, а никак не под нажимом излишне деловитого мистера Бланта.

— Мы понимаем, — материнским тоном добавила она.

— Ну вот, для меня это было как гром среди ясного неба, — поведал мистер Монтгомери Джонс. — Ну, что кто-то может меня так сразить. Там была еще одна девушка — вернее две. Одна ужасно веселая и все такое, но уж очень не такой у нее подбородок… А танцует она здорово, да и знаю я ее чуть не с пеленок, так что чувствую себя с ней как бы в безопасности. Ну, вы понимаете. А вторая вообще была из «Фриволите» Жутко забавная, только маман подняла бы страшный шум, да и не хочу я жениться ни на одной из них. Но думать-то, конечно, думал, ну, вы понимаете, а потом — угораздило же меня — сел рядом с этой девушкой и…

— Мир словно перевернулся, — подсказала всепонимающая Таппенс.

К этому времени рассказ о любовных приключениях мистера Джонса порядком утомил Томми, и он принялся нетерпеливо ерзать на стуле.

— Как верно вы это заметили! — восхитился мистер Джонс. — Все так и было. Только, знаете, боюсь, я ей не слишком понравился. Вы, может, не поверите, но на самом деле я не очень-то и умный.

— Ну, зачем же так скромничать? — сказала Таппенс.

— Нет, я прекрасно понимаю, что я не находка, — заверил ее мистер Джонс с подкупающей улыбкой, — и совсем не пара такой изумительной девушке. Вот потому-то и решил, что только и остается, что провернуть это дело. Это мой единственный шанс. Она такая, что если уж сказала, то точно сделает.

— Ну, мы, конечно, желаем вам всяческой удачи и прочее, — доброжелательно заметила Таппенс, — но я не совсем понимаю, чего же вы хотите от нас.

— Господи! Разве я не объяснил? — изумился мистер Монтгомери Джонс.

— Нет, — отрезал Томми. — Не объяснили.

— Ну, как ведь оно получилось? Мы разговорились о всяких загадочных историях Уна — так ее зовут — обожает их не меньше моего Ну и вспомнили одно дело, где все упиралось в алиби, и поспорили, трудно ли его устроить, алиби то есть. Я сказал, то есть нет, это она сказала… Или все-таки я? Черт, кто же из нас это сказал?

— Ну, это не важно, — сказала Таппенс.

— Наверное, все-таки я. Так вот, я сказал, что это чертовски трудно — обеспечить алиби. А она заявила, что раз плюнуть, стоит только немного поднапрячь мозги. Ну, короче, мы сильно поспорили по этому поводу, и в конце она заявила: «Давай на пари. Я устрою такое, какое нельзя будет опровергнуть. Так на что спорим?» «Да на что хочешь», — ответил я, на чем и порешили.